Алексей Ефимов - C-dur
В двенадцать он научился играть на гитаре.
В пятнадцать он вместе с друзьями создал рок-группу «Тяжелый урок». Отныне он все свободное время проводил в школьном подвале, где им выделили комнату для репетиций. Он играл на простенькой электрогитаре, купленной с рук, пел, и планировал посвятить жизнь музыке. Он был готов бросить учебу, если потребуется. Жаль, в свое время его не отдали в музшколу.
В те же пятнадцать он впервые влюбился по-взрослому.
Их группа играла в школе на дискотеке. Он заметил со сцены, что девушка из параллельного класса смотрит на него с восхищением. Это обстоятельство подвигло его на выпиливание такого длинного, быстрого и технически сложного соло, что он сам себе потом удивлялся – лучше, чем тогда, он, кажется, никогда не играл. Чувствуя на себе взгляд девушки, он был гитарным богом. После концерта он подошел к ней, и в течение следующих одиннадцати месяцев они были вместе. Когда все закончилось, он решил, что нет смысла жить. Он наглотался снотворного (взял у матери в тумбочке) и оставил записку с просьбой никого не винить в своей смерти. К счастью, его сестра (ей было двенадцать) в тот день рано вернулась из школы. Она вызвала скорую, и врачи спасли Сашу, за что благодарности от него не услышали. Он замкнулся в себе. Не было поэзии и страстных гитарных запилов. Не было желания жить.
Через год, в девяносто третьем, он поступил в НИНХ. Он встретил Вику, и новое чувство вернуло его к жизни.
Их встреча была не случайна. Соединились две части целого, сближавшиеся год за годом в пространственно-временном контиууме. Мировоззрение и ценности – общие. Рок-музыка, пиво, секс в подъездах и лифтах – хобби. Если бы они жили в шестидесятых, то хипповали бы в поисках личной свободы. Жаль, то время ушло безвозвратно, вместе с детской наивностью и любовью. Нынешний мир – мир «1984» Джорджа Оруэлла. В нем много злости и серости. В нем скучные роли и функции. Люди-роботы. Страх. Двоемыслие. Мало кто может вырваться. Только ЛЮДИ. Саша и Вика много говорили об этом. Любимой книгой Саши был роман Кена Кизи «One flew over the cuckoo’s nest»1, и он хотел быть МакМерфи. Прочь от штампов! Нет правилам! Нет смирительным рубашкам!
Полпервого ночи.
Он поет под гитару, взбадриваясь коктейлем из пива и водки, а Вика ему подпевает, выкуривая сигарету за сигаретой. Водится за ней такая привычка под хмелем, так-то она не курит. В соседней комнате спят, но это их не волнует.
Тем, кто ложится спать – спокойного сна.
Глава 2
– Рассказывайте, Дмитрий Олегович.
– Александр Александрович, вариантов несколько, – Дмитрий Белявский, широкоплечий, пышущий здоровьем коммерческий директор ОАО «Мясная империя», раскрыл темно-синий пластиковый скоросшиватель с кольцами.
Он сидел по левую руку от генерального. По правую руку сел финансовый директор, а рядом с ним – директор по производству.
Белявский протянул листы шефу.
– Вариант первый – «Мясные радости», второй – «Сибирские деликатесы», третий – «Мясные сказки», – сказал он увесистым басом. – Здесь предложения по дизайну.
Выслушав его, Беспалов быстро просмотрел варианты.
– Сами сделали? Или агентство? – спросил он, глядя в упор на Белявского.
– Агентство. – Тот выдержал пристальный взгляд шефа.
Было заметно, что он напряжен и чувствует себя неуютно.
– А сами? – Шеф не сводил с него взгляда. – Сколько стоит?
– Десять тысяч долларов.
На лице Виталия Костырева, финансового директора, мелькнула усмешка, оставшаяся незамеченной. Он сидел, свободно откинувшись на спинку кресла. Пусть распекают Белявского. Если бы он, Костырев, был генеральным, первое, что он сделал бы – уволил этого деятеля-демагога, бодро вещающего, но не смыслящего ни черта в своем деле.
– Десять тысяч долларов за это? – Беспалов взял лист и легким движением пальцев откинул его. – А если нам не понравится? Скажем так – уже не понравилось.
– Будут работать дальше. Стоимость от этого не изменится.
– А если мы сделаем что-то сами?
Белявский заерзал в кресле.
– Официальный заказ пока не подписывали. Ребята отправили им по почте задачу – они взяли в работу. Сами понимаете, если откажемся и не заплатим, это будет неправильно.
– Дмитрий Олегович, давайте с вами договоримся – впредь без договора ничего не заказываем. Вот что неправильно. А теперь вернемся в начало. Почему «Color city», а не Андрей? Он недостаточно квалифицирован? Откуда ценник?
– Александр Александрович, вы же знаете: штатного дизайнера у нас нет. Андрей может сделать что-то простое, он специалист по рекламе, а не дизайнер. Поэтому нам нужно определиться: или мы берем спеца в штат и платим энную сумму в месяц, или по мере необходимости заказываем в агентстве. Поверьте – собственный выйдет дороже, при прочих равных. Что касается стоимости, то это рыночная цена, у меня есть расчет.
Белявский чувствовал себя все уверенней. Он не ерзал, плечи расправились, в низком дикторском голосе с мужественными реверберациями больше не было напряжения.
– Название серии тоже не могли сами придумать? Или хотя бы отбросить явную чушь от агентства? – шеф задал следующий вопрос. – Сколько с нас взяли за эти «Мясные радости»?
Он выбил почву из-под Белявского. Тот снова разнервничался и даже пошел пятнами:
– Александр Александрович, это комплексная услуга.
– Ясно. – Он выдержал длинную паузу. – «Мясные сказки»… «Мясные радости»… А как понимать это – «Сибирские деликатесы»? Мы только их будем делать? Обычные вареные колбасы – нет? В общем, пусть товарищи из «Color city» – раз уж мы с ними связались – подумают и сделают что-то стоящее. Срок – три дня. Есть вопросы и предложения?
Белявский отрицательно помотал головой. Костырев сделал то же самое. Аркадий Ярославцев, директор по производству, открыл рот – «Нет». Оба так и не поняли, зачем их сюда позвали. Но с шефом они согласны, чушь редкостная. Слава Богу, их мнение не потребовалось.
– Значит, вперед, к светлому будущему! Дмитрий Олегович, мне нужен расчет по дизайнеру. Прибросьте, пожалуйста, аутсорсинг, сравните со штатным.
– Сделаем. – Мощное тело Белявского съежилось в кожаном кресле.
– Виталий Игоревич, поможете коллегам с расчетами?
– No problem, – сказал Костырев.
Белявский глянул на него исподволь – что у него в глазах, нет ли усмешки?
Он ничего не увидел. Лицо Костырева было непроницаемо.
– Всем спасибо. – Шеф вышел из-за стола.
Следом за ним встали трое топ-менеджеров. Когда они вышли из кабинета, он нажал кнопку на телефоне:
– Олег Викторович, добрый день.
– Добрый, Александр Александрович! – из динамика раздался голос Олега Шлеина, начальника службы безопасности.
– Зайдите, пожалуйста.
– Да.
Через минуту вошел Шлеин: плотный, крепко сбитый, ниже среднего роста. Уверенная, немного вразвалку, походка, твердый взгляд. За плечами десять лет службы в органах госбезопасности. Майор запаса.
Поздоровавшись, мужчины сели.
– Олег Викторович, что скажете о «Color city»?
– Не нравятся они мне. По рынку ходят слухи, что контора откатная. Но пока нет доказательств.
– Вот их творчество, – Беспалов взял со стола картинки. – Знаете, сколько стоят? – Он подтолкнул их к Шлеину.
– Много.
– Десять тысяч долларов.
Шлеин присвистнул.
– Круто. Александр Александрович, я вас понял. Займемся. Для начала поищем у коммерсов эти картинки и посмотрим историю. Я еще кое с кем встречусь, кто в этом смыслит, узнаю про цену. Может, они сами их делают, а деньги распиливают?
– Это уж слишком.
– Все может быть. Сколько есть времени?
– Хватит недели?
– Да.
Шлеин взял картинки и вышел.
Беспалов взглянул на швейцарский хронометр, с массой ненужных стрелочек и циферблатов. Без десяти час. Болит голова. Он примет таблетку после обеда, чтобы желудку было полегче.
Проблему Белявского нужно решать. Он тянет всех вниз. Коммерческая служба работает из рук вон плохо. Продукцию доставляют с задержками, клиенты не соблюдают условия скидок, старт новой серии, скорее всего, откладывается. Дима лишь обещает: сделаем, разберемся, улучшим.
Встав из-за стола и почувствовав, как стукнуло в темечко, он поморщился.
«Магнитная буря?»
Он нажал кнопку на телефоне:
– Иван, едем кушать.
– Понял, Александр Александрович, – раздался из динамика голос водителя.
Он нажал следующую клавишу:
– Оксана, я на обеде.
– Приятного аппетита, Александр Александрович! – сказала Оксана, милая девушка и помощница.
– Спасибо.
Он вышел в предбанник, площадью два на два метра. Слева была дверь личной комнаты отдыха, с кожаным диваном и телевизором, справа – дверь личного туалета. Прямо – дверь к людям. С приемной предбанник не сообщается, это удобно. Это своего рода черный вход для генерального, если он не хочет идти через приемную.
