Наталья Симонова - Перепутаны наши следы (сборник)
Паша схватился за лоб, пытаясь восстановить в измученном возлияниями мозгу картину вчерашнего вечера. Белое пальто ему явно что-то напоминало. Паша мельком вспомнил девушку, которая крепко поддерживала его под локоть, когда он шел к подъезду. Удивляясь все больше и больше, он заглянул в гостиную – на диванчике свернулась улиточкой незнакомая женщина. Гостья тоже спала одетой, кутаясь в ветхое одеялко, которым Паша укрывался еще подростком, а теперь, когда ушла жена, случайно нашел и в знак смутного протеста против этой предательницы снова плотно освоил в своих похмельных ознобах, бросая по утрам как попало прямо в гостиной. Из-под одеяла выглядывал кончик ноги в носке и джинсовой брючине.
Паша всмотрелся в лицо спящей. Девушка была несомненно красивой. Он узнал ее: официантка из вчерашнего бара. Но почему здесь? Почему спит под его одеялом? Что ли, она его домой привезла?! Как завершился вчерашний вечер?.. Никаких воспоминаний… Неожиданные впечатления так возбудили Пашу, что он передумал спать, а решил лучше почистить зубы, принять душ и сварить кофе.
* * *Около семи Лена проснулась и прислушалась. В ванной шумела вода. Лена отправилась на кухню, ополоснула лицо над раковиной и довольно уверенно отыскала все необходимое для варки кофе и приготовления тостов. И когда Паша, закончив водные процедуры, явился с намерением похлопотать о завтраке, кофейный запах уже оживлял его с недавних пор холостяцкую кухню. Он кое-как приветствовал девушку и, преодолевая смущение, попытался развить непринужденную беседу:
– Я, собственно… извините, что-то не припомню, как мы с вами… и, извините, имени вашего… как-то, в общем, тоже… – высказался он, стараясь держаться бодряком.
– Лена, – улыбнулась гостья. – Я вас вчера домой доставила. Сами вы уже вряд ли добрались бы.
– Да я просто… – хотел было оправдаться Паша и только рукой махнул.
Возникла короткая пауза, во время которой хозяин тяжело опустился на стул, а гостья понимающе улыбнулась.
– А меня вы не помните? – спросила она, не переставая дружелюбно улыбаться. – Я у вас училась. Десять лет назад. В институте.
– То-то чувствую, лицо ваше… такое… не чужое.
– Ну так что – кофе?
Паша вздохнул.
– Ну налейте… Может, полегчает. Перебрал я вчера…
– Да понятно. У вас что-то случилось?
– Жена ушла. – Паша скривился. Ему было очень неловко. Но Лена оказывалась его спасительницей. Он считал себя обязанным поддерживать разговор. – Ю андестен ми? – добавил с искусственной улыбкой, тщетно пытаясь выглядеть беззаботным шутником.
– Ну конечно, – кивнула Лена. – Что ж непонятного?
– А мне вот как-то непонятно, – опять вздохнул Паша. – Я не понимаю. Сказала, что я клоун. – Снова повисла пауза. Паша помолчал и продолжил: – Я клоун, а он – человек-праздник. Вот так вот. Он праздник – я клоун. Непонятно… знаете ли…
– Вы, Павел Евгеньевич, умный, – сказала Лена. – Вы настоящий ученый, профессор! А она, должно быть, просто дура.
– Вы думаете? – только и мог произнести Паша, которого с перепою нещадно мутило от кофе.
– Вы нам матанализ читали, я знаю. Я ваши лекции не пропускала.
– Да?.. А что ж теперь в ресторане работаете?
– А где мне работать?
– Матанализом увлекались – а работаете официанткой, – опять пожал плечами Паша.
– Ну естественно. А если по специальности – это зубы на полку положить. Вот и приходится бегать с подносами. Сами-то все там же?
– Тоже практически нет уже. – Он махнул рукой. – Лен, а можно я тосты не буду, не лезут… Да и кофе…
– Мне-то что! Воду пейте. Угольку примите. Есть у вас?
– Угу.
– Где?
– Там, – Паша махнул рукой.
– Знаете, я сейчас поеду. А вам-то можно еще поспать?
– Посплю, наверное. А вы куда?
– Погуляю, пока моя смена не начнется.
– Ну здрасте! Тогда уж оставайтесь. Лягте тоже, доспите.
– И то! – согласилась Лена, которой вообще-то совсем не хотелось гулять.
Они снова разошлись по комнатам, где ночевали, и поспали еще часа два. Вновь проснувшийся Паша чувствовал себя гораздо лучше. Он сам сварил кофе. И они опять посидели на кухне.
Паша рассказал Лене, что их лаборатория в институте пока еще держится на плаву, есть кое-какие гранты. Но, увы, сказал он, для меня это теперь не основное. Рассказал, как шесть лет назад они с друзьями организовали собственную фирму по продаже финских домиков.
– С того теперь и кормлюсь, – пояснил он. – А вы-то почему в кабаке этом оказались? Почему официанткой?
– Ну не нашла пока ничего получше. Ищу… – Лена развела руками.
– Ой, Лен, – спохватился Паша. – А я ж вчера как дрова был, вы ж, наверное, из-за меня на такси потратились!
– Я даже на ваш ужин потратилась.
– Матерь божия! – Паша ударил себя по лбу. – Это я еще и в ресторане не расплатился! Лена, сколько я вам должен – отдам с процентами.
– Ваш счет, – профессионально любезно сказала официантка, протягивая ресторанный чек. – И еще вы номерок потеряли.
– Да вы что?! – Паша бросился в ванную, осененный внезапной идеей, пошарил в заднем кармане брошенных там вчерашних брюк и вернулся на кухню с номерком.
– Вот… – сказал растерянно. – То-то я думаю, куртка где.
– Ну слава богу, за номерок не придется платить. Вещи ваши сохранили, я договорилась. Вечером зайдете – заберете.
– Отлично, отлично, – бормотал Паша, рассчитываясь с лихвой. – А за такси?
– За такси не надо. Все-таки я у вас ночевала. Так что спасибо за приют.
– А вам что – ночевать негде? – с сомнением спросил Павел.
– Представьте. Не хотелось домой идти. С женихом поссорились, как раз думала, куда податься, только б не домой. Так что в расчете. И за чаевые спасибо.
– Бог с вами! Я ваш должник.
Они стали пить кофе и есть тосты.
Лена рассказала, что после института все у нее как-то не очень хорошо складывалось. Нормальной работы так и не нашла. В личной жизни тоже все время неуд. Вот и сейчас – переехала к жениху, вроде свадьбу планируют – а постоянно ссорятся. Жених – человек неуравновешенный. Да еще и ревнивый. И вообще – как-то так все… не очень…
Паша рассказал, что в последнее время вообще жизни не чует. И даже не помнит, как ходит на работу, потому что все время пьет. И сам не понимает, почему уход жены так его сломал – вроде неплохо жили, но и не так уж чтобы очень хорошо. Жили и жили себе, больше по привычке.
Лена посетовала, что пора детей заводить, а в женихе она не уверена – ужасно вспыльчивый. Какой он муж, какой отец!
Паша пожаловался, что друзья, с которыми вместе создали и тянули бизнес, теперь на него смотрят косо – работа в последнее время его совсем не интересует.
– Нужно бы бросать это дело, – вздохнул он. – Так и спиться недолго. Я ж вот про вчерашний вечер – ну ничегошеньки не помню. И если бы не вы – где б я мог оказаться!
– Да-а… – Лена грустно качала головой.
У обоих осталось приятное впечатление, что сегодня их наконец и выслушали, и поняли.
* * *Через день Паша снова зашел в тот самый ресторанчик – чтобы куртку забрать, ну и с бывшей своей студенткой пересечься. Никаких конкретных планов насчет нее у него не было. Но поблагодарить по-хорошему хотелось. Посидеть где-нибудь, поужинать… Но оказалось, она как раз не работала. Парнишка-бармен объяснил, когда Лену можно застать. И назавтра Павел встречал ее после смены. Пошли в другой кабак – ну не на рабочем же месте отдыхать! Елена пила вино, Паша – апельсиновый сок. Он действительно решил завязать с беспутной жизнью и второй уже день выезжал из дома за рулем собственного автомобиля.
Лена расслабилась и охотно жаловалась на жизнь. Опять вспоминала жениха, сомневалась в правильности выбора. Еще не женаты – а ссоры чуть не каждый день. Куда это годится? Нрав такой вспыльчивый, что никогда не знаешь, из-за чего в очередной раз заведется.
– Ну и зачем так уж непременно замуж? – спрашивал Паша.
– Ну как зачем? Мне почти тридцатник. А детей нет, семьи нет. Нормально это? У некоторых одноклассниц вон уже по трое подрастают.
– И что? Мне сороковник, да еще с хвостом, детей тоже нет. Так я не печалюсь.
– Ну… – отмахнулась она. – Вы мужчина. Вам и в пятьдесят можно не печалиться, потому что еще не поздно их завести. У женщины, к сожалению, другой расклад.
– Но с кем попало детей рожать – тоже как-то…
– Конечно, – согласилась Лена. – Просто мне по жизни вообще не очень везет, а детей очень хочется.
– А моя жена не хотела, – поделился Паша. – Все твердила: для себя пожить, для себя пожить… Ей, кстати, тридцать пять – и она не беспокоится. Вон – человека-праздника ей подавай, – пробормотал с привычной обидой.
– Бывает и так, – вздохнула Лена.
Ужин был вкусный, теплая беседа – они засиделись. В двенадцать Паша подвез Елену к подъезду. Она поблагодарила и попрощалась. Обменялись телефонами. Паша махнул рукой, Лена скрылась за дверью. Паша зевнул и медленно порулил со двора, собираясь дома сразу же завалиться спать, а завтра прийти на работу пораньше. Явно пора было брать себя в руки. И всерьез начинать заниматься делами, совсем запущенными в дни его долгого загула.
