Эдуард Тополь - Дочь капитана
– Дыши… Повернись… Глубже дыши… – И негромко: – Жалуйся на что-нибудь. Кашляй…
Третий старательно кашлял и сочинял:
– У меня почки болят, вот тут…
– English! – приказал Махмуд.
– I don’t know as «почки» in English…
– He has pain in kidneys, – объяснил Казин Махмуду. – Do you know what kidneys are?
– No, – признался Махмуд.
– So let me make my job in Russian, – сказал Казин и ребром ладони стал стучать своего третьего помощника по спине и по ребрам. – Жалуйся еще на что-нибудь.
– Если честно, запоры мучают…
– Еще бы! Одни макароны. И без движения. Открой рот! – Казин заглянул ему в горло и сказал как бы между делом: – Никто нас не выкупает, пора самим освободить судно…
– Как? – удивился третий помощник.
– Шире рот! У них три основных поста охраны – наша ходовая рубка, ваша каюта и машинное, так? Высунь язык! Нужно хронометрировать все их дежурства – когда они спят, когда едят, даже когда ходят в сортир. Понял?
– И потом? – спросил третий.
– Потом я скажу потом… – Казин стал записывать в тетрадь результаты медосмотра. – Только никому. Я сам подберу, кто нам нужен. Следующий!
Моряки входили по одному, и Казин вел с ними такие же приватные разговоры.
– Дыши!.. Не дыши!.. – приказывал он старшему механику. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Открой рот! Твоя задача: заготовить все, чем можно забаррикадировать рулевой отсек. И по моему сигналу мгновенно ликвидировать ваших охранников. Кашляй…
– Что?! – старательно кашляя, изумился старший механик. – Как их ликвидировать?
– Не знаю. Думай. Здесь болит?
– Ужасно! Ну, ликвидирую, и что потом?
– Скажу в другой раз! Следующий! Next!
Старшего механика сменил боцман, но с ним диалога не получилось.
– На хрена мэни якысь-то давление мэрять? Я у порядку! – заявил он.
– Знаю. Ты свободен.
За боцманом следовал электромеханик.
– Ваша задача: во время игры в домино разыграть инфаркт или приступ аппендицита – такой, чтоб «снегурки» привели меня к вам. Дыши! Глубже дыши! И когда я приду, мы все вместе вырубаем вашу охрану и бегом – в рулевой отсек.
– И что? – спросил электромеханик. – Их полно остается на палубах…
– Кашляй! А мы – все до одного – баррикадируемся в рулевом и ждем, пока фрегат нас освободит, – посвятил его Казин в свой замысел. – Всё, свободен! Следующий!
Следующим был двухметроворостый Саранцев. Между командами «дыши – не дыши» он сам сказал капитану:
– Андрей Ефимович, я больше не могу.
– Что ты не можешь?
– Я кого-нибудь из них прибью и – за борт. Доплыву до фрегата.
– Ага, – сказал Казин. – Давай прыгай! Там акулы видел какие? Глубже дыши! Кашляй! И слушай меня внимательно…
А когда очередь дошла до Оксаны, Казин между командами «дыши – не дыши» и ей дал задание:
– Вы должны начать кормить и сомалийцев.
– Но Лысый сам для них готовит, боится, что мы их отравим.
– А вы давайте ему пробовать из нашего котла.
– Да он и так… Даже не пробует, а жрет!
– Ну вот. И постарайтесь так их кормить, чтобы в сон тянуло. Ясно?
И теперь для семерки избранных заговорщиков иссушающее безделье плена наполнилось делом жизни и смерти. Старпом, старший механик, второй и третий помощники, электромеханик, дюжий моторист и палубный матрос следили за своими охранниками-сомалийцами, когда те несли вахту на палубах, в ходовой рубке, в коридорах палубной надстройки, играли в домино, ели и спали. А Оксана и Настя, взяв у Лысого Раиса несколько кусков козлятины, приготовили такие макароны по-флотски, что Раис побежал угощать этим лакомством самого Махмуда.
Но во время очередного медосмотра заговорщики доложили капитану о своих сомнениях.
– Андрей Ефимович, допустим, мы все рванем в рулевой отсек и запремся там. А как на фрегате узнают, что можно атаковать?
– Элементарно. Раз мы не выходим на связь, значит, что-то случилось. Они подождут день-два и…
– А если пять дней?
– Ну, пусть и пять. Все равно.
– Но в рулевом нет никаких продуктов. Как же мы без еды?
– Ничего, голодать полезно.
35
Накрытые все тем же широким шияновским зонтом, Шиянов и Ольга вышли из подъезда с небольшой вывеской «Glint, Smith & Stevenson Consulting Ltd.», прошли сквозь занудный лондонский дождь к мокрому темно-синему «ягуару». Ольга молча села в машину, ее глаза были полны слез.
Шиянов включил «дворники» и тронул машину.
Тут они оба увидели, как из подъезда особняка выскочил Стивенсон, оглянулся по сторонам на поток транспорта и, наплевав на британскую законопослушность, побежал к их машине.
Шиянов притормозил.
Стивенсон подбежал к «ягуару», открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Мисс Олга! Я сожалею о положении вашего отца! Я вам обещаю… Я буду лично вести переговоры… Я постараюсь сделать все, что смогу…
– Спасибо, – произнесла Ольга. – Thank you.
Шиянов завел машину, и «ягуар» покатил по улице.
В зеркале заднего обзора было видно, как Стивенсон, стоя под дождем, смотрит им вслед.
– Стоп! – вдруг сказала Ольга. – Пожалуйста, можно назад?
Шиянов остановил машину и в недоумении посмотрел на Ольгу.
– Вернуться?
– Да, пожалуйста!
С британской невозмутимостью Шиянов дал задний ход.
А Стивенсон с изумлением смотрел на возвращающийся «ягуар». Машина остановилась возле него, Ольга открыла дверцу и сказала:
– А я могу присутствовать при ваших переговорах?
36
УКВ ожил на рассвете, голос радиста «Сириуса» сказал:
– «Антей»! «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! Прием!
Казин сонно поднялся со своего спального мешка (теперь, после его медицинских подвигов, Махмуд разрешил капитану и старпому по очереди спать на спальнике в штурманском отсеке ходовой рубки).
– Да спите вы, я отвечу! – сказал Казину стоявший на вахте старпом и включил микрофон. – «Антей» слушает! Прием!
Махмуд, спавший на спальнике в ходовой рубке, тоже поднялся, произнес недовольно:
– Fuck! Что им нужно, белым макакам?
– «Антей»! – сказал радист фрегата. – По сообщению владельца вашего судна, переговоры о выкупе будет вести лондонская компания «Glint, Smith and Stevenson». Но прежде чем начнутся переговоры, мы должны убедиться в том, что все моряки на «Антее» живы и к ним не применяются пытки и побои. Прием!
– Fuck you! – сказал Махмуд в сторону фрегата и добавил для старпома: – Я никого сюда не пущу, никакую проверку!
– Фрегат Евросоюза! Говорит «Антей»! – сказал в микрофон старпом. – Сомалийский командир говорит, что не пустит на судно никакую проверку. Прием!
– «Антей»! – ответил «Сириус». – Командир фрегата предлагает вам поднять всех моряков на верхнюю палубу. Наш вертолет снимет их на видео, и мы эту видеозапись отправим в Лондон. Прием!
Старпом вопросительно посмотрел на Махмуда.
– Да врут эти шакалы! Я им не верю! – сказал Махмуд.
– Фрегат Евросоюза! – произнес в микрофон старпом. – Сомалийский командир спрашивает, какие гарантии, что после этой съемки переговоры действительно начнутся? Прием!
– «Антей»! Командир фрегата предлагает: если вы покажете нам всех пленных моряков, мы сбросим вам спутниковый телефон для переговоров и всю реквизированную мирру. Over!
Это подействовало буквально магически: уже через минуту по приказу Махмуда вооруженные сомалийцы ворвались в каюту пленных, на камбуз и в машинное отделение, липкой лентой снова связали всем руки и, ничего не объяснив, грубо – криками, пинками и автоматами – погнали опешивших и полусонных моряков на самую верхнюю палубу.
– Всё! Прощайте! – твердил своим черепашкам третий механик. – Нас расстреляют! Всё! Расстреляют…
Кто-то на бегу пытался креститься связанными руками, Настя и Оксана плакали, а боцман, Тумба и здоровяк Саранцев матерились по-украински и по-русски.
На верхней палубе сомалийцы построили пленных в шеренгу, а сами с автоматами навскидку стали напротив.
Для пленных, не посвященных в требование командира фрегата, это выглядело как начало расстрела, и здоровяк Саранцев, стоя с краю шеренги, сделал шаг в сторону борта.
Выстрел Лысого остановил его, пуля ударила буквально в сантиметре от ступни моториста.
Саранцев посмотрел Лысому в глаза, а тот подбежал к нему, с силой ткнул автоматом в грудь.
– Don’t move! I’ll kill you!
Между тем с вертолетной площадки «Сириуса» взлетел вертолет и направился к «Антею».
Держа пленных под прицелом своих «калашей», пираты на всякий случай взвели затворы.
Вертолет подлетел к «Антею», в его распахнутом люке сидел спецназовец с видеокамерой. А пилот вертолета, кружа над «Антеем», докладывал в ларинг:
– «Сириус»! Я вижу только пятнадцать пленных. А сколько должно быть? Семнадцать? Нет, тут только пятнадцать. Прием!
– «Антей»! «Антей»! – тут же по УКВ воззвал радист «Сириуса». – Мы видим только пятнадцать пленных. Где еще двое? Повторяю: предъявите еще двоих! Over!
Махмуд нехотя вывел капитана и старпома на крыло ходовой рубки.
