Марина Болдова - Шанс (Коммуналка)
– Случилось что? Садись, давай, – Беркутов поставил на стол блюдо с пирожками, турку с кофе, две чашки и достал рюмки из буфета, – Галина ушла на встречу то ли с издателем, то ли с агентом, так что сегодня без изысков. Приступай.
– Эмилия Фальк умерла. Сегодня утром.
– Мир праху ее. Давай выпьем, – он разлил бальзам по рюмкам.
– Вчера она подписала завещание. Я знаю, ты в курсе. Что думаешь?
– Конечно, несколько необычно. Но, если подумать – кому плохо-то? Наследников не обделила, таковые отсутствуют. А людям, пусть и случайным, шанс дать, почему нет?
– Я согласен. Есть одно "но": нет одного жильца. На пятую комнату.
– Это как?
– Двоих она нашла сама: одна – Алевтина Орешкина, Бурова по мужу.
– Бурова? А муж…
– Да, по вашему ведомству, точно.
– Редкостной вредности и гнусности человек, – витиевато выразился Беркутов, – Так что Орешкина?
– Ушла от кормильца. Без ничего и в никуда. Живет у подруги, на даче. Мне нужно ее как-то найти. Имя подруги – Галимова Екатерина.
– Найдем, без проблем. Кто второй?
– Бывший журналист или сценарист кинокомпании «СТ-арт» Борис Раков. Остался без работы, жилья нет, к тому же, с алкоголем проблемы. Зять Яшина. Тоже бывший. Возможно, что "мордой в грязь" организовано им же после развода с его дочерью. Мобильный Ракова – вот, – Качинский протянул листок с номером, – Ему я позвоню сам.
А третьего подобрал я у горящего дома. Поляков Георгий. Квартира сгорела полностью, документов никаких нет, пьет по-моему, без работы. Тоже подходящий клиент. Он сейчас временно у меня в конторе кантуется. Вроде сторожа ночного. Ленка, знаешь, его звала к нам, но он ни в какую. Да! Девушку одну уже Ленка нашла. Привезли к ним в отделение, избитую, она оперировала. Ты же в курсе, – вдруг вспомнил Иван.
– Да. Юлия Фурцева. Я разговаривал с ней вчера. Банальная история. Она "работала" на Победе, ее сняли братки, попользовали, избили и выкинули. Но, что-то темнит девочка. Мне кажется, она не совсем вписывается…
– Эмилия согласилась.
– Тогда – без вопросов.
– Нет пятого. А через неделю я должен собрать у себя в конторе всех пятерых.
– Что вам тут не хватает? – Галина, стоя в дверях кухни, вопросительно перевела взгляд с одного на другого.
– Привет, Галина! – Качинский встал.
– Здравствуй, Ваня. У вас секреты какие, или меня посвятите? – спросила она, наливая себе чай.
– Речь об Эмилии Фальк, она умерла.
– Я знаю. Мне уже позвонили. Жаль. По – настоящему жаль. Вот так уходят одна за одной интересные женщины. И с собой свои тайны уносят. Что, Ваня, давит на тебя груз ответственности?
Качинский с удивлением посмотрел на жену Беркутова.
– Ты ее знала?
– Успокойся. Это же я ее к тебе направила. Я знаю ее давно, еще мама была с ней дружна. Со школы, между прочим. Это сейчас Эмилия осталась одна. Просто, из всех маминых подруг она единственная дожила до такого возраста. В последнее время я довольно часто к ней заходила, она что-то сдавать начала. Но ясность ума сохранила, хотя тебе, Ваня, могло показаться, что она несколько неадекватна.
– Да, поначалу…
– Нет! Возможно, ее идея с завещанием на квартиру немного не продумана, это так. Но, нужно знать Эмилию! Она и себя уверила, да и меня в свою веру быстро обратила, что все должно получиться замечательно. Она просто время не рассчитала, которое ей осталось. Ей так хотелось самой найти всех будущих жильцов! Не успела…
– Иван нашел еще двоих, Эмилия согласилась.
– Хорошо. Так вот, кого вам не хватает! – догадалась Галина, – Подождите-ка! Ваня, скажи, насколько реально оспорить сделку по продаже имущества, речь идет о квартире, если и продавца и покупателя нет в живых, а сделка совершена на прошлой неделе?
– Что-то я ничего не понял. Ты можешь поподробнее?
– Расклад такой, – Галина достала из сумки ежедневник и открыла его, – Некто Соснов Владислав купил у Ольги Марининой квартиру двадцать первого августа. А двадцать второго они оба разбиваются на машине. Насмерть. У Ольги есть пятилетний сын. По какой-то причине мальчик в квартире прописан не был. Более того, он даже не вписан в паспорт матери, опять загадка. Где женщина рожала, где мальчик зарегистрирован, ничего не понятно. Но, факт: при совершении сделки его интересы мать не учитывала.
– И что, никто не знает, откуда у женщины ребенок? А его отец? Ее родители, наконец? А кто такой этот Соснов?
– Ты, Беркутов, со своими вопросами меня уводишь от сути дела! Речь идет о самой сделке и только. У этой Ольги из Узбекистана вернулся отец, офицер в отставке. Жить ему, как можно догадаться негде, мальчик теперь на его попечении остался. Так есть реальная возможность вернуть отцу и сыну Ольги Марининой жилье или нет?
– А наследники Соснова что?
– Там мать родная. И сестра от второго ее мужа.
– Галя, тут нужно выяснить, какие права мальчик имеет. А, если он ей не сын? Кто сказал, что он ее сын? Свидетельство о рождении где? – опять вставил Беркутов.
– Да не знает никто ничего толком! Там какая-то история неясная. Этот Соснов – руководитель религиозной секты или, как его там называют, наставник или пастырь? В общем, мне сейчас все это рассказала буквально на бегу Лялька. Они с Мариниными когда – то в одном подъезде жили. Она Ольгу хорошо помнит. А сегодня она встретила ее отца. В трактире, на Троицкой, он ей и сказал, что приехал дочь хоронить. Давай я позвоню Ляльке, она с ним свяжется, и вы с ним встретитесь. Ваш клиент, точно! Нужно помочь человеку. Представляете: один, без жилья и с ребенком на руках. И денег, похоже, у него нет: Лялька уверена, что он последние в трактире оставил: сунулся туда, не зная цен. Ну, что – звоню?
– Звони, – Беркутов посмотрел на часы, – Пусть подходит ко мне, часам к трем.
– Я сейчас заскочу к себе в контору и тоже приду, – Качинский сложил бумаги в папку, – Мне кажется, мы нашли пятого. Думаю, Эмилия бы одобрила.
Глава 18
Он был не вполне трезв, когда отвечал на этот звонок. И соглашался, кивая головой невидимому собеседнику. Поэтому очень удивился, когда тот в конце разговора вдруг спросил его, согласен ли он прийти первого сентября в нотариальную контору по адресу… Он же уже сказал «да»?! Мужской голос в трубке вежливо, но настойчиво попросил повторить адрес, и он повторил. Только тогда мужчина отключился.
Он жил у Милки уже вторую неделю. Благо, что ее мамочка уехала в санаторий на целый месяц. И вторую неделю он пил. Милочка плакала, стаскивая с него, пьяного, грязные джинсы, материлась, обнаружив пропажу припрятанных от него рублей (он без труда находил все ее нехитрые захоронки) и опять плакала, когда он, зеленый, злой и почти трезвый вываливался из туалетной комнаты. Кормились они на ее зарплату секретарши в еще неокрепшей молодой фирмешке, где и директор – то пока имел гроши. Больше ей никуда не удалось устроиться после увольнения из компании Мазура. Да и компанией теперь владел не Мазур, а Василий Голод. К нему и соваться было бесполезно. Даже Милочке, а уж ему, Борису Ракову, тем более. И Борис запаниковал. Милочка настойчиво просила позвонить в Москву, сокурснику и бывшему другу, но он никак не мог решиться: друг-то бывший.
Борис встал с дивана и сунул ноги в сланцы. Посмотрел на телефон, все еще недоумевая по поводу звонка. Постепенно до него дошло, что это не шутка, сильно серьезен был голос говорившего. "Наследство американского дядюшки на меня свалилось, не иначе", – подумал он, насмехаясь над собой: родственников в сильно развитых странах у него не было отроду. Некстати вдруг вспомнилась старушка из сквера и его долг перед ней за завтрак в кафе. На миг стало стыдно, подумалось, может, и нет уж той старушки, уж больно стара была. И тут же стыд ожег вдвойне: за какие-то копейки он чуть не пожелал человеку смерти.
– Боря, ты проснулся? – донесся из прихожей звонкий голосок подруги.
– Да, – он машинально посмотрел на часы: почти полдень.
– Помоги с сумками. Еле дотащила. Неси на кухню. Разберу сама.
– Зарплату получила?
– Не угадал! Работу поменяла! – весело сообщила Милочка, радостно улыбаясь.
– Рассказывай, давай.
– Я опять работаю в «СТ – арте». Твой друг Леня Мазур порекомендовал меня самому Голоду. Между прочим, как хорошего работника. Борь, это шанс! И для тебя тоже. Я присмотрюсь, потом…
– Да пошла ты со своим Мазуром! Друг! Какой этот з…ц мне друг! Такое дело п…ть! И ты тоже – Ленечка! Гад последний, этот твой Ленечка! Знал, что у меня проект готов, только запустить осталось. Сам идею одобрил! А потом – пинком под зад. А я вот теперь без ничего остался.
– Так мы Голоду предложим! Только дай время! Мне нужно показать себя, что б я могла…
– Ты что, действительно такая тупая или я неясно говорю? На кой Голоду развлекательное шоу, он к выборам компанию купил! В мэры метит. А Ленечка твой у него главным лизоблюдом подвизается. Продался с потрохами Ленечка! А ты знаешь, вообще что-нибудь про Голода? Страшный человек! Они с моим бывшим тестем Яшиным вместе начинали. Тогда еще Крестовский с ними третьим был. Позже, правда, как-то все поделили, или Крестовский их подмял, хрен поймешь! Ты думаешь, тихо эта дележка прошла? На Голоде крови, как на тебе веснушек! Не ходи туда, Милка! Мазур, скотина, не понимает, куда полез. Да, хрен с ним, его не жалко!
