Майя Кучерская - «Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье
М. К. В этой небольшой лекции самым утешительным было то, что хитрое человеческое существо любой запрет может обратить себе на пользу, что даже нездоровые семьи могут породить вполне здорового и здравомыслящего ребенка, который потом еще и в психотерапевты пойдет, чтобы спасти себя и таких, как его близкие… Про сценарные схемы, наверное оттого, что вы их описали в общих чертах, мне кажется: не может быть. Всё вовсе не в такой высокой степени зависит от того, что происходило в нашем детстве, и вообще, всё значительно сложнее и разнообразней. Где, например, схема зачем, особенно актуальная для русской культуры, для человека, который постоянно занимается саморазрушением, уничтожает себя и жизнь тех, кто рядом, скепсисом, рефлексией? Не знаю, есть ли такой персонаж у греков, но в русской литературе это – Печорин. В крайнем варианте – Николай Ставрогин. Это не совсем неудовлетворенный Тантал, нет, это именно человек вечно разочарованный после того, как напьется вин заморских и отведает самых вкусных яств. Где схема к цели имени Одиссея, который плыл и плыл в свою Итаку?
Средь ужасов земли и ужасов морей
Блуждая, бедствуя, искал своей Итаки
Богобоязненный страдалец Одиссей? —
как Батюшков написал о нем. Это был путь страдальческий, но он не был восхождением, как у Сизифа, важнее была именно его цельность, подчинение движению не вверх, а прямо, вперед – к Пенелопе, к родному острову, виноградникам.
И вот еще вспомнилось, из любимой вашей поэтки:
Но истые пловцы – те, что плывут без цели:
Плывущие, чтоб плыть! Глотатели широт,
Что каждую зарю справляют новоселье
И даже в смертный час еще твердят: – Вперед!
Не еще ли это одна схема вперед, однако уже без цели?
Наверное, вы найдете что мне возразить, но, может быть, стоит предоставить это нашему читателю, оставить его наедине с вашей лекцией и моими вопросами. Пусть добавит что-то свое. Обогатит эту линейку своими историями и схемами, а мы поплывем вперед, к нашей новой цели, к отношениям с уже обретенным любимым человеком.
Т. Б. Конечно, оставим. Всего не расскажешь даже в лекции. Просто пусть читатель знает, что, поняв свой сценарий, можно взять судьбу в свои руки. Что же касается Одиссея – то это как раз замечательный пример сценария победителя. Того, кто стремится к цели и ее достигает.
М. К. Вот история о том, как важно поставить перед собой свои цели, которые нужны тебе, а не другим сценаристам, стремящимся написать сценарий твоей жизни за тебя.
Невидимый повар
С детства Арина знала: в их семье все женщины готовят не хорошо – великолепно, волшебно. Чуть не испокон веков. Самые заветные рецепты передавались из поколения в поколение, из уст в уста, пока Аринина прабабушка не записала их, наконец, в большую амбарную тетрадь. Тетрадь эта пережила войну и хранилась в семье как величайшая драгоценность. Иногда Аринина мама доставала ее, заглядывала в желтые страницы, сверялась – сколько сахара класть в фирменный прабабушкин малиновый торт в шоколадной глазури и добавлять ли сыр в индюшачьи тефтельки. Но и без того мама держала в голове великое множество рецептов и готовила так, что Аринин папа всегда спешил после работы домой.
Арина тоже рано встала к плите, помогала маме, и пока готовили, сочиняла сказки про лук, изюм, морковку, про печеньку-оленя и печеньку-ежика, мама слушала ее детский лепет вполне снисходительно, но вполуха, и хвалила Арину только за дело, делом же была, понятно, готовка. Неудивительно, что к концу школы Арина сама готовила так, что кое в чем даже мама признала ее превосходство. В области суповарения во всяком случае точно: благодаря бесценным сведениям, почерпнутым из всемирной сети, Арина сильно расширила свой географический диапазон, научившись варить не только русские и французские (это и маме было под силу), но и китайские, индийские и аргентинские супы.
Арина легко поступила на журфак и как-то само собой так сложилось, что с первого же курса начала подрабатывать в разных женских журналах, вела маленькую передачу на радио, и везде, само собой, отвечала за кулинарные рубрики. Вскоре она стала нарасхват. А однажды ей даже предложили попробовать себя в роли ведущей кулинарного телешоу, и Арина согласилась, но с оговоркой: показывать на экране можно было лишь ее руки. Появляться перед зрителем Арина стыдилась – за университетские годы она сильно располнела. Пока готовишь, всё перепробуешь, потом еще и приготовленное хочется вместе со всеми отведать; в общем, в магазине «Три толстяка» Арину встречали как родную, но появляться в таком виде в эфире она не хотела.
Аринины умения ценили так, что продюсеры, которых она вместо собеседования накормила обедом из шести блюд с шести континентов, согласились и на это, а подумав, решили выдать закадровое существование телеведущей за свое «ноу-хау». Шоу назвали «Невидимый повар», Аринин образ был окутан будоражащей зрительниц тайной. Шоу стало очень популярным почти немедленно после своего появления. Зрителям нравился низкий и мягкий голос ведущей, забавные байки, травить которые она тоже была мастерица, ее большие, ловкие руки и, само собой, необычные, хотя и довольно простые в исполнении, блюда.
Так все и шло, зрители рукоплескали, руководство канала переместило Аринину программу в прайм-тайм, родители страшно гордились дочкой. Мама вырезала все газетные заметки об Арине и складывала в красную папочку. Вышла и Аринина книга с цветными картинками и рецептами, но без портрета автора. Арина по-прежнему пряталась от публики, хотя делать это было всё сложней – всеобщее нетерпение росло, впрочем, лишь подогревая интерес к шоу. Надо сказать, что время от времени Арина все же садилась на диеты и немного худела, но вскоре снова полнела. И несмотря на свои успехи, с каждым днем становилась все грустней.
Как-то раз, записав очередную пачку программ, последнюю перед летними каникулами, она возвращалась домой в метро (машина застряла в ремонте), как вдруг худенькая старушка уступила ей место. Заговорщицки кивнув на огромный Аринин живот: «С малышом в такой давке лучше сидя». Арина вспыхнула, села и заплакала.
Она не перестала плакать и выйдя из метро, и вернувшись домой, и на следующий день тоже.
Родители не знали, что делать, на все их вопросы Арина просила оставить ее в покое. И в комнату к ней не заходить. Папа настойчиво предлагал вызвать врача и разобраться, что случилось. Мама надеялась, что все разрешится само собой. Через три дня почти непрерывного плача Арина как будто успокоилась и даже начала выходить на улицу, хотя в разговоры по-прежнему не вступала. Помимо шоу Арина стала главным редактором нового журнала для домохозяек, но уходила она не на работу, а гулять. Да-да, взяв книжку, Арина отправлялась то в их огромный парк, в который не заглядывала со времен младенчества, то на набережную…
В этих загадочных прогулках прошло пол-лета. На расспросы Арина по-прежнему не откликалась, с подружками и друзьями общаться перестала, из журнала уволилась. А в конце августа сообщила родителям, что уезжает. Куда? Она назвала маленький южный город, а на все мамины стенания и недоумения отвечала, что там ее очень ждут. Кто? Ухажер? Жениха себе, наконец, нашла? Нет, не ухажер – те, кому я нужна. Вот и весь сказ.
Арина уехала, оставив родителей в растерянности и печали. Да и продюсеров тоже, которые, само собой, услышав сокрушительное известие о ее скором отъезде, чтобы удержать ее, применили все доступные (повышение зарплаты) и малодоступные (инсценировку безумной влюбленности в Арину специально нанятого для этого смазливого выпускника ГИТИСа) средства. Но не преуспели. Новый контракт Арина не подписала, шоу «Невидимый повар» срочно объявило конкурс на место Арины.
2В небольшом южном городе, стоявшем у синего моря, жила девушка. Стройная, ярко-рыжая, дети называли ее «наша Мэри» в честь Мэри Поппинс. Работала Мэри в детском доме воспитателем. На ночь она читала детям разные чудесные сказки, которых прежде они никогда не слышали. Вот и про Поппинс. На все вопросы, откуда она появилась, рыжая Мэри отвечала, что спустилась в их город с белого облака на голубом зонтике. На волшебном, на обычном ничего не получится, назидательно добавляла Мэри, вывернется и полетишь вверх тормашками, лучше не пробовать. Где она хранила свой волшебный зонтик, Мэри не признавалась, несмотря на то, что многие просили ее поглядеть на него хоть глазком.
Детский дом их был небольшой, сотрудников в нем работало в обрез, так что Мэри, как и все здесь, делала всё что потребуется. Хотя поначалу местные воспитательницы решили, что приехала белоручка. Но нет! Пусть и видно было, что к тяжелому труду Мэри не привыкла, она не боялась никакой работы – мыла полы, драила раковины, выносила за маленькими горшки. Вот только на кухню ее было не загнать. «Ненавижу готовить, – всякий раз повторяла она. – А кастрюли и сковородки так просто не могу видеть!» Но эту причуду ей прощали, тем более что готовить и убирать на кухне было кому.