Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой
– Роман, я понимаю, о чем ты. Но мы Ольге все выплатили.
– Ольге выплатили. А мне?
– С тобой произошла неувязка. – Повисла пауза. – Я долго бился над тем, чтобы выполнить свое обещание, но руководство настояло на своем решении, и они имеют на это право. Выплаты по твоему депозиту не будет.
– Как? – Я был шокирован.
– Ничем не могу помочь, это решение руководства.
– Но почему?
– Они посчитали, что ты своим поведением очень серьезно подорвал их деловую репутацию. Они были настроены наложить на тебя дополнительные штрафы. Ты знаешь, согласно контракту они имеют на это право. Но мне удалось убедить их в том, что в отношении тебя не стоит предпринимать такие меры.
– Николай Алексеевич, я подорвал репутацию холдинга? Вы что, шутите?
– Нет, я вполне серьезно.
– Я подорвал репутацию видеороликом в Интернете?
– Ты там куришь траву!
– Николай Алексеевич, я курю там трубку! Делаю одну затяжку, и все!
– Эту историю ты прибереги для родителей. Они в нее поверят. Мне ее можешь не рассказывать. Я бы сам охотно поверил в нее, но…
– Видео запах не передает! Доказать, что именно я там курю, невозможно!
– Как видишь, руководству доказывать не надо.
– Но почему именно я опозорил?! Почему Руслан, прилетая на гастроли, выходя из самолета, первым делом во все горло орет: есть тут у кого-нибудь накуриться, – это нормально! Он не позорит холдинг! Почему, когда Степа, выходя на сцену со стаканом вискаря, перед детьми в первом ряду глотает его, во время песни лапает девочку, выбежавшую к нему, задирает ей юбку и орет: «Покажи сиськи, сука!» – он остается для ТТТ нормальным персонажем?! Почему кому-то можно раздевать в клубе б…дей, на глазах у аудитории с камерами и фотоаппаратами, имитировать жесткий секс, и это нормально?! Да примеров куча! Рассел ходит в периметре угашеным! К нему в предбанник бегают накуриваться ваши операторы, и он тоже вполне нормален для проекта!
– Роман, не будь таким наивным. Твоя проблема в том, что видео с тобой плавает в Сети, а Меньщикова нет. Я тебе уже говорил и даже пример приводил: все дают в рот своим секретаршам, но только Клинтон на этом попался. От всех, кто был в этой теме замешан, мы избавились.
– Да я это уже слышал! Только вот Рассела вернули обратно, Чуева тоже.
– Не переживай ты так. И тебя вернем.
– Я сейчас не об этом.
– Если тебя так интересуют Андрей и Руслан, то с ними есть особая договоренность. Если кто-то из них будет пойман на этой теме по любому признаку, будь то запах, цвет глаз или поведение, они тут же без каких-либо обсуждений удаляются с проекта.
– Мне, если честно, все равно, какая договоренность есть с ними. Я говорю о том, что система свою немилость реализует избирательно.
– Роман, ты ошибаешься, если думаешь, что именно по отношению к тебе есть негатив. Мы делаем один большой бизнес, и я стараюсь быть одинаков в решении проблем каждого. Стечение обстоятельств, а это, я повторяю, интересы холдинга, твое видео в Интернете, смена власти в стране оказались не в твою пользу.
– Николай Алексеевич, мы с вами сидели в беседке 24 августа и обо всем договаривались.
– Я еще раз повторяю, решение принято руководством холдинга. И я бессилен что-либо изменить.
– Б…дь… – тихо, чтобы он не услышал, сказал я себе под нос. – Николай Алексеевич, мне нужны мои деньги!
– Я тебя прекрасно понимаю, но решение по выплате твоих денег уже принято.
– Я буду тогда разговаривать непосредственно с руководством.
– Хм. О-кей. Разговаривай.
– А кто там занимается такими вопросами?
– Всеми финансовыми вопросами занимается Владимир Попов.
– Я могу с ним встретиться и поговорить?
– Ну конечно. Я думаю, даже будет лучше, если именно ты встретишься с ним и объяснишь ему то, что сейчас мне сказал по телефону.
– О-кей. Я позвоню ему. До свидания.
– Удачи.
Меня трясло! Сидеть три года ради того, чтобы выйти и остаться без денег, ради которых сидел! Пи…ец! Нельзя так поступать с людьми! Отчаяние – вещь страшная! Доведенный до отчаяния человек перестает бояться!
Голова молотила, как швейная машинка, выдавая сотни комбинаций матерных слов, которые я бы мог сейчас употребить в разговоре. Сука! Б…дь! Ведь и орать нельзя! Материться нельзя! Нельзя сказать продюсеру: «Да пошли вы на х…й, пидарасы! Ненавижу, суки! Вы меня кинули! Вы, как всегда, наобещали горы и не х…я не сделали!» Б…дь, как же хотелось все это проорать в трубку! Но я ничего этого не скажу! Иначе не видать мне моих денежек вообще! И это бесит меня еще сильнее! Мне противно чувствовать себя на крючке! Я беспомощен! Я лошара! Меня в сотый раз развели, и я все это схавал! Идиот!
Мне ничего не остается, как ходить по комнате и орать во все горло. А что я еще могу сделать? В суд на них подать? Смешно! Они раздавят меня, как блоху. Хотя может получиться весело. Суд они, конечно, выиграют, но повеселюсь я на славу! Прессы назову, устрою шоу похлеще, чем «Д2». Можно представить жирные заголовки в Сети: «Организаторы реалити-шоу обворовали участника!», «Новая форма рабства – реалити!» Будет весело.
Можно еще проще сделать. Писать все эти переговоры на диктофон и, если что, выложить у себя все на сайте. Хороший продукт получится, интересный. У сайта посещаемость будет бешеная. Рекламу буду продавать дорого. Или просто вести дневничок такой правдивый, в котором все по чесноку. Тоже вариант. Только опять-таки в любом из этих вариантов денег мне заработанных не видать. Расстрою я их этим окончательно.
Переговоры с большим руководством
16 октября
Ровно в 10:30 я поднялся на седьмой этаж бизнесцентра на Трифоновской. Тут расположен офис нашей медиакомпании. Меня уже ждала секретарша. Она вежливо проводила в зал для переговоров, предложила чай или кофе. Я попросил зеленый чай.
Сидя в узкой переговорной со стеклянными стенами, я смотрел на муравьиную возню работников офиса и прокручивал аргументы, приготовленные вчера вечером: «Германовский не сдержал обещание», «Мы одно целое, поэтому все, что касается меня, напрямую касается Оли», «Компания не выполняет взятые на себя обязательства»… Я размышлял, прикидывая возможные варианты развития разговора, как в дверях появился высокий молодой человек в голубой рубашке. По всей видимости, тот самый Владимир. Его лицо растянулось в приветственной улыбке, я встал с кресла и протянул руку:
– Здравствуйте, Владимир.
– Здравствуйте, Роман. – У него было монументальное лицо, будто высеченное из камня и насаженное на каркас с голубой рубашкой и серым галстуком. Он мне напомнил эдакого офисного стахановца. Да, Германовский не зря пожелал мне удачи, знал, к кому отправляет. У этого монстра яйца в Пасху не выпросишь!
– Рассказывайте, – присев, сразу приступил к делу Владимир.
– Мне бы хотелось больше послушать вас. Ведь дело в том, что контракт я выполнил на все сто, не обманув компанию ни разу, не нарушив ни один из пунктов договора, и, если честно, мне неясно, почему не выплачивают заработанные деньги.
– Во-первых, Роман, вы нарушили пункт 1.7 этого договора, в котором точно сказано: участник не допускает распространения информации, порочащей честь, достоинство или деловую репутацию продюсера, его представителей, вещателей, а также спонсоров программы.
– Простите, а как я нарушил?
– В Интернете появился видеоролик, о котором вы, надеюсь, проинформированы, который и послужил нарушением обязательств с вашей стороны. Этот ролик серьезно подорвал репутацию компании в глазах наших компаньонов, и именно поэтому мы приняли решение о штрафе.
– Вы смотрели этот ролик? – едва сдерживая свой гнев, произнес я.
– Нет.
– Жаль. Так вот, я не думаю, что курение мною трубки может как-то серьезно подорвать честь и репутацию компании. Более того, если вы на досуге посмотрите видеоролик, то обратите внимание, что там есть подпись ДК «Нижневартовск», также вам не составит труда спросить у вашего коллеги Вадима Гобика, который отвечает за гастрольный график, когда мы были на гастролях в Нижневартовске, и он вам скажет, что было это в 2005 году, а обязательства по контракту я взял на себя с 1 сентября 2006 года, так что за этот видеоролик я не могу нести ответственность по контракту.
– Но деловая репутация компании была подорвана.
– Хорошо, даже если так, скажите, пожалуйста, видео, появившееся в Интернете год назад, где снят мой секс с Берковой, не порочит мою честь и достоинство? Не порочит порнушка честь компании? – Я уже давил на него.
– Вы знаете, я занимаюсь только финансовой составляющей, не вникая в творческие стороны съемочного процесса.
– Еще нюанс: после ухода мою вторую половину, оставшуюся там по просьбе продюсера, обливают грязью и клевещут на нее, приписывая ей отношения с каким-то азербайджанцем и еще прочими сомнительными элементами.
– Еще раз повторяю, что творческая сторона съемочного процесса меня не интересует. По этому вопросу обращайтесь к продюсерам.
