Ильдар Абузяров - Финское солнце
Надо сказать, что у Эсы целая авторская полоса для мусорных эпопей. Специальная колонка «Мусор-эссе». В этой колонке я как раз тем утром прочитал статью Эсы о выставке Кистти.
«Почему так получается, что чем больше я хожу на выставки, тем меньше доверяю художникам? – спрашивал себя и читателя Эса. – Может быть потому, что чем с большим энтузиазмом, выразительностью и самовыпячиванием картина производится каким-то художником, тем больше его работы похожи на отрыжку, на непотребный мусор его эгоизма и потребительского отношения к окружающим.
В нашем мире каждый человек, а уж тем более художник, сконцентрирован на себе и не хочет принимать участие в жизни общества, – продолжал он рассуждать. – Он даже не заметит, если его сосед пропадет или станет бомжем… Так какое мне дело до его мазни? До супрематизма и абстракционизма. До этих обрезков картона и бумаги. Какое мне дело до того, что мусор из головы арт-художника, его незаконченные эскизы и наброски, его невнятица и бессмыслица проникают непонятными тайными каналами в культурное пространство. Музей сегодня собирает банальные мусорные вещи и подает их как исключительный художественный акт. А инсталляции мусора, грязь на теле и в головах выдаются за сокровище. Выставляемые в музеях, описываемые в книгах и обсуждаемые, они лишь засоряют наше сознание.
Выставка Кистти – самая мусорная выставка, на которой мне удало сь побывать за последние годы», – резюмировал культовый журналист Эса.
3Прочитав эту заметку, я как-то сразу пожалел бедного Кистти и его жену Нюнники. Сердце у меня сжалось, потому что жизнь четы Кистти зависит от заказов. А заказы – от репутации. Удар же, который нанес им Эса своей статейкой, вполне способен выбить их из колеи и погрузить в пучину неуверенности и депрессии.
Но колонка Эсы была не самой печальной. Когда я прочитал в «Нижний Хутор Индепендент» о странном инциденте со старухой Тююкки, мое сердце чуть не выпрыгнуло. От возмущения. Это вопиющее происшествие вызвало жуткий скандал в городе. Еще бы: бедная старушка так напугалась, когда на нее напали преступники, что чуть было вместе с мусором не лишилась жизни!
Очень дерзкий преступник, причем с сообщниками, напал на иё в час пик, в мусор-клок, когда на улицах полным-полно народу. Угрожая топором, преступник злобно отобрал у бедной женщины весь мусор. Добычей налетчиков стали пакеты с картонными упаковками, картофельными очистками и остатками роскоши с чьего-то стола – куриными косточками, хлебными корочками, яблочно-грушевыми огрызками и кусками прочей снеди. Тююкки, крепко прижимая к груди сухой букет цветов в шуршащей обертке, который тоже подобрала на мусорке, чтобы пополнить свою уже довольно-таки большую коллекцию – своего рода алтарь засушенных желаний, горько плакала, размазывая слезы сухоньким кулачком. Особо обидело Тююкки непочтительное отношение к ее преклонному возрасту. И всем прочим было обидно, потому что прежде такого беспредела в Нижнем Хуторе не случалось.
«Конечно, – тут же предположили ушлые горожане, – безжалостные преступники могли перепутать пакеты с мусором с пакетами с продуктами. Ведь выходила Тююкки из гипермаркета, где в аптечном киоске приобрела успокоительные капли и «звездочку», а преступники, недобрым делом, подумали, что она выходит с полными мешками продуктов. Ведь Тююкки старушка чистоплотная, и все пакеты у нее такие чистенькие и разглаженные».
Но это сути дела отнюдь не меняло. По городу, где все друг друга знают, тут же поползли слухи о том, что нападают мусорные маньяки – вот ведь святотатство! – исключительно на старушек, из которых уже песок сыплется.
4Когда следователю Калле Криминалле подчиненный Паулли со смехом сообщил о случившемся происшествии, тот разволновался так, будто речь шла о чем-то исключительно важном. И сгоревший дом престарелых, и психиатрическая клиника с десятками изжарившихся заживо и задохнувшихся в дыму – всё сразу отошло на второй план в помутневшем сознании Калле.
Подчиненные и коллеги Калле Криминалле Паулли и Ментти, смеясь и подшучивая, уже собирались отдать дело какому-нибудь стажеру, но Криминалле ошарашил всех тем, что взял дело под личный контроль. Еще более удивило коллег его серьезное лицо.
Криминалле очень злило, что всех легавых в Нижнем Хуторе называли мусорами. Он знал, откуда растут ноги у этих кличек, но всё равно было обидно. И почему общество с таким пренебрежением относится к ним, а не к преступникам? Почему именно их называют какашечками?
Всю свою жизнь Криминалле возился с отходами рода человеческого. Всю жизнь ему, первоклассному криминалисту, подсовывали какой-нибудь мусор, который после экспертизы и суда прямиком отправлялся на свалку. А он, Калле, по испачканным кровью и соплями платкам, по осенним полусгнившим листьям с отпечатком туфли, по пивным пробкам и сигаретным бычкам, по рваной и полусожженной перчатке, по испачканным спермой колготкам должен был выйти на след всех преступников и пискотрясов. Так в среде полицейских называли педофилов, эксгибиционистов и прочих извращенцев.
Взять хотя бы последнее нашумевшее дело, в котором профессиональный киллер, словно издеваясь, каждый раз оставлял в холодильнике жертв по два огрызка яблока – мол, вам меня никогда не найти по уликам. Огрызки со всех сторон были обрезаны так, чтобы не осталось ни отпечатков зубов, ни выделений слюнных желез.
Вот с каким мусором ему приходилось возиться! Но наконец-то подоспело такое преступление, в котором все вещи, улики и преступники названы своими именами.
Напавших на старуху Тююкки в Нижнем Хуторе никто не называл иначе, кроме как нечистью и падалью. И Криминалле не собирался давить леща. Идти на уступки, юлить было не в его характере. Теперь у него появился реальный шанс доказать всем и каждому, что менты вовсе не мусора, а чистильщики на мусоровозках, которые по долгу службы зачищают город от отбросов и мрази.
5Проводя львиную долю своей жизни в кабинете, заваленном пыльными папками, Калле Криминалле давно разуверился как в природе человеческой, так и в высоком человеческом предназначении. Часами разглядывая мух за толстыми пыльными рамами, он пришел к выводу, что человек и есть мусор истории. Шобляк.
Взять того же художника Кистти. Не ради ли славы он устроил выставку из мусора? А старуха Тююкки, которой давно уже пора уразуметь, что нечего ей занимать чужое место и пора самой отправиться на свалку, подняла такой шум-гам, будто ее лишили не пакетов с мусором, а невинности. А всё ради чего? Ради внимания к своей скромной персоне! Понятно, что каждому охота получить свой кусок славы и уважения и стать персоной из городских хроник, но теперь добрый десяток молодых и сильных людей должны тратить драгоценное время на поиски горе-преступника.
Криминалле очень забавляло, что улик в этой истории не было никаких. Натасканная на запахи собака быстро потеряла след на Мусор-стрит. А единственным свидетелем была сама потерпевшая.
– Он напал в маске, – утверждала перетрусившая бабка. – Я услышала торопливые шаги и подумала, что молодой человек спешит на свидание, на Мусор-стрит. Я посторонилась, уступая дорогу, и тут он замахнулся на меня топорищем. Но я так напугалась, что потеряла сознание и упала до того, как он успел меня жахнуть.
– Чем жахнуть.
– Палкой, разумеется! – возмутилась Тююкки. – Чем же еще?
– Значит, в руках у него был не топор, а обломок топора, то есть топорище, сломанное и ни на что не годное?
– Именно! И на нем была такая шапка с дырками или, может, чулок.
– То есть тоже мусор, – констатировал Калле.
– Ну да…
– А что было у вас в пакетах? Опять же мусор?
– У меня один пакет был с органическими отходами, а другой – с пластиковыми упаковками. И еще я решила выкинуть из дома некоторые старые вещи.
– Интересно, что сделали грабители, когда принесли пакеты на хазу? Сдали их за пару сантимов? – спросил в никуда Криминалле.
6Единственное, что тут можно было сделать, – это отправиться вместе с Тююкки на мусорный полигон и поискать среди тонн отходов ее злосчастные пакеты, чтобы присовокупить вещдоки к доказательной базе.
Прихватив легкую, как трость, старушку, следователь отправился на городскую свалку. Самонадеянно Калле не взял на складе противогазы. Не взял он и респираторы, а зря. Смрад, который окутывал свалку, поверг в шок обоняние не только Криминалле, но и повидавшей виды старушки.
– Так пахнет смерть! – испугалась Тююкки.
– Так пахнет моя жизнь, – возразил Криминалле. – А всему виной мусорная мафия, захватившая власть во всём мире.
– Что мы здесь будем делать? – спросила Тююкки.
– Искать вещи, которые выкинули преступники. Наверняка, разбирая пакеты, они избавились от чего-то ненужного…
– А может, ненужное уже сожгли… – с какой-то отчаянной иронией посмотрела Тююкки на мусоросжигательные заводы первого мафиози Нижнего Хутора и нечестивца Мерви: иначе зачем ему вся эта мусорная рать?
