Леонид Нузброх - Посредник
В приёмной было семь человек. Глянув вскользь на семейную пару робко прижавшихся друг к другу пенсионеров, я остановил свой взгляд на двух сестричках-близнецах, опекаемых двумя молодыми парнями в кожаных куртках. У всех четверых на цепочках красовались золотые крестики граммов по сорок каждый. Эта компания вела себя так разнузданно, что секретарша консула дважды делала им замечание.
«Ну-ну, – подумал я, – вы, милые мои, вероятно ничего не слышали о «Законе Зебры»? Так украситься перед собеседованием с консулом – верный признак того, что вы находитесь посреди чернильно-чёрной полосы! Можете забыть о своих визах».
Последнего посетителя я узнал сразу – Очкарик!
Сверкнув в мою сторону линзами, он демонстративно отвернулся, пробурчав себе под нос: «Только тебя с твоим «Законом Зебры» мне тут не хватало!»
Ну и чёрт с тобой! У меня тоже наша встреча не вызывает приятных воспоминаний.
Тем временем консул освободился, и секретарша пригласила четвёрку «крестоносцев». Можете представить моё удивление, когда через полчаса они выпорхнули из кабинета, восторженно галдя, и направились к выходу.
Да-а, что-то не ладно в Датском королевстве!
Пара пенсионеров вообще пробыла в кабинете не более десяти минут. Выйдя, они гуськом молча засеменили к выходу.
Очкарик… О, Очкарик просидел у консула минут сорок. Из-за двери то и дело доносился его недовольный голос, хотя, что именно он говорил, понять было невозможно. Он вышел от консула, обиженно поджав губы, уничтожающе глянул в мою сторону, словно я и на этот раз был в чём-то виноват, и, как «корабль Синайской пустыни» – верблюд, надменно направился к выходу, гордо неся свою очкастую голову.
Зайдя в кабинет, я поздоровался и протянул консулу свои документы. Началась проверка. Обычно, я всегда чувствую приближение чёрной полосы.
Но видя, как стопка непроверенных документов уменьшается, а проверенных – растёт, мною всё больше и больше овладевала уверенность, что у меня сегодня – день белой полосы. Я расслабился. А когда консул взял в руки для проверки последний документ, я уверовал в это окончательно и, отвернувшись, стал отрешённо смотреть в окно. Непростительная самоуверенность для знающего, как коварен «Закон Зебры»!
– Извините, а почему у вас «Свидетельство о рождении» – дубликат? – вернул меня к реальности консул.
– Дубликат?! – недоуменно переспросил я. – Ах да, дубликат… Понимаете, в оригинале, вместо еврейского «Лея», было написано более привычное для российского бюрократа имя «Лиза». Мою маму, внучку Баймаклийского рэбэ, это возмутило до глубины души. Она обратилась в ЗАГС, где по её настоянию, сделали соответствующее изменение и, написав сбоку «исправленному – верить», поставили печать. В 1991 году, когда репатриировалась мама, в документах никакие исправления не допускались и я был вынужден сделать дубликат. Но обстоятельства сложились так, что я не смог уехать. Вот так и получилось, что у меня «Свидетельство о рождении» – дубликат.
– Ну что ж, звучит правдоподобно. – Консул, прищурившись, посмотрел на дубликат, на меня, и широкая улыбка появилась на его лице.
«Ну, слава Б-гу, пронесло, – подумал я и облегчённо вздохнул. – Против железной бюрократической логики даже «Закон Зебры» бессилен!»
– Только вот правила изменились: теперь признаются лишь оригиналы, выданные не менее десяти лет назад. Вы даже не представляете, сколько историй о дубликатах, подобных вашей, я выслушиваю за неделю, – всё так же мило улыбаясь продолжил консул. – Так что, если хотите получить визу, вам всё же придётся поискать оригинал.
Я был ошарашен. Я знал, что от «Закона Зебры» можно ожидать всего, но такого… К счастью, получая дубликат, я умудрился сохранить и оригинал.
Упросив консула принять меня в конце рабочего дня, я помчался домой.
За те три часа, что были в моём распоряжении, мне пришлось перевернуть весь дом вверх ногами. Дважды. Трижды. Справа на лево. Слева на право. Ни-че-го! «Закон Зебры» просто смеялся надо мной…
Консулу я не сказал ни слова. Да в этом и не было необходимости: он обо всём догадался по моему выражению лица. Он… Он, наверное, просто пожалел меня. А вероятней всего, даже не меня, а моего больного сына.
– Подождите в приёмной. Я ещё раз просмотрю документы. Может, чем-нибудь всё же смогу вам помочь.
И что вы думаете? Помог! Свидетельство о рождении сына было оригинальным и выдано пятнадцать лет назад, то есть, полностью соответствовало необходимым критериям. И вот в нём-то, в графе «отец», чёрным по белому были написаны мои фамилия, имя и отчество, а в графе «национальность» – «еврей».
– Я поздравляю вас! – сказал консул, протягивая мне паспорт с визой. – Благодаря сыну, вы сегодня вновь приобщились к еврейству. У вас сегодня, можно сказать, вторая брит-мила, – улыбнулся он.
Не знаю, что имел в виду он, но я ощутил болезненный холодок в определённой части тела.
– Спасибо, господин консул. Но брит-мила, – как рождение, бывает только раз в жизни, – ответил я. Впрочем, без особой уверенности.
Выйдя из консульства, я сунул руку во внутренний карман пиджака за паспортом, желая убедится, что виза действительно стоит. Ибо никогда не знаешь, какую очередную пакость может выкинуть «Закон Зебры». Вместе с паспортом рука извлекла из кармана, теперь уже абсолютно ненужный, оригинал моего «Свидетельства о рождении»…
Это было как гром среди ясного неба. Но это был не грохот грома.
Это хохотала Зебра.
4. Еврейское золотоКак-то довелось мне по своим заботам поехать в Тель-Авив. Управившись с делами, бродил в ожидании автобуса по центральной автобусной станции. Я был просто поражён: толпы народа неиссякаемыми потоками перетекали с этажа на этаж этого огромного сооружения. Со всех сторон шум, гам, гомон. Я вздохнул: столько народа, и ни одного знакомого лица!
Только подумал, как кто-то положил мне руку на плечо:
– Вот мы и встретились! – За моей спиной стоял незнакомый мужчина.
– Извините, вы, наверное, ошиблись.
– Не узнаёшь? В самом деле?! Ну же, напряги свои извилины! Неужели забыл? А я вот до сих пор помню, как мы, раскрыв рты, слушали твою лекцию о «Законе Зебры»! – он прямо светился от радости, словно встретил очень близкого родственника.
– Где?
– Что значит – где?! У израильского консульства!
– Ну конечно! Вы были в этой же кожаной куртке! Как я вас не признал?!
– Наконец-то! А я тебя сразу узнал. Да и как могло быть иначе?! Ведь ты такое со мной сотворил, что попадись ты мне тогда под горячую руку – убил бы!
– За что?!
– Долгая история… Присядем? – предложил он, кивнув на свободную скамью. Мы сели. Он закурил. Потом, глядя мне прямо в глаза, тихо произнёс:
– Ты заразил меня.
– Я?! Ч-чем?! – мне стало нехорошо. Вот как в жизни бывает: появляется случайный встречный, и ты вдруг узнаёшь о себе такое…
– Своей Зеброй!
– Шутишь!
– Шучу?! Что ж, слушай…В отличие от тебя, визу я тогда так и не получил. Вернулся из консульства домой злой, как чёрт. Рассказал жене, как ты выцыганил визу, запудрив мозги доверчивым евреям байками о «Законе Зебры».
А жена мне говорит:
– Над такими вещами не насмехаются. Ещё накличешь на свою голову!
– Тебя, подписавшую в магазине «Договор о коллективной материальной ответственности», должен страшить не какой-то Закон какой-то Зебры, а «Уголовный кодекс»!
Жену передёрнуло:
– Типун тебе на язык!
– Чего ты боишься? Или ты думаешь, что невезением можно заразиться, как гриппом?! Просто смешно!
Жена моя тогда работала младшим продавцом в магазине «Спорттовары», где, кроме всего прочего, продавались и запчасти к машинам и мотоциклам. И вот, можешь себе представить, буквально на следующий день после того, как я обхаял твой «Закон», у нас началась чёрная полоса.
ОБХСС, в рамках месячника борьбы с чем-то там, нагрянул с проверкой в «Спорттовары». Магазин закрыли на ревизию. Результат был неутешительным – недостача. Крупная. Причём, не по деньгам, а по запчастям. Кроме того, кое-что не стыковалось и в документации.
Было принято решение провести повторную, на этот раз комплексную, ревизию. Оперативники же из ОБХСС и без повторной ревизии имели чёткий ответ на извечные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Если в кране нет воды, значит… Кто виноват? Вот именно! А «Что делать?» – с этим в ОБХСС никогда не было проблем. Как – «что»?! Действовать!Звонок рабочего телефона был громким и дребезжащим. Я снял трубку.
– Немедленно приезжай домой! – голос жены был каким-то отчуждённым.
– Что случилось? – спросил я.
– Приедешь – увидишь!
Через двадцать минут я уже открывал дверь нашей квартиры. В салоне меня ждала целая компания: Дима Байчев из ОБХСС, которого я хорошо знал, ещё двое ребят из милиции и двое живших со мной в одном подъезде соседей.
– Здравствуй, Дима! – обратился я к Байчеву и протянул руку. Моя рука повисла в воздухе.
