Александр Интелл - Пиксельный
Вот она, Леночка: наркоманка, без жизненных принципов. Сколько о ней я еще не знаю? Притоны? Оргии? Сколько могло остаться за кадром!
– Давайте так, – продолжаю я, – сперва, вы дождетесь ее. Наверняка она придет поздно. Я бы мог остаться здесь, с вами, и мне этого очень хочется, но нужно поступить умнее. Я приеду на утро, но перед этим вы мне незаметно позвоните, когда она еще будет спать. Тогда мы сможем собраться втроем и поговорить, я надеюсь.
Начнем с простых слов, обязательно скажите, что любите ее, и сегодня сделайте тоже самое. Нужно настроить Лену на волну доверия. Мы ведь хотим ей помочь, правда? – Елена Васильевна заворожено кивает – Она все еще маленький ребенок, нуждающийся в защите. Я надеюсь, у меня получится достучаться до нее, пусть это будет стоить сколько угодно времени. Раньше не получалось поговорить как следует, Лена вечно убегала. А с вашей помощью, думаю, получится. Все в наших руках, мы не должны ее потерять.
Я говорю это так проникновенно, что Елена Васильевна пускается плакать, а меня начинает тошнить от этой ситуации, хотя в душе я понимаю, что вот-вот сам разрыдаюсь. В сущности, я бы с удовольствием поплакал вместе с этой идиоткой, если бы не принципы.
Мне по-прежнему страшно. Страшно, что ничего не получится. Вдруг маленькая идиотка просто психанет, и на этом все кончится? Я же не могу привязать ее к батарее? А если она убежит из дома или еще что-нибудь натворит? Надо признать, я надеюсь на чудо. Но если не надеяться на него, что тогда останется?
Мы прощаемся, я даю еще парочку советом, прошу не плакать, когда придет Лена, и наставляю прочей шнягой, которую знаю из института и книжек по психологии.
* * *
Через час я дома: играю, потягивая апельсиновый сок – алкоголь не лезет. Тем более, с утра нужно наведаться к Лене. Это главнее всего, поэтому напиваться не буду.
Я даже готов прекратить писать (хотя за эту неделю мне так и не удалось написать хотя бы строчку), лишь бы с прекрасной дурочкой все было хорошо. Готов целыми днями проводить с ней время, только бы образумить.
Сегодняшним днем доволен: словил ворох люлей, но появился шанс спасти ее.
Хотя по-прежнему страшно. Так же, как сегодня в ее квартире, как было ее мамаше, когда узнала про дочь-наркоманку.
Я пыжусь думать позитивно, и повторяю в уме простые фразы, рвущиеся наружу: «Все будет хорошо. Да, все будет хорошо. Я спасу ее, все получится. Она образумится и все поймет».
Наверное, со стороны я выгляжу жалко и удручающе, и меня должны бы жалеть: человек с геймпадом в руках, тыкая на кнопки и уставившись в ящик, отстраненно бормочит эти фразы.
Увидь кто – повертит у виска, да посмотрит долгим недобрым взглядом.
«Я спасу ее, все получится…»
На экране телевизора супергерой в цветастом костюме сражается с врагами, обделенными интеллектом, безжизненными.
Попса, одним словом. Мне кажется это символичным, я отождествляю супергероя с собой, и слова больше не выглядят как бред.
По обыкновению, на подобные игры я трачу время, если больно неймется опробовать их. В основном, к попсе я стараюсь не прикасаться вообще, но иногда, среди тайтлов такого рода получаются достойные вещи.
У меня есть прошитый бокс на такие случаи, и если приспичит, быстренько скачаю и увижу, что за дерьмо приготовили трэшодевелоперы. Если понравится, то и лицензию прикупить не грех. Но не в этот раз, болванка отправится пылиться на полку.
Мои размышления прерывает звонок с незнакомого номера:
– Алло?
– ДА КАК ЖЕ ТЫ ПОСМЕЛ, СУЧОНЫШЬ! КАК ДОДУМАЛСЯ К НАМ В ДОМ ЯВИТЬСЯ?! – из трубки вырывается просто неимоверный вопль безумной домохозяйки.
– Что случилось, что-то с Леной? – я искренне не могу понять, в чем дело.
– ДА КАК ТЫ ПАСМЕЛ, СВОЛАЧЬ, СУКА… КАК ТЫ ПАСМЕЕЕЕЕЛ НАДРУГАТЬСЯ НАД МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ?! – Тут голос срывается в поросячий визг. Это раздражает, шокирует, и бросает в пот.
– Пожалуйста, успокойтесь. Я вас прошу, Елена Васильевна, я вам все сейчас объясню, просто выслушайте.
– Ты, сволоченышь, и дальше хотел издеваться над моей дочерью, да? Ты поэтому пришел? Лена мне все рассказала! Ты ее преследовал, чтобы опять ИЗНАСИЛОВАТЬ? – дуранутая опять срывается на поросячий визг. – Психологические занятия говоришь ты? Мне Лена все рассказала! Ублюдок! Мразь!
– Послушайте… это не то, что вы думаете, – я начинаю говорить как можно быстрее – дайте я все объясню. Лена вам наврала, я не насиловал ее, она это придумала чтобы…
– ДА ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ ТАКОЕ, МРАЗЬ!
– Успокойтесь и выслушайте! Лена манипулирует вами, я же говорю, она специально придумала про изнасилования, чтобы я с ней не общался, что бы держать меня на расстоянии. Она угрожала, что расскажет вам об этом. Но я уверяю вас, ничего такого не было. Вы же давно меня знаете!
– ЗАМОЛЧИ! ЗАМОЛЧИ МРАЗЬ! ЙА ВЕРЮ ДОЧЕРИ! ЙА ВЕРЮ ДОЧЕРИ! Ты все придумал, ты придумал про наркотики, моя Леночка не может этого делать, с ней все нормально! Ты, проклятый педофил!
У меня кончается терпение:
– ТЫ, ТУПАЯ СВИНЬЯ! ЛЮБИТЕЛЬНИЦА ДЕТЕКТИВЧИКОВ И МУЛЯЖЕЙ СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССОВ! ДА НЕ НАСИЛОВАЛ Я ЕЕ! ЭТО ОНА МНЕ ДВА ГОДА МОЗГ ТРАХАЛА! Я ЕЕ НЕ-НА-СИ-ЛО-ВАЛ! КЛЯНУСЬ ВСЕМ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ!
Небольшая пауза. Такое ощущение, что она на какой-то момент поверила мне, ее отдаленная часть ума прислушалась к правде, мозг свиньи произвел верные вычисления, извилина задрожала.
– Если ты еще раз – тут она зачем-то хрипит – еще раз ты, сволочуга, придешь к нам, или я узнаю что ты преследовал мою дочь, я напишу заявление в милицию и тебя посадят! Понятно?
Свинья бросает трубку.
Честное слово, тупость овальной домохозяйки нисколько не удивляет; я даже был готов к тому, что провернет Лена. Но не могу понять, почему, если она уверена, что Я ИЗНАСИЛОВАЛ ЕЕ ДОЧЬ, всего-то – грозится написать заявление? Как можно такое допускать? Ей что, нужно повторное изнасилование? Для галочки?
Паршиво закончился денек. Паршиво. Теперь потерял не только машину, но и Лену. И что теперь делать? Действительно, только если приковать ее к батарее и следить, чтобы не жрала наркотики, да не резала вены. Черт, а я ведь этой тупой свинье про вены то не рассказал…
– Мам, это я порезалась
– Ага дочя, в следующий раз будь осторожней. Это ведь ты не бритвой себе вены порезала, потому что ты тупая идиотка?
– Конечно нет, мам!
– Ну и славненько! Иди, погуляй с подружками!
– Спасибо, мам!
* * *
Всю ночь снится убегающая Лена. Я гоняюсь за ней в огромном оранжевом зале с большими черно-розовыми плитами кафеля на полу; высокие белоснежные стеллажи с играми и приставками устремляются вверх, куда я даже не пытаюсь всматриваться.
Мне хочется поругать ее и убедить, чтобы она больше не резала себе ничего. Но Лена бегает быстрее, гораздо быстрее, чем в действительности, и когда мне кажется, что я вот-вот за нее ухвачусь, ускользает за белыми стеллажами. В один из таких моментов я поскальзываюсь и валюсь на кафель.
Я откуда-то со стороны наблюдаю за собой, распластавшимся на полу, и за Леной, в компании непонятно откуда взявшихся подружек. Они видятся мне разноцветной кучкой мусора холодных тонов. Разноцветная кучка хохочет над упавшей фигурой и тыкает пальцем, весело приговаривая что-то. Фигура не может встать.
Потом я оказываюсь в лесу. За мной гонится черный столб дыма. Дым издает загадочные, но узнаваемые сознанием звуки. Они перемешиваются в голове, я пытаюсь понять их, вкрадчиво прислушиваюсь, и на мгновение чудится, что дым говорит со мной.
Но потом, так и не догнав, дым скоро исчезает, не оставляя ни звука, ни отголоска былой погони. В лесу я остаюсь в холодном одиночестве.
Прилетают птицы. Они напевают невнятную мелодию, вокруг становится темно и мрачно. От страха я хочу проснуться, но не получается.
На счастье, темный лес сменяется утренним пляжем на берегу океана. На горизонте видно, как поверхность воды обволакивает разовое полотно зарева и расходится до берега, и дальше. Солнышко не печет, не сушит воздух, лишь только освещает, словно бы заботясь обо мне. По мне пробегает легкий, прохладный ветерок. Хочется остаться в этом сне навечно. Так хорошо…
7
Давным-давно, словно бы в забытом сне, когда я был совсем ребенком, мечтал попасть в игру. Вернее, мечтал, чтобы происходящие в ней события, случились со мной в реальности. И пусть мир игры был под завязку напичкан монстрами, радиацией, кровью и оружием – это нисколько не пугало и не препятствовало мечтам.
Не знаю, почему так получалось. Я много размышлял, каждый раз приходя к выводу, что случаться в действительности подобным кошмарам совершенно не следует и если бы что-то похожее и приключилось в реальном мире, то было бы чрезвычайно жутко, немыслимо. Да что там, целая катастрофа! Представляя эту катастрофу, делалось страшно: за себя, родных и близких, за знакомых и друзей, кого знал и не знал, за весь мир!
