Наталья Корсакова - Виновата тайна
– Савина, хорош идиотку строить, – у него неприятно задёргался угол рта. – Я же сказал, дело есть.
– Чего тебе? – Ленка слегка удивилась такой настойчивости. Предполагалось, что после обзывания тараканом он должен был впасть в истерику и надолго исчезнуть с горизонта.
Демидов зло потёр подбородок, пытаясь остановить нервный тик. Его слабость, так некстати проявившаяся, очень портила его позицию крутого перца. И это его откровенно бесило.
– У меня дело к тебе, – выдавил он через силу.
– Слышала уже. Чего надо?
– Помой за меня полы сегодня, – тик наконец унялся, и Демидов скривился в победной ухмылке.
– С чего вдруг? – слегка обалдела от такой наглости Ленка.
Сашка у двери замешкалась, опять сунулась в сумку, явно горя желанием узнать, чем всё закончится. Других свидетелей уже не осталось. После окончания уроков кабинет пустел за секунды.
– Ты не думай, я не просто так. Я тебе стольник дам за труды.
– Баксов? – изобразила восхищение Ленка.
– За баксы я и сам помою, – обрадовался он её интересу. – Рубликами. Но могу ещё сотку накинуть. Идёт?
Ленка вгляделась в его круглое румяное лицо, ища издёвку. Но её не было. Демидов был самозабвенно искренен. И, что самое обидное, он был абсолютно уверен в исключительной милосердности своего предложения, чистосердечно ожидая благодарности.
– Нет.
– В смысле? – Он торопливо облизнул губы. – Мало? Ну могу ещё рублей пятнадцать накинуть. Савина, не жадничай, это нормальная цена за мытьё одной комнаты.
– Может быть, – Ленке даже стало немного жалко его разочаровывать.
– Вот, возьми, – он зашарил по карманам, выкладывая на парту помятые полсотки и горстку мелочи. – Всё честно.
– Знаешь что, – Ленка закинула на плечо рюкзак, – иди-ка ты сам и помой.
– В смысле? – Отказ потряс его до глубины души. – Тебе денег не надо?
– В точку, – Ленка пошла к выходу.
– Юродивая, ты дура, – крикнул Демидов. – Я ж тебе нормальную подработку предлагаю.
– Мой полы, таракан. У меня слишком много дел.
– Ну ты и…
Но, что именно он хотел сказать, она уже не услышала, с грохотом закрыв за собой дверь. Сашка догнала её в коридоре, одобрительно хмурясь, сопя и всячески выражая солидарность.
– Прикольно ты его тараканом назвала. Никитка чуть от злости не лопнул.
Ленка довольно хмыкнула в ответ. Но ощущения победы не было. Только горькое послевкусие. День откровенно не собирался налаживаться.
На крыльце их окружили бандерлоги, звеня приветствиями и сияя улыбками. Ленка потихоньку начала оттаивать. Мелкие несли в себе столько позитива, что все печали стирались сами собой. Детки рассказывали, как прошёл день, и хвастались оценками. Ленка говорила сразу со всеми, одобряя, хваля, восторгаясь, и как-то проворонила во всеобщем хаосе, что Сашка ушла. Когда она спохватилась, нескладная фигурка Сколовой лишь мелькнула на повороте аллеи и исчезла.
Распрощавшись с подшефными, Ленка тщательно оглядела школьный двор. Дубинин чудесным образом не появился. Оставалось в гордом одиночестве идти домой.
Неожиданно за чахлыми кустиками обнаружился Вересов. Он, картинно облокотившись на ствол рябинки, курил.
– Ленка, ты домой? – разулыбавшись, словно не виделись месяц, спросил он.
– Да, – буркнула Ленка, выражая лицом: «Тебя ещё только не хватало».
Но Вересов пристроился рядом, совершенно игнорируя её нежелание общаться.
– Мне как раз по пути.
– Только дыши в другую сторону, – она поморщилась от сигаретного дыма. – Я эту вонь не переношу.
– А я думал, ты тоже куришь, – почему-то удивился гот.
– Терпеть ненавижу. Курят только слабаки.
– И я, значит, слабак?
– Значит, слабак, – безжалостно подтвердила Ленка.
Он даже остановился, словно её слова были для него так важны, что, кажется, даже расстроили.
– А хочешь, брошу? – в два шага догнав её, спросил он.
– Это ты должен захотеть. Мне-то что.
– Какая ты загадочная, Савина, – гот задумчиво посмотрел на сигарету. – Бросить просто.
– Все курильщики так говорят! – яростно произнесла Ленка, сама удивившись своей горячности. – Только у всех кишка тонка. При первой же ломке опять начинают.
– Я смотрю, ты у нас спец по наркоте, – невесело резюмировал гот, уже не решаясь при ней курить.
– Ага, – она нахмурилась. – У меня отец раз двадцать бросал. Каждый раз клятвенно заверял, что эта сигарета последняя. Но так и не бросил. Так что не верю я обещаниям курильщиков. Они слабаки.
– Я не слабак, – тихо сказал Вересов.
– Серьёзно? – Ленка выразительно посмотрела на его сигарету.
– Сказал «брошу», значит, брошу, – он кинул в мусорку окурок. Туда же отправилась почти полная пачка сигарет.
– О как, – уважительно сказала Ленка. – Впечатляет.
– А то, – он опять преглупейше разулыбался.
– Ничего, через недельку проверим.
– А как ты будешь проверять? – Он остановился перед ней, загораживая дорогу. – Целоваться будешь?
Ленка насмешливо фыркнула и обошла его.
– Не дождёшься.
– А почему? – Он опять загородил дорогу, очень серьёзно вглядываясь в лицо.
– Знаешь, – сощурилась Ленка, – говорят, целовать курящего человека – всё равно, что облизать пепельницу.
– Жестоко, – он даже попятился.
– Жизнь вообще жестока, – она в очередной раз обошла его.
– А я всё равно докажу тебе, что не слабак, – он догнал Ленку и пошёл рядом.
– Ты себе должен доказывать.
– Себе неинтересно.
– А ты постарайся.
– Не, я лучше ради тебя брошу курить. Так круче.
– Ладно, – милостиво согласилась Ленка. – Позволяю бросить ради меня.
Гот заржал так заразительно, что Ленка невольно улыбнулась.
– Савина, ты клёвая.
Ленка взмахнула ресницами и скромно потупилась.
– Ага, я такая.
Они постояли ещё немного у крыльца, бестолково треплясь о пустяках. Гот временами начинал привычно шарить по карманам, но спохватывался под ехидной ухмылкой Ленки и грозился исправиться. Наконец, Ленка, решительно оборвав бессмысленное времяпрепровождение, попрощалась и ушла.
Дома, едва она со всеми удобствами расположилась на диване, разложив вокруг себя вкусности, включив планшет и усугубив полное счастие щебетом телевизора, как пришла мать и погнала на кухню.
– А телевизор тебе зачем? – возмущённо гремела посудой она, сервируя обед. – Ты ж в интернете вся. И ещё всухомятку куски глотаешь. Разве так можно?
– Можно, – закивала Ленка, пережёвывая отхваченный ранее кусок булки.
– Вот так и знала, что ты так скажешь. Ешь.
– У тебя выходной или как?
– Пришла тебя проведать. Ешь, говорю.
– А ты?
– Я уже пообедала. И хочу, чтобы и ты хоть раз нормально поела.
Ленка старательно заработала ложкой. Суп был вкусным, но супы она не любила. Мать же считала, что без первого Ленка обязательно заболеет и зачахнет. Разубедить её в этом было невозможно.
– Кстати, – мать глянула в зеркало и поправила локон, – сегодня вечером мы с тобой идём на семейный корпоратив.
– Семейный корпоратив? – изумилась Ленка. – Что за хрень?
– Это неофициальное мероприятие, цель которого сплотить коллектив, – голосом лектора процитировала мать.
– И все придут с детьми?
– Да, все будут с семьями.
– Офигеть.
– Ты же знаешь, я открыла новый филиал. Люди толком не знакомы друг с другом, и я очень надеюсь, что сегодняшняя встреча это изменит.
– Под твоим присмотром? – брякнула Ленка, тут же пожалев, что сморозила глупость. Мать действительно вкладывала душу в своё предприятие и реально заботилась о людях. Правда, у неё не всегда получалось сделать это деликатно, но её намерения были благими.
Мать только вздохнула в ответ и укоризненно покачала головой. В общем, обед прошёл скучно и без удовольствия. Но родительница была удовлетворена и, чмокнув на прощание в щеку, опять умчалась на работу. А Ленка, слегка потрясённая нарушением привычного ритуала, с час промаялась на диване, не притрагиваясь к планшету и не включая телевизор.
Потом пришла неожиданная мысль создать закрытую группу в ВК. Что-то вроде отчёта по выживанию в новой школе. Ленка тут же кинулась к планшету – воплощать задуманное. Раз пять стирала и снова набирала название группы. Ничего не нравилось. Пока вдруг не пришло неожиданное – «Зоопарк». Она даже рассмеялась от удовольствия. Простенько и со вкусом.
Разослала питерским друзьям приглашения в группу. Старшему брату после некоторого раздумья тоже послала. Хотя это было глупо. Вряд ли ему будут интересны её заморочки в новой школе. Но ей было необходимо его участие в группе, словно эта жалкая замена заслоняла смерть подруги.
Она скучала по Дашке. Ей до сих пор казалось, что она где-то рядом. Вот сейчас выйдет из соседней комнаты. Или пришлёт эсэмэску. Или позвонит. И это ощущение Дашкиного присутствия слегка приглушало тоску. Но стоило вспомнить, что её больше никогда не будет ни здесь, ни где-нибудь ещё, как становилось ужасно тоскливо.
