KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская современная проза » Александр Тавер - Эскизы (сборник)

Александр Тавер - Эскизы (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Тавер, "Эскизы (сборник)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Поначалу всех с едой хоронили, – продолжал он, несколько поостыв. – Отожрался так, что едва лодка держала. Потом – с деньгами и прочим хламом стали являться – все ещё что-то перепадало. А в последнее время – как обрубило. Осталась только смутная вера в существование Харона. С ней и умирают, являются в чем родились, а я – обслуживай.

Он покосился за борт, где идущий по воде человек обходил плывущих, наклонялся к ним, что-то шептал, помогал держаться на плаву.

– Этот уже давно сюда ходить повадился. Меня совестит, их – утешает. Нет бы подсказать… Да прекрати ты так жалостливо на них пялиться! Ещё один на мою голову! – прикрикнул он на меня. – Нет бы, говорю, подсказать, что можно не плыть, а идти. Но ему утешать нравится.

– Они что, тоже могут идти?

– Могут. Только ещё ни один не догадался попробовать.

– Так сам им подскажи!

– Вот ещё! Они меня голодом морить будут, а я им – помогать? Пусть хлебают! Заслужили! Творцы хреновы…

Без смысла

Хранил как-то Вишну у себя во дворце смысл жизни.

Он вообще любил всякие полезности хранить, так что всё уже было забито и место нашлось только в гостевой горнице.

Ходили к Вишну паломники, святые люди. В прихожей ладошки у лба складывали, кланялись:

– Нам смысл жизни посмотреть любопытно.

Улыбался Вишну, вёл их в гостевую горницу. Толпились паломники, благоговели наперебой:

– Ух ты ж ё…

– Кто бы мог подумать…

– Как же я сразу-то не догадался…

– А можно теперь обратно? Да я с таким-то знанием…

– А вот нельзя теперь, – отвечал Вишну. – Негоже всем такую тайну на халяву знать. Сразу людям скучно жить станет.

– И то верно, – кивали паломники и оставались на небесах, кому где нравилось.

И зашёл как-то в гости Шива. Позволь, говорит, у тебя тут помедитировать.

Вишну не жалко, пустил, поместил в гостевой горнице, ибо, во-первых, негде больше, а во-вторых, на то она и гостевая.

Принялся было Шива медитировать, как вдруг – паломники. Потом ещё и ещё. А медитация, чтоб вы знали, это не после обеда вздремнуть. Тут настрой нужен, покой, уединение, да откуда ж им взяться в подобной обстановке! А терпения у Шивы почти что и нет, да и желания вникать-разбираться отродясь не водилось. Всего-то веков через пятнадцать оно возьми да и кончись совсем.

Короче, когда очередная группа явилась, он хвать трезубец да как жахнет.

– Надоели, – говорит, – каждый год дверью хлопать!

И не стало смысла жизни. Святых людей тоже, но их по привычке так и не хватились. А вот смысл жизни – ищут, конечно, ведь историю удалось по-тихому замять.

С тех пор Вишну святым людям на пороге улыбается вежливо в ответ на поклоны и просит заходить в следующую югу[3].

Как Шива конец света предотвратил

Прознал один святой человек, что на одной высокой-превысокой горе Шива медитирует. Очень кстати прознал, ибо было у святого человека к Шиве дело.

Добрался до горы, месяц вверх карабкался. Последнюю неделю уже без еды и воды, на одном энтузиазме. Превозмог, достиг вершины – а там и впрямь Шива.

– Тебе чего? – с подозрением так спрашивает.

Святой человек в ноги пал, вещает:

– Есть у меня идея, как достичь Золотого Века!

– Ну-ка, ну-ка? – Шива аж один глаз слегка приоткрыл от любопытства.

– Всего-то и надо, чтоб ты пошёл и сокрушил всех людей, которые способны на идиотский поступок! Тогда в мире останутся только люди хорошие, праведные, навроде меня. Чем не Золотой Век, а?

– И то дело…

И тут этак трезубцем ка-ак жахнуло – и не стало святого человека. Стала дырка в земле и чуток копоти.

Увы, мудрость его пропала втуне, ибо дело было без свидетелей. Так люди ничему из этой истории и не научились.

Пепел

– Это прекрасно, но…

Бумага потемнела, начала стремительно обугливаться по краям, и Андрей поспешил смахнуть её в стоящее рядом со столом жестяное ведро.

– …опять не то.

Вспыхнув на лету, гибнущая рукопись болидом врезалась в скопившийся на дне пепел, и облачко чёрных с проседью хлопьев взметнулось вверх. Казалось, душа неродившейся книги покинула корчащиеся в огне страницы, чтобы покрыть собою обшарпанный письменный стол и сидящего за ним человека.

– Попробуй ещё раз.

– Боюсь, лучше я уже не смогу, – тихо отозвался Андрей.

Он не отрываясь смотрел на ведро, в котором одна за другой погибли его работы. Десятки? Сотни? Он уже давно сбился со счета.

– Ох, трудно с вами, поэтами! Вдохновение вам подавай, самолюбие тешь. Еще немного, и я начну жалеть, что я не муза. С зодчими куда как легче.

Вот этого говорить не следовало. Андрей немедленно вспомнил про деда Платона, и вдохновения это воспоминание не принесло.

* * *

Помимо хрестоматийной внешности – седая борода лопатой, лукавый прищур и огромные крестьянские ручищи – дед обладал просто неприличной для своего возраста крепостью тела и духа. Андрей уже умудрился вспотеть, выдохнуться и приуныть, а Платон шагал все так же широко и размеренно, попутно успевая болтать и курить “козьи ножки”. Самокрутки эти поражали своей архаичностью: с едким домашним самосадом, из древней районной газеты, часто поминающей в заголовках съезды КПСС. Под стать была и дедова манера выражаться:

– Греки мы, милок. Вся деревня как один человек. Да ты не смотри, что я по-русски-то чешу как первый встречный. Вижу: не веришь. Хочешь, “Одиссею” наизусть прочту, по-гречески?

Андрей поспешно замотал головой. “Одиссея” на любом языке способна превратить трудную дорогу в просто невыносимую.

– Ото ж! – удовлетворенно резюмировал дед и окутался клубами дыма. – Да не кисни ты, Андрюшенька. Шагов двести ещё – и придем. Аккурат за этим взгорочком он и стоит. Увидишь свой… феномен.

Он хмыкнул насмешливо и добавил:

– Кому феномен, а кому, почитай, каторга.

– Кому каторга, а кому и храм. Да ты пиши, пиши, не отвлекайся!

* * *

Творение деда Платона возвышалось посреди заросшего дремучими сорняками поля, пронизанного паутиной тропинок. Непривычно прямые, все они сходились к одной точке – воротам деревянного дворца, который запросто мог вместить всё население деревни. Даже не будь он щедро украшен тончайшей резьбой – все равно его можно было без преувеличения назвать шедевром деревянного зодчества.

Андрей сунулся было к шедшему рядом деду с восторгами, но тот лишь пожал плечами и скрылся в недрах здания, унося с собой ящик с инструментами и вязанку каких-то реек.

Изнутри дворец был менее приспособленным для жилья, чем казалось. Большую часть его занимало огромное, тщательно украшенное помещение с возвышением в дальней от входа части. Резьба и роспись изобиловали сценами охоты и, почему-то, бесчисленными изображениями медведей. Все это наводило на мысли о храме, но отсутствие узнаваемых религиозных символов сбивало с толку окончательно.

Остаток дня Андрей провел с фотоаппаратом, а когда закончилась карта памяти – с блокнотом и диктофоном в руках. Даже если дед заливал насчёт всего остального, дворец-храм сам по себе был прекрасным материалом для статьи, а то и нескольких.

Платон явился когда окончательно стемнело, и махнул рукой в сторону выхода. Отойдя шагов на двадцать от здания, он остановился к нему спиной и зашарил по карманам. Долго возился, сначала скручивая очередную папиросу, а потом терзая спичкой стёртый бок коробка, и лишь жадно затянувшись и выпустив первое облако дыма, нарушил молчание:

– Ну, вот и всё. В жизни ничего краше не строил.

– Не жалко? Столько труда…

– Жалко, – буркнул дед. – Веришь ли, каждый раз плачу. Да разве ж слезьми такое потушишь… Эх! Но как попало тоже нельзя. Иначе… А, ладно… Садись ужинать, Андрюша. Время есть.

– А вот теперь очень важный момент. Ты же не верил старику до последнего, так?

* * *

Полночь застала их возле дворца-храма. Томясь ожиданием, Андрей поминутно проверял аппаратуру и записывал на диктофон эмоциональные замечания. Платон молча дымил самокруткой, не спуская глаз со своего шедевра. Больше ничего не происходило.

– Так что? Вы думаете, действительно сгорит? – наконец решился спросить Андрей.

Дед в очередной раз окутался дымом и негромко отозвался:

– Всегда горело.

– Может, кто-то поджигает?

– Бывало. Немцы жгли в империалистическую, в Гражданскую белые и красные по разу, затем в Отечественную – румыны… – дед помолчал, досадливо сопя. – Только я тебе, милок, вот что скажу. Ни один человек не подожжёт, чтоб каждое брёвнышко разом полыхнуло, да так, словно его в керосине вымачивали. Сколько раз своими глазами видел: вокруг ни души, а оно само вдруг р-раз – и пламя до небес.

– Из камня строить не пробовали?

– А то! Ещё как пробовал! Только с деревом оно просто. Дотла выгорит, золу по полям-огородам раскидал на удобрение – и строй себе сызнова. А камень этот… Круши его потом, выворачивай из кладки. Закопчённый-то! Сам уломаешься, грязный как чертяка… Тьфу!

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*