Антон Булавин - Поваренная книга холостяка, или Контроль реальности
А вот я бы не хотел упрощения задачи. Я уже успел настроиться на поиск целой страницы и зарабатывании миллионов. Жалко. Но в глубине души я подозревал, что халява не может быть вечной.
Я посмотрел за окно. Там я видел ярко подсвеченное солнцем прекрасное голубое небо, без каких либо признаков облаков. К черту сны! На улице стоит замечательная погода. Лучше я отправлюсь на прогулку. Прогуляюсь мимо своей любимой башни. Помечтаю о лучшей жизни.
Я шел по улице и мое лицо, само по себе растягивалось в улыбке. Еще бы, сегодня у меня был замечательный секс с девушкой, которой ранее я обладал лишь в мечтах. Солнце приятно греет макушку, а легкий ветерок охлаждает тело, не давая ему ни малейшего шанса вспотеть.
Сегодня, как на заказ, вокруг меня улыбающиеся приятные люди. Видимо прав мой форумный наставник – подобное притягивается подобным. Сейчас мне хорошо, и вокруг меня тоже все хорошо. Я иду и улыбаюсь, и весь мир улыбается мне в ответ. Надо бы взять за правило, так относиться ко всему. И почаще улыбаться.
С приятными мыслями прогулка стала легкой и непринужденной, я даже не заметил, как дошел до башни офисного здания. Я остановился и, задрав голову, посмотрел на самый верх.
Я представлял, как стою у стеклянной стены и смотрю вниз на улицы, заполненные прогуливающимися людьми. С высоты люди похожи на маленькие разноцветные точки, нелепо шевелящие конечностями. Я не вижу с такого расстояния их шаги, поэтому взмахи рук воспринимаются как основные движения, позволяющие им перемещаться. Иногда руки замирают, но точки продолжают двигаться. Или руки двигаются не в такт прерывистому движению. Это забавно. Но одна из точек, уже долгое время стоит на одном месте. Я присматриваюсь к ней. Этот человек стоит на месте и, задрав голову вверх, смотрит прямо на меня. Но он не может видеть меня через тонированное стекло, куда он смотрит? Я внимательно всматриваюсь в этого человека, будто стараясь увеличить изображение. И как ни странно, это у меня получается. Очень знакомые черты лица. Словно я вижу их в зеркале каждый день. Все верно. Этот человек я. И я стою, задрав голову, смотрю на самый верх офисной башни.
Я встряхнул головой, отгоняя от себя минутное наваждение. У меня хорошо получается визуализировать несуществующее. Пожалуй, хватит гулять на сегодня. Я развернулся и пошел в обратную сторону. Нужно еще посетить магазин, запас продуктов успел истощиться.
В магазине меня берет сомнении по поводу выбора покупок. Если честно, то мне уже успело надоесть готовить каждый день. Нужно что-то приготовить такое, чем бы я мог питаться два или три дня. Конечно же, это суп. А проще всего приготовить суп из курицы. Кладу в корзину охлажденного цыпленка и иду выбирать другие составляющие. Картошка и вермишель слишком банально, тем более что в супе картошка мне не нравится, а вермишель имеет особенность разбухать с течением времени. И обычно, на третий день суп представляет собой абсолютно не аппетитную вермишелевую кашу. В овощном отделе я беру две крупные морковки и полкило свежих шампиньонов. Вовремя вспоминаю про лук и беру как репчатый, так и зеленый. Пучок укропа тоже не будет лишним. Но этого мало, нужно найти изюминку для супа.
Я задумчиво брожу среди продуктовых полок и, совсем неожиданно, мой взгляд натыкается на упаковку с бутербродным плавленым сыром. Почему бы и нет? Вполне себе оригинально. Выбираю тот сыр, что со вкусом грибов и, считая закупочную миссию выполненной, направляюсь к кассе.
Добравшись до дома, я сразу же приступил к готовке. Залив курицу холодной водой, я водрузил кастрюлю на плиту и занялся грибами и овощами. Шампиньоны разрезал вдоль на четыре части, а затем мелко нашинковал поперек. Мелко порубил репчатый лук и натер морковь на терке. Эти ингредиенты я разложил по разным тарелочкам, в ожидании готовности бульона.
Через сорок минут я вынул курицу из кастрюли и, обжигая пальцы, принялся снимать мясо с костей. Хочу, что бы суп был, легко употребляем. Разложив куриную мякоть на большой разделочной доске, я в течение минуты рубил её длинным ножом, размельчая крупные волокна мяса. Готово, отправляем в кастрюлю и ложку соли туда же.
Пока бульон повторно закипает, приступлю к приготовлению заправки.
Порезанные шампиньоны обжариваю в масле до тех пор, пока они не уменьшаются в объеме примерно в три раза и не приобретают более темный оттенок. Тоже в кастрюлю.
Морковь и лук жарю вместе, у них примерно одинаково время жарки. Как только лук приобретает золотистый оттенок, а морковь теряет насыщенность оранжевого, эта смешанная зажарка тоже отправляется в суп.
Когда, смешанная субстанция в кастрюле вновь начинает бить ключом, я ложкой вываливаю туда всю пачку плавленого сыра. Сыр комком падает в суп, и я долго размешиваю варево ложкой, добиваясь полного растворения сыра в бульоне. Мне кажется, если дать сырному комку опуститься на дно, то он сразу же прикипит к кастрюле и испортит весь суп запахом подгоревшего молока.
Когда процесс диффузии сыра и супа произошел окончательно, я промываю зеленый лук и укроп под краном и, отряхнув с пучков лишнюю воду, мелко рублю на доске.
Выключаю плиту и, когда суп перестает кипеть, высыпаю в него зелень. Долго стою и любуюсь своим произведением. Суп получился ярким, желтым с вкраплениями оранжевой морковки и небольшими каплями жира на поверхности. Лежащая поверх этого зелень, давала отличный цветовой контраст. Красиво. Нужно срочно снять пробу.
18
Ненавижу находиться в толпе людей. Но именно в ней меня угораздило очутиться. Толпа ликовала, разодетые во всякие яркие шапки и шарфики люди громко кричали и дудели в странные дудки. Толпа шла мне навстречу и каждый шаг, в нужном мне направлении, давался с трудом. Меня толкали в плечи, в грудь. Один раз пихнули так, что чуть не упал. Скорее бы выйти из этого сборища.
Какой-то невысокий толстый парень, со смешной рогатой шапкой на голове, остановил меня, уперев свою ладонь в мою грудь.
– Стой! А ты за кого болеешь?
За кого я болею? Похоже на то, что я попал в толпу футбольных фанатов. Не самый лучший вариант, честно говоря. Обернувшись, я увидел позади огромную чашу стадиона. Все верно, они идут на матч.
– А кто сегодня играет?
– Бла-бла-бла и бла-бла-бла!
– Кто-кто?
– Ты что, глухой что ли? Я же тебе русским языком говорю: бла-бла-бла и бла-бла-бла!
– Я нихера не могу понять, что ты говоришь!
– В уши долбишься что ли? Бла-бла-бла и бла-бла-бла!
Он ответил уже три раза, но я так и не смог разобрать названия команд. Спрашивать еще раз мне казалось очень опасным в данной ситуации.
– Что молчишь? Против наших болеешь, что ли?
– Да я вообще футбол не люблю.
– Пацаны! Тут шпион! Говорит, что футбол не любит, а сам сто пудово за бла-бла-бла топит!
Ко мне со всех сторон потянулось множество рук. Я попытался вырваться, но уже был крепко зажат в тисках взбешенных фанатов.
– Бей его парни!
На меня обрушился град ударов, и я успел лишь прикрыть голову руками и сразу проснулся.
Стерев пот со лба, я потянулся к блокноту. Мне не удалось осознать себя во сне, поэтому обязательно нужно сделать пометку. В конце концов, мне было обещано вознаграждение и за обычные сны. Пишу: «Толпа фанатов. Толстый парень, невнятно произносящий названия команд, Избиение»
Я откинулся на подушку. Действительно, если плотно поесть на ночь, то снится всякая хрень. И просыпаешься всю ночь.
Я вошел в класс, когда все уже сидели за партами.
– Столяров! Почему опаздываешь? Марш на свое место!
Грозная худая учительница в очках смотрела на меня с высоты. Мне страшно было ей возражать и я поспешил занять единственное свободное место в классе.
– И так, диктант. Все открыли тетради и взяли в руки ручки. Пишем: «Перед парадом Победы, пехотный полк потугой прошагал по площади».
Потугой? Что это за слово такое? Как пехотный полк может «прошагать потугой»? Это не диктант, это брел какой-то. Бред? Может это сон? Я посмотрел на свои руки. На свои маленькие ручонки с короткими пухлыми пальчиками. Не может быть. У меня детские руки! Но я же знаю, что я уже давно вырос! И какого хрена, я в школе пишу диктант?! Это точно сон. Я еще раз посмотрел на руки.
«Это сон!»
Мои пальцы быстро стали удлиняться, а сам я увеличился в размерах так, что за партой мне стало очень тесно. Вот так, теперь это я и я в осознанном сновидении.
– Лариса Ивановна! – я поднял руку и обратился учителю.
Откуда я знаю, как её зовут?
– Что тебе, Столяров? Тишина должна быть во время диктанта!
– Лариса Ивановна, скажите мне слово.
– Какое еще слово, Столяров? Ты издеваешься?
– Ну, скажите хотя бы букву.
– Столяров! Ты тупой?!
Класс зашелся в диком хохоте. Я мысленно приказал всем замолчать и смех тут же утих.
– Столяров, как ты смеешь срывать диктант?! Вон из класса!
Учитель вытянула в мою сторону указку, та быстро стала удлиняться. Буквально через две – три секунды кончик указки висел возле моего лица.
