Сережа Павловский - Вершина угла
– Это Автор, – представила меня Елеанна своим сожительницам.
– Привет, – поздоровался я со всеми.
– Это Negfzgbplf, – показала Елеанна на первую девушку у монитора.
– Привет, – отозвалась та.
– Очень приятно, – сказал я.
– Это Rjyxtyyfzik.[f, – представила Елеанна вторую девушку у монитора.
– Хай, – она подняла руку.
– Очень приятно, – ещё раз сказал я.
– Ну и наконец – Ehjlkbdfz;f,f, – познакомила она меня с третьей соседкой, которая, по всей видимости, делала уроки.
– Здравствуйте, – ответила она, быстро скользнула по мне взглядом и дальше уткнулась в тетрадку.
– Очень приятно, – в третий раз сказал я и понял, что уже забыл их имена.
– Ну что, чай? – спросила меня Елеанна.
– Нет, спасибо, – я слегка растерялся, один в компании такого количества девушек я уже давно не был, если вообще когда-то был.
– Ну тогда садись, вот моя кровать, – Елеанна бросила туда телефон.
– Хорошо, – я осторожно прошёл к кровати и аккуратно сел на неё, стараясь не помять покрывало.
– Ну что ты такой скромный-то? – Елеанна подошла ко мне и толкнула меня в плечо.
– Могу песню спеть, – сказал я, смущённо улыбаясь, – давай гармонь.
– Сам гармонь! – засмеялась девушка.
– Ха-ха.
– Чем будем заниматься?
– Ээээ, – я ничего не мог придумать, я просто хотел побыть с Елеанной, подержать её за руку, обнять. – Давай тоже что-нибудь посмотрим.
– Давай, – легко согласилась девушка и развернула свой ноутбук экраном к нам, – что будем смотреть?
– Мультик, – сказал я первое, что пришло в голову. – Мне всё равно, я хочу с тобой побыть, – признался я.
– Ладно, – Елеанна улыбнулась, – у меня есть один прикольный.
– Включай, – я устроился поудобней.
Мы стали смотреть мультик. Никогда раньше не мог подумать, что в одной комнате можно смотреть два разных фильма. Причём ни мы им, ни они нам не мешали. Только иногда их соседка, которая занималась учёбой, обращалась к двум другим студенткам: «Можно потише?» – когда те начинали громко смеяться, но я думаю, она это вставляла не из-за того, что ей мешали делать уроки, а просто чтобы напомнить о себе.
Я прижался к Елеанне и взял её за руку, мы легонько гладили друг друга, это мне доставляло огромное удовольствие. Постепенно мне в голову стала приходить мысль, что мне сильно не хватает таких спокойных вечеров с девушкой.
Я даже не смотрел в экран, а наслаждался этими минутами, не думая больше ни о чём.
Через полчаса выяснилось, что я не единственный гость, которого ждали в этой комнате сегодняшним вечером. С огромным шумом в комнату ввалилась подвыпившая компания студентов из этого же общежития. Их было восемь человек: четыре парня и столько же девушек, они вели себя очень шумно, зашли с алкоголем и закуской. Одним словом, вечер был испорчен. Я напрягся, Елеанна это заметила.
– Не обращай внимания, это к Rjyxtyyjqik.[t пришли.
– Как скажешь, – я попытался расслабиться и погрузиться в мультфильм.
Не получилось. Эта куча уродов шумела, смеялась, шелестела упаковками от закуси и гремела тарой. Кто-то начал курить в форточку.
– Разве в комнатах можно курить? – спросил я у Елеанны недовольным голосом.
– Нет, за это штраф, ну они же в форточку, потом проветрят.
– А если спалят, штрафуют только того, кто курил?
– Когда как, последний раз всю комнату оштрафовали, сказали, если ещё раз такое повторится, выселят, – ответила Елеанна.
– Делай выводы, – пронудил я.
Прекратив смотреть мультик, я стал слушать, о чём они говорили. Я чувствовал себя старпёром. При небольшой разнице в возрасте – полагаю, им всем было от восемнадцати до двадцати, – они мне явно уступали в уровне ай-кью.
Меня отвращала даже не их речь, состоявшая в основном из мата и слов-паразитов, а гнилые темы. Они говорили о редкостном говнокале, матерясь через букву, убого шутили и вели себя один в один как жопа полугодовалого пиздюка – радостно и бездумно обливались поносом.
Это вызвало у меня непередаваемое отвращение. Казалось, даже Ксюхан умнее этих имбецилов. Хотя он намного старше их, но не думаю, что в их возрасте он был таким же упырём… А вообще-то в их возрасте Ксюхан был даже ещё хуже.
Один подросток повернулся к нам и обратился к Елеанне:
– Елеанна, а ты чего сидишь? Налетай! – он протянул ей стакан с алкоголем.
– Нет, спасибо, я не хочу, – помотала головой девушка и натянула улыбку.
– Как хочешь, – сказал он, посмотрел на меня и как заправский колдырь опрокинул в себя всё разом, – затем улыбнулся и добавил: – Типа за вас было.
– Ха-ха-ха, – послышался сзади дружный смех.
– А чё ты отказалась? – спросил я у Елеанны, чувствуя, что начинаю заводиться. – Давай, смелее, возьми стаканюгу, залуди рюмашку, чего ты мнёшься-то перед корешами?
– Я правда не хочу, – ответила она. – Успокойся, всё хорошо. Хочешь, пойдём в другое место? – у меня было ощущение, что она чувствовала себя виноватой передо мной за этот инцидент.
– В какое другое? Проходя по коридору, я заметил только другие комнаты, где меня не ждут, кухню и туалет. Да ну, ты что, – достиг я точки кипения, – здесь такой чумовой движняк!
Я встал и подсел к компании, которая обсуждала за бутылкой дешёвого портвейна какую-то херь. Они посмотрели на меня. Я кивнул им, улыбнулся и сказал:
– Продолжайте, пожалуйста.
Какой-то паренёк продолжил рассказывать свою историю…
– Хуй! – перебил я его и по-уродски наигранно заржал: – Хэ-хэ-хэ-хэ, – затем успокоился и спросил с нескрываемым любопытством у того, кто ведал захватывающую историю своим друзьям-дегенератам: – Ну и чё дальше-то было?
Тот только раскрыл рот, чтобы что-то сказать…
– Хуй! – ещё громче крикнул я и ещё противнее заржал кому-то прямо в ухо: – Ха-ха-ха-ха, – все взгляды присутствующих устремились на меня, а во мне начал просыпаться злой гопник-зануда. Во всяком случае, в лицах студентов я выглядел именно так. – Ну чё ты заткнулся-то? – обратился я снова к нему. – Давай дальше прикалывай, рассказчик, – я секунду помолчал, а потом добавил: – Рассказчику за́ щеку, ха-ха.
– Чё тебе надо? Ты кто? – наконец опомнился кто-то из студентов.
– Мама твоя, – ответил я и толкнул его в грудь.
– Слышь, ты чё, охуел?! – он подошёл ко мне вплотную.
Я выждал несколько секунд, оппонент не действовал.
– Сыкло! – сказал я и засмеялся.
– А по еблецу? – кажется, этот студент совсем не понимал, что надо говорить в таких ситуациях и как действовать, остальные ему на помощь не шли, а молча наблюдали, отчего он волновался ещё сильнее.
– Ха-ха-ха, – меня поразила его храбрость. – Держите меня семеро, пока я лёгкие от смеха не выплюнул! – я посмотрел ему в глаза и радостно выдал: – Всё, что ты мне сможешь сделать, – только снять с меня штаны и отсосать у меня! – остановить меня уже было невозможно.
– Ты чё, охуел?! – ещё раз повторил он.
– Да, охуел, – сказал я, – я уже давно охуел от вас, уёбков залупообразных! – мне показалось, эти студенты так своих преподавателей не слушают на лекциях, как сейчас начали слушать меня. – Тупые уроды! Ваши родители въёбывают на работе, чтобы вы смогли получить высшее образование, а кто-то ведь и на трёх работах загибается, а вам насрать, вообще ни хуя не цените. Спиваетесь, курите и деградируете – вот это жизнь. Охуительно! А, блядь, алкоголь – враг разума, он не прощает ошибок, – процитировал я советские антиалкогольные лозунги с агитационных плакатов. – А вот ты, например, сможешь написать слово «коэффициент» без ошибок? А ты, – я повернулся к другому, – ты вообще знаешь, что такое «социальная мобильность» или «репрезентативность»?
– Я на программиста учусь, зачем мне это знать? – ответил он растерянно.
– А, блядь… – я запнулся. – В жизни всё пригодится! – продолжил я орать через мгновение. – Это же школьная программа. Как вы вообще сюда поступили? За бабло? – и всё же, признаю, с репрезентативностью я, возможно, перегнул, хотя мало ли сраных умников в школах, которые в шестнадцать лет уже знают, что спрос рождает предложение, и делают первые попытки поставить систему раком, начиная со своих одноклассников? – Вас даже слушать противно: «это самое, в сущности, как бэ, реально, тупо, ни о чём, в принципе, на самом деле, короче», – изобразил я их недавнюю речь, брызгая слюной. Кто-то засмеялся. – Чё ты ржёшь? – я повернулся к какому-то толстому парню. – Наше общество гавным-гавно всё на куски разорвано. Всё, блядь, пизда рулю! Нет будущего, и это ни хуя не смешно, понял! Всё это пиздец-печально, – сказал я более спокойным голосом. – В школах дети рисуют на полях тетрадки не голых баб, а купола, уголовные аббревиатуры себе на руках вырисовывают и зовут поговорить по понятиям, – я полез в дебри, но не мог остановиться, считая, что обязан озвучить корень всей проблемы. – В кругу друзей без пиздюлей, ебу ментов в шахматном порядке. Это нормально? Наша культура обогащается! Совдепия ёбнулась, а привычки всё комментировать, советовать и быть затычкой в каждой пизде остались. Парадокс заключается в том, что когда мне нужен дельный совет, все несут полную шнягу. А когда я хочу почесать жопу, советчиков набегает целых дохерадцать, и каждый со своим проектом и стратегией, – я уже сам не понимал, о чём говорю, но был уверен, что это умные и правильные слова. Я посмотрел на Елеанну, она стояла без движений, прямо как тогда, в клубе, и была шокирована моей реакцией на их повседневную жизнь. – Каждое уёбище лезет в телевизор, чтобы всей стране поведать о том, что его сын на два года старше, чем он сам, – продолжал я плеваться желчью. – Дай совет участнику! В ток-шоу дискутируют на тему «Кто трахал одиннадцатилетнюю Маню? Её папа или её дед?» Вы чё, совсем уже ёбнулись? Чем больше вы это обсуждаете, тем больше завтра будет выебано таких Мань, – кто-то снова засмеялся. – Да хули ты ржёшь, сука, вафлеслон? – я развернулся к какому-то парню и с размаха заехал ему кулаком прямо в живот, он охнул, присел на корточки и стал хватать ртом воздух.
