Наталья Пяткина-Тархнишвили - Гаманчо (сборник)
– Знаете, наверное, лучшая экскурсия в моей жизни. Здесь есть ресторан, или буфет? Пойдёмте перехватим чего-нибудь?
– Кирилл! Вы думаете о еде в таком месте?
Она рассмеялась, он смутился и покраснел.
– Просто шесть этажей залов… Кофе же можно выпить с бутербродами! И минералки.
– Да пойдёмте, конечно! Голодный вы мужчина!
Аннушка рассмеялась.
Просидели в кафе больше часа. Кирилл поехал провожать её на такси домой. Долго прощались. Смущаясь, смотрели на небо. Кирилл даже не знал, что сказать. Просто улыбался и держал её руку в своей. Договорились, что на следующий день Кирилл заедет за ней к пяти и они поедут в гости к Игорю, которого Кирилл представил как «мой друг, выдающийся архитектор и дизайнер». Анна рассмеялась: «Кирилл, неужели в самом деле?» Её взгляд он считал таким скромным, чистым, искренним. У них с Игорем была своя маленькая алкогольная теория по поводу женского взгляда. И они часто в середине совместной попойки говорили, что во всех многочисленных женских взглядах надо обязательно встретить тот, свой, как бы доверчиво спрашивающий: «А что потом?»
Игорю она не понравилась.
– Холодновата и, по-моему, искусственная какая-то. Понимаешь, друг, artificial. Чего-то строит из себя. Вкус так себе, в художниках абсолютно не разбирается. Что-то лепетала про работы Раушенберга, вероятно, из буклета. Поверхностно эрудирована, попсово. Как тебе объяснить, по мне – не мать и не любовница. Ну я-то что! Тебе же жениться.
– Почему ты решил, что я буду жениться?
– Потому что до свадьбы она тебе не даст! – Игорь заржал.
– А я и не хочу до свадьбы. Пусть будет, как положено.
– Учти, придётся и руки просить у её папеньки, и перестать материться через слово, и при галстуке ужинать, и свадебку делать непростую, запоминающуюся. Принцесса-то в первый раз замуж выходит. И паспорт поменяй, печати о разводах в этом особенном случае ни к чему. В принципе, может это тебе и надо. Ты всё по гимнасткам да моделям, особо не напрягаешься. А тут придётся подтянуться, в Филармонию начнёшь ходить. Ты хоть знаешь, где у нас Питере Филармония?
Игорь веселился от души, по-доброму.
– Да, ладно, всё нормально, Кира. Это даже как-то лирично. Эта твоя любовь – настоящая ностальгия по Родине, она возникла из неё. А некоторые говорят, что её нет, этой нашей абсолютно русской, поэтизированной ностальгии, душевно-щемящей и любящей. Понимаешь? Я прилечу на свадьбу, конечно. Интересно будет посмотреть. Решил уже когда? Не забудь про кольцо на предложение. На помолвку. Точно не меньше, чем Korloff. И не менее полутора каратов. И цветы – ей и маменьке. И на колено не забудь встать.
– Игоряныч, иди к чёрту. Лучше дай мне что-нибудь по истории искусств почитать. Чтобы разговор поддержать, блеснуть, так сказать.
– Слушай, ты стал говорить развёрнутыми предложениями и интересоваться живописью. Видишь, как уже меняется твоя жизнь. Я шучу. Я тебе про импрессионистов дам. Она только по ним сечёт. Так что прочтёшь – будет о чём поговорить. Кира, ты без бабы и в Америке не смог! Закономерность, друг.
Кирилл улетал через неделю. Радовался, что летит домой. Впереди – масса планов, планов приятных. Игорь в последние два дня повозил его по окрестностям. Они гуляли, смеялись, вспоминали, ели и пили. Взять с собой Аннушку Игорь отказался.
– У вас ещё вся жизнь впереди, а я с тобой хочу потусовать. Боюсь, что я устал бы всё время говорить о композиторах и художниках. Слушай, пойдём тебе очки кайфовые купим, я тут знаю магазинчики. Там таких ни у кого не будет. И диски хочу тебе купить, чтобы самое передовое слушал. Кира, приезжай чаще. Метнёмся на Майами. Там такие девки в стрингах!
– А как же твоя еврейская невеста?
– Семья, Кира, это святое, запомни. Но мечты у человека должны быть.
Анна возвращалась позже него на неделю. Они созванивались. О чём говорить, он не знал, поэтому расспрашивал её о впечатлениях, о настроении. Она подробно рассказывала, он слушал. Договорились, что он её встретит в аэропорту. Анна сказала:
– И папа приедет.
– Зачем? Я встречу, довезу.
– Я же не могу ему по телефону сказать, что мы с тобой познакомились. Это будет неправильно, и ему точно не понравится.
На ты они перешли в Нью-Йорке. Он предложил, она долго не могла ему сказать «ты», часто сбивалась на «вы». Смущалась, опускала глаза. Ему это казалось милым и скромным. Без сомнения, чудесным, неповторимым и так далее.
Прилетев, он ждал её. Все эти восемь дней ждал и думал о ней. Он уже всё решил, но торопить события не мог и не хотел. Всё «по-настоящему», так он думал. На работе всем благоволил, всех премировал и был душкой.
С роскошным оранжевским букетом белоснежных орхидей – в «Оранже» Кирилла знали хорошо, количеству заказанных им букетов не было числа, дешевле двух тысяч рублей Клевцов букеты не заказывал, – в наимоднейшем тёмно-синем кашемировом пальто нараспашку он стоял в зале прилёта Пулково-2. Ещё никогда он лично не встречал девушку. Только маму в аэропорту встречал сам. Остальных привозил водитель.
Пассажиры бизнес-класса начали выходить. Она выглядела так, как он и представлял. Длинная юбка, пиджак, цветной шёлковый платок. Тёмные очки Chanel, большие, загадочные. Походка плавная, неторопливая. Цвет пиджака был чудесным – оранжевый, любимый цвет Кирилла. Под мышкой – книга, с собой небольшой, какой-то даже благородный чемоданчик на колёсиках. Да, так должна выглядеть настоящая леди, его жена. Другая бы точно чемоданище привезла с барахлом!
Аня тоже увидела его, спокойно улыбнулась. Это его подстегнуло, её хотелось завоевать. Он привык к женскому восхищению, и внешняя холодность Аннушки стимулировала её добиться, завоевать её любовь, её чувство. Это казалось ему недостижимой целью, но целью, к которой он собрался идти. Она будет его женой! Он, Кирилл Клевцов, так решил.
Она вышла, он навстречу. Улыбка – до ушей. Эта его совсем детская улыбка – до ушей, когда так счастлив и доволен. В быту и на работе он улыбался исподлобья, с прищуром, хитро и задумчиво. Вот эту его безоружную улыбку мало кто знал.
С утра, чтобы не портить настроение, в офис не поехал. Готовился к встрече всей душой и сердцем. С тех пор как приехал, не стригся. Она сказала, что ему надо немного отпустить волосы сзади, а то с короткой стрижкой он якобы на спортсмена похож. И чёлку так коротко не надо, чтобы не как в фильмах про бандитов. И парфюм непременно сменить. Ей нравился запах трав, купил Creed Vetiver. Необычно. Выбирал долго, обычно же покупал самые последние, модные. Анна считала, что парфюм должен быть селективным, не массовым.
Её отец появился неожиданно. Немолодой, неулыбчивый, высокий мужчина. Подошёл, взял у неё сумку.
– Привет, дочь.
– Привет, пап. Познакомься, это Кирилл.
– Тебя не я один встречаю, значит? Здравствуйте, молодой человек. Валерий Капитонович, – представился Анин отец и протянул руку, серьёзно, с головы до ног осмотрев Кирилла. Кирилл про себя подумал: «Старый козёл», но выдержал взгляд.
– Ну что, поехали, Аня.
Валерий Капитонович решил за всех. Кирилл промолчал. Вручил букет, посмотрел ей прямо в глаза. Как ему хотелось сказать тихо «соскучился», но хренов Капитоныч… Про себя заматерилось.
– Я позвоню тебе, ладно? Хорошо долетела, не устала? Увидимся сегодня?
Аня отрицательно кивнула. Потом пожала плечами. «Как школьники, прямо», – подумал Кирилл.
Кирилл стоял один и улыбался. Настроение всё равно было чудесным. Кирилл начинал новую жизнь. В пальто нараспашку. Думая о ней, единственной и самой лучшей девушке, его Анне.
Клевцов стал советоваться с ней по любому поводу. Носил ей свои фотографии, которые могли появиться в газете или корпоративном буклете. Носил рекламные эскизы. Естественно, всегда утверждалось то, что выбирала она. Она выбирала, конечно, что-то изысканное, дизайнерски мерцающее идеей, но вовсе не соответствующее целевой аудитории. Её мнение для Кирилла было решающим, он целиком доверился её вкусу.
Целевой аудиторией бизнеса Кирилла были мужчины, а как раз про мужчин Аннушка ничего не знала. Она же им не нравилась! В свою очередь, она и не собиралась под них подстраиваться. Таким образом, рекламные образы фирмы Кирилла значительно ухудшились, творчески ослабели и утратили былую смелость и провокационность.
Заднее сиденье его машины всегда было в букетах – для неё и её мамы. Водитель каждый день задыхался от запаха лилий.
Вместе они начали появляться на светских тусовках. Его приглашали модные рестораны, издания. Он тусоваться любил. Раньше, частенько бывало, выпьет сверх меры, всех девиц вокруг угостит. Кто-то из них, конечно, подрежет у него бумажник. Водитель не раз транспортировал его домой без пальто, кошелька. На тусовках неженатый Клевцов привлекал внимание, и, конечно, спутницу его тут же начали обсуждать – кто, откуда? Отмечали её наряды, находя выбор Кирилла странным, непонятным, своеобразным. До тех пор пока не узнавали, кто её отец.
