Инесса Давыдова - Мистические истории доктора Краузе
Только оставшись одна, старуха начинает громко оплакивать внучку.
Из глаз Галины ручьем потекли слезы, она не в силах выдержать эту боль.
Доктор сделал глубокий выдох. Загадка была решена. В истории Степана и Галины можно было ставить точку. Бабушка невинно убиенной девушки в состоянии аффекта посылала проклятья виновникам ее смерти, в числе которых и был Степан в инкарнации Этьена.
Доктор вывел Галину из гипнотического состояния, и пока она приходила в норму, поднял записи последнего сеанса Степана. В своем прошлом воплощении Степан к восемнадцати годам потерял всю семью. Видимо, проклятья старухи были настолько сильны, что преследовали его на протяжении нескольких жизней.
Когда Галина пересела в кресло, вид у нее был подавленный и смущенный. Она потерла платком глаза и глубоко вздохнула.
– Как вы себя чувствуете? – спросил ее доктор Краузе.
– Наконец-то мы нашли разгадку, – с облегчением произнесла Галина.
– Как по вашим ощущениям, Степан и Этьен одно и то же лицо?
– Да, сомнений нет. Внешность у него была совсем другая, но впечатление он оставлял такое же.
– О каком впечатлении вы говорите?
– Ну, знаете, когда мы встречались, всегда создавалось ощущение, что он очень замкнут и одинок, но одиночество не доставляло ему дискомфорта. Мне казалось, что он от этого даже испытывал удовлетворение.
– Может, и так, учитывая его предыдущие воплощения. Кармическая память подсказывает нам опыт, который мы пережили в прошлых жизнях. Для Степана аскетизм и отшельничество являлись нормой – он был монахом на протяжении двух, а возможно, и больше жизней. Я рад, что мы докопались до истины, – сказал доктор и улыбнулся. – Он вернул вам долг, Галина, и на этом круг замкнулся. Он был виновен в вашей смерти, а несколько дней назад отдал за вас свою жизнь. Степан отработал кармический долг и, возможно, больше вы никогда не встретитесь.
– Вы знаете, напрямую он не был виновен в моей смерти. Это аббат повернул его исповедь так, что он ни в чем не виноват, а виновата девушка, опоившая его зельем и соблазнившая своей красотой чистое сердце монаха.
– Надеюсь, вы теперь обретете покой. Живите дальше, воспитывайте детей и будьте счастливы.
Галина поднялась с кресла и поблагодарила Эриха. Взяла сумочку и как-то странно посмотрела на доктора. Он поднял на нее глаза и спросил:
– Вы что-то хотели добавить?
– История Матильды еще не закончилась.
– Почему? – удивился он.
– Аббат Клюни тоже пришел в мою нынешнюю жизнь, но теперь не в качестве палача, а моего мужа.
От удивления у доктора перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки и спросил:
– Почему вы так решили?
– Схожие черты характера и опять-таки мои ощущения. Он постоянно меня порицает, даже за каждую мелочь. Его любимое наставление для дочерей – это телесная и духовная чистота. И хотя я не красавица, он ревнует меня к каждому встречному.
– Я исследую реинкарнацию больше десяти лет и не перестаю удивляться, как поразительно иногда сплетаются человеческие судьбы, – напоследок произнес доктор.
* * *Вечером доктор Краузе расположился с бокалом вина из своей коллекции на патио рядом с бассейном и включил музыку. Красивый и уникальный голос Эллы Фицджеральд разносился по окрестности и заставлял доктора задуматься о собственной жизни. Он находился на пороге сорокапятилетия и невольно подводил итог прожитых лет и приобретенного опыта.
Как он будет жить без Елены? И что же с ней все-таки произошло?
Он нащупал в кармане джинсов визитку психиатра, которую вручил ему тесть.
«Дуброва Жанна Петровна», – прочитал он.
Он никогда не слышал о ней. Кто же посоветовал Елене этого специалиста?
«Наверное, ее мать», – предположил доктор.
Покрутив визитку в руках, он решил, что завтра он обязательно позвонит и назначит Дубровой встречу. Завтра он узнает, что заставило его жену обратиться втайне от него к психотерапевту, и, возможно, это поможет ему установить причину ухода Елены.
Это будет завтра. А сегодня ему хотелось еще раз окунуться в свои фантазии.
Рука сама потянулась к пульту, и в следующую минуту послышались первые звуки мелодии Дюка Эллингтона. Через стеклянные перегородки с портрета в гостиной на него смотрели загадочные глаза жены. Он протянул руку и взял плед с соседнего шезлонга. Плед был пропитан ее духами. Вдохнув аромат, он крепко сжал плед и закрыл глаза. Его грезы заполнились шелестом ее платья и изящными вальсовыми движениями. Ее шелковистые волосы спадали с плеч и развевались в такт музыке. Красавица жена улыбалась и манила его к себе. Он протянул руку и закружил с ней в танце.
– Я люблю тебя, – тихо прошептал доктор.
– Я знаю, – загадочно произнесла она и выпорхнула из его рук.
Август 2013 г.
Москва
История вторая. Семейный альбом
Ревность – остроумнейшая страсть и, тем не менее, все еще величайшая глупость.
Фридрих Вильгельм НицшеГлава первая
Кабинет доктора Краузе был заполнен людьми из съемочной группы и осветительным оборудованием. Эрих сидел, закинув ногу на ногу, в своем излюбленном кресле в стиле Людовика XVI. На белой рубашке из тончайшего египетского хлопка от швейцарской марки Eton бликовали украшенные белыми бриллиантами пуговицы. Начищенные ботинки ручной работы от John Lobb отлично гармонировали с брюками от Brioni.
Съемка продолжалась более двух часов, доктор Краузе начинал чувствовать усталость и раздражение. С двух противоположных углов комнаты на него были направлены камеры. Напротив него в кресле сидела журналистка, ведущая популярного телеканала Юлия Винтер, в синем юбочном костюме и белой блузке. У Юлии было телосложение бегуньи и короткая ассиметричная стрижка. На ее коленях были разложены карточки с вопросами, которые она ловко перетасовывала, как карты. Задавая очередной вопрос, Винтер встряхнула волосами и поправила очки прямоугольной формы.
– Вы утверждаете, что регрессивный гипноз успешно справляется с фобиями и страхами?
– Да. Применяя технику регрессивного гипноза, я уже на первом году своих исследований заметил, что мои пациенты за несколько сеансов успешно справлялись со сложными проблемами и фобиями, требовавшими многих лет традиционного лечения. Ведь зачастую фобии – это проявление пережитого трагического события, укоренившегося в кармической памяти.
– Когда вы впервые в своей жизни заинтересовались этой темой? – спросила Винтер и проворными движениями начала перебирать карточки.
Оператор взял лицо доктора крупным планом. В комнате стояла абсолютная тишина.
– Тема реинкарнации души заинтересовала меня еще в студенческие годы. В то время я исследовал метафизику человеческого бытия и активно интересовался гипнозом, читал много философской и научной иностранной литературы. В процессе поиска я предположил, что проблема, преследовавшая меня с детства, может быть прослежена до предыдущей жизни. Я осознал причину своей фобии после первого же сеанса регрессивного гипноза и уже через месяц забыл о ней.
– И какая же фобия мучила вас? – спросила журналистка и пристально посмотрела на своего визави.
– В детстве, как и многие другие дети, я очень боялся темноты. Но с возрастом этот страх не проходил, а еще больше усиливался. Многие сверстники подшучивали надо мной, и в школьные годы я не раз оказывался жертвой их глупых, а порой и жестоких шуток и розыгрышей. После школы страх темноты стал для меня настоящей проблемой, я не мог зайти в темное или подвальное помещение. Даже в студенческом общежитии я спал с включенной настольной лампой. Как-то раз моя коллега предложила провести сеанс гипноза, и я охотно согласился. Стараясь найти разгадку в моем детстве, она довела меня до первых месяцев жизни и даже до переживаний плода внутри утробы матери. Но разгадка так и не открылась. Она решила пойти еще дальше, и в следующий момент я перескочил в прошлую жизнь и стал описывать свою смерть, которая доходчиво объясняла причину моих страхов в этой инкарнации.
– Так в чем же была причина страха? – заинтригованно спросила Винтер.
– Извините, я бы не хотел об этом говорить, – учтиво произнес доктор Краузе.
– Эрих, вы заинтриговали аудиторию и не даете ответа, зрители будут разочарованы.
Доктор развел руками и сказал:
– Это очень личное. Скажу только, что смерть в прошлой жизни была от многодневного заточения в темноте. Я несколько дней провел в плену и умер от обезвоживания.
– В плену? – переспросила Винтер. – Дайте угадаю, это было во время Великой Отечественной войны?
– Я уже говорил, что не хотел бы вдаваться в подробности, – сухим тоном ответил Краузе.
– Хорошо, не буду настаивать, – сдалась Винтер и, взяв в руки очередную карточку, задала вопрос: – Почему вы в своих книгах так много внимания уделяете самому большому страху человека – страху смерти? Ведь регрессивный гипноз, по вашим словам, дает понимание, что смерть – это лишь переходное состояние.
