Майя Кучерская - «Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье
– Ты где клубнику взяла, Сергеева? – выпалил Виталик, глядя в пол. – И сколько съела?
Настя посмотрела на него, как на сумасшедшего.
– Трегубов! Какая клубника? Не ела я никакой клубники! Зима на дворе, – Настя кивнула за окно и даже фыркнула от возмущения. – Ты где ее видел, клубнику-то?
На дворе и в самом деле стояла глухая зима, причем в Мурманске, но это было не так уж важно.
Ноги у Виталика подкосились, он схватился за подоконник. Настя Сергеева и без всяких запахов нравилась ему в классе больше всех.
Глава четвертая
Жизненный сценарий
М. К. Вы столько раз упоминали о сценариях, которые влияют на наш выбор партнера и нашу жизнь, что пора уже об этом рассказать. Но я тут посижу молча, поработаю хоть раз нашим читателем, который за это время наверняка столько раз хотел что-то добавить, возразить, рассказать о наболевшем, а мы и пикнуть ему не давали… Вот и побуду в роли зрителя. Внимательного и пристрастного. Итак, монолог! «Жизненный сценарий».
Т. Б. Да, эта тема меня давно интересует. Когда я была маленькая, то думала, что в песне:
Мы – кузнецы, и дух наш молод,
Куем мы к счастию ключи! —
дух – не молод, а молот, которым эти ключи и куются. Стучат духом-молотом по наковальне, выковывая счастье… Но где эти кузнецы? Как получить у них свой ключ к счастью? Ведь каждому он нужен.
Прожив долгую жизнь, я знаю, что одним ключом волшебную дверь к счастью не откроешь. Нужна целая связка. Потому что замков там много. Есть и амбарный, и английский, и потайной – с шифром. Но один из ключиков – сценарий нашей жизни, который мы написали давным-давно, в глубоком детстве.
Начав писать пьесу нашей жизни с рождения, к четырем годам мы наметили в общих чертах ее сюжет, а в подростковом возрасте уточнили некоторые вещи, чтобы придать сценарию более реалистичные черты. Став взрослыми, мы день за днем играем в этой пьесе роль, которую определили себе сами, и можем клясть свою судьбу, даже не подозревая, что выбрали ее сами. Сценарий, или план жизни, мы пишем сообразно обстоятельствам, в которых родились, и на него, конечно, влияют наши родители, однако главным является решение, которое принимает ребенок.
«Между полнотой желания и исполнением желаний, между полнотой страдания и пустотой счастья мой выбор был сделан отродясь», —
говорит Марина Цветаева, мой бесценный свидетель. С ее глубиной и тонкостью различения чувств и предельной честностью рефлексии мало кто может сравниться. С присущей поэтам прозорливостью она задолго до ученых, сформулировавших теорию жизненного сценария, описала в своей автобиографической прозе, как именно ее сценарий жизни был ею написан и – как по нотам – осуществлен.
Мысль о том, что детские впечатления отражаются в дальнейшем на ходе жизни взрослых людей, сегодня ни у кого не вызывает сомнения. Однако теория сценария утверждает, что на основе этих впечатлений ребенок составляет именно план своей жизни с ясно обозначенными началом, серединой и концом. Когда малое дитя пишет свой сценарий, оно пишет также концовку этого сценария. Все остальные части сюжета, начиная с вводной сцены и далее, планируются таким образом, чтобы привести к этой заключительной финальной сцене – развязке. План жизни завершается так, как было решено с самого начала. Ребенок принимает решения по поводу сценария своей жизни на основе чувств и специфической детской логики. Умозаключение, которое делает ребенок, может быть неадекватным – с точки зрения взрослого. Но оно – наилучшее решение, доступное ребенку для его уровня понимания.
– Бабушка, а ты уже старенькая? – спрашивает трехлетний Саша.
– Да нет, не очень, – сквозь дрему отвечаю я.
– А кто старее тебя? – спрашивает он снова.
– Моя мама.
– А кто старее твоей мамы? – не унимается внук.
Установив порядок старшинства, Саша решил выстроить родственников «по убыванию». И, выяснив, что он самый молодой в семье, замолчал, не решаясь, видимо, задать главный вопрос, который его мучил. Догадавшись, я спрашиваю:
– Ты боишься, что мы умрем?
За прошедшие полгода Саша потерял двух своих дедушек, умерших один за другим, и, очевидно, беспокоился, не грозит ли ему потеря еще кого-нибудь из близких.
– Да, – просто ответил он.
– Не бойся, это случится не скоро! – отвечает «умная» бабушка с психологическим образованием.
– А когда? – интересуется Саша.
Он хочет точно знать, когда произойдет то, чего он боится, чтобы это не застало его врасплох.
– Ну-у, ты вырастешь, станешь большим, женишься, у тебя родятся дети…
Но фраза осталась незаконченной, потому что Саша отчаянно зарыдал:
– Нет! Я не хочу жениться! Не хочу детей!
Я обняла его, прижала к себе. Что-то бормотала, утешая, гладя, пока он не уснул.
Прошло некоторое время. Мы возвращались с прогулки домой. Саша устал, капризничал, и я, чтобы побудить его собраться с силами, сказала волшебную фразу, которая действует на трехлетних детей безотказно: «Ну ты же большой! Ты уже взрослый!» Однако эффект оказался противоположным. Саша горько заплакал, отчаянно выкрикивая сквозь слезы: «Нет! Я не большой! Я маленький! Маленький!!!»
«Наверное, он устал сильнее, чем мне казалось», – объяснила я себе происходящее. Но через несколько дней ситуация повторилась. На мое подбадривающее – «Ты же большой!» – он так же отчаянно стал убеждать меня в обратном. И тут я вспомнила наш ночной разговор. Что же я наделала?! Фактически я сказала внуку, что наша смерть, смерть тех, кого он любит и боится потерять, напрямую связана с его взрослением – мы умрем, когда он вырастет. Как он может этому помешать? Только перестав расти. Перестав взрослеть. Что он изо всех сил и старался делать.
Конечно, пришлось постараться – найти «антидот», чтобы Сашино решение не взрослеть не перешло в его сценарий, но ведь зачастую родители не в курсе решений, которые принимают их дети. И не каждый родитель знает, как «переколпаковать» колпак, который «сшит не по-колпаковски». Да и ребенок обычно сам эти умозаключения «забывает». Когда мы вырастаем, воспоминания о раннем детстве приоткрываются нам лишь в снах и фантазиях. Мы можем не понимать причин своих «странностей» или поведения, которое нас разрушает и, вероятнее всего, так и не узнаем о решениях, принятых нами в раннем детстве, если не предпримем специальных усилий по выявлению и анализу своего сценария.
В период, когда ребенок занят написанием сценария своей жизни, он занимает подчиненное положение. Родители в его восприятии обладают абсолютной властью. Для младенца это власть над его жизнью и смертью. Позже это власть удовлетворять или не удовлетворять его потребности. Поэтому ребенку приходится решать, какую ему избрать стратегию, чтобы остаться в живых и как можно полнее удовлетворить свои нужды.
Хотя родители не могут заставить ребенка принять те или иные решения касательно его сценария, они могут оказывать на эти решения значительное влияние. Но все же окончательное слово – всегда за ребенком.
Воспитываясь в одних и тех же условиях, разные дети могут принять разные решения насчет планов жизни. Как в случае с двумя братьями, которым мать говорила, что они «кончат в психушке». Так и произошло, только один из них стал постоянным пациентом психиатрической клиники, а другой – психиатром.
Некоторые из нас в детстве могут выбрать – как Цветаева – такой сценарий, который с необходимостью предполагает состояние несчастья. Сценарий других может предусматривать ограничение возможностей и даже причинение себе физического вреда. Понять, какой сценарий выбрал для себя человек, можно, в частности, узнав, кто его любимый герой.
Каждый сценарий жизни неповторим, однако реализуется он по одной из нескольких ясно очерченных схем. На основании того, какой является развязка, сценарии делят на выигрышные, проигрышные или банальные.
Победитель – это тот, кто достигает заявленной цели, достижение которой приносит чувство удовлетворения. Проигравший – не только тот, кто не достигает заявленной цели, но и тот, кто, достигнув ее, не чувствует себя счастливым. Проигрышные сценарии различаются по степени тяжести развязки. Сценарий, который как бы неотвратимо влечет человека от раннего негативного решения к трагической финальной сцене, нередко называют роковым.
Сценарии большинства людей представляют собой смесь трех вариантов – например, человек мог решить, что будет выигрывающим в области интеллекта, не выигрывающим в физическом плане и проигрывающим в личных отношениях. Не всё наше взрослое поведение является сценарным. Мы воспроизводим избранные нами в младенчестве стратегии поведения, когда откликаемся на происходящее здесь и сейчас так, как будто мир таков, каким мы его видели в детстве. Почему мы продолжаем придерживаться детских решений в нашей взрослой жизни? Главная причина состоит в том, что мы всё еще надеемся решить фундаментальный вопрос, который не решили в младенчестве: как добиться безусловной любви и внимания? А потому, будучи взрослыми, нередко реагируем так, словно остаемся малыми детьми.
