Роза Листьева - Дом у кладбища
От последнего удара Александр Михайлович растянулся на ковре, а Феликс подул на кулак.
– Чёрт, наверное, синяк будет, – Легранский потрогал опухший глаз, стоя перед зеркалом.
– Ну, что вы тут затеяли? Неужели нельзя решить вопрос мирным путём? – удивилась Виолетта Михайловна. – Вот теперь вас обоих придётся лечить.
– Меня не нужно лечить, со мной всё в порядке, – заявил зять.
– Да, я вижу, глаз вон опух, сейчас посинеет.
– Ничего страшного, до свадьбы заживёт.
– Что ты сказал? – спросил очнувшийся тесть.
– Папа! Я тебя умоляю… – шептала Лиана. Она помогла отцу подняться и повела в спальню.
– Нет, мы ещё не договорили! – преградил ему дорогу Феликс.
– Ты что, ещё по морде хочешь?
– Папа, я прошу тебя, давайте всё обсудим мирным путём и придём к единому соглашению!
– Мирным путём, дорогая, наверное, не получится, потому что твой твердолобый отец не понимает, что…
– Что же я должен понять?
– Ему придётся ответить на мой вопрос.
– Какой вопрос?
– Что вы увидели ночью в этой комнате?
Александр Михайлович замолчал и посмотрел на жену.
– На стене была кровавая надпись.
– Здесь?
– Да.
– Что было написано?
– Я тебя убью… – тихо произнёс остывший и немного запыхавшийся Александр Михайлович. – А теперь, – он махнул рукой в сторону кровати, – надпись исчезла!
– Что всё это значит? – озадаченно задумался Феликс.
– Я могу только предположить, что прежний хозяин Де Труаля не хочет делиться своими владениями.
– Ты, как всегда, права, дорогая.
– А что, это очень правдоподобная версия. Я разделяю эту точку зрения. Нужно как-нибудь с ним познакомиться… – предложил Феликс.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну и как ты собираешься вызвать его на контакт?
– Это легко, но с этим могут возникнуть сложности.
– Как? Ты хочешь поговорить с… этим… – прошептала Лиана.
– Я слов на ветер не бросаю. Я сказал, что разберусь в этом доме, значит…
– Я не намерен продолжать этот разговор, – вновь вмешался отец.
– Надеюсь, мы сможем договориться, – улыбнулся Феликс Александру Михайловичу, – без полиции?
– Нам не о чем разговаривать!
– А я уверен, что мы найдём общий язык.
– Виолетта, сделай мне успокоительного, а то у меня всё плывёт перед глазами.
Жена удалилась и вернулась с какой-то ароматной жидкостью и таблетками.
– Сейчас, сейчас, проговорила она, – ещё немного, и всё пройдёт.
Он выпил и попросил зеркало. Виолетта Михайловна стала проверять ящики стола, и в верхнем из них лежали жемчужные бусы. Три нитки довольно крупного жемчуга лежали на фотографии в золочёной рамке.
– Смотрите, что я нашла, – она приложила жемчуг к себе, – какая красота! Кто такая Дженис Робертсон?
– Откуда это? – Феликс взял из её рук фотографию.
– Здесь, в ящике стола, лежала фотография и бусы.
– Вероятно, это бабушка моего друга Мейсона, он продал нам дом, у него такая же фамилия, следовательно, вероятность того, что они просто однофамильцы, равна нулю.
– Это очень ценная вещь, – заметила Виолетта Михайловна.
– Интересно, сколько им лет? – спросила Лиана.
– Я не знаю сколько, но мне хочется их примерить, – сказала мать и удалилась.
– Странно, очень странно, – протянул Феликс.
– А что тут странного? Женщины очень рассеянные.
– Папа, ты неправ.
– Возьмём, к примеру, твою маму. Я попросил зеркало, а она убежала с какой-то побрякушкой!
– Я сейчас принесу тебе зеркало.
– Я бы, конечно, попросил льда, да сам не дойду.
– Я посмотрю на кухне, может, что-нибудь найду, – она вышла и через несколько минут принесла зеркало.
– Льда нет, но я нашла зеркало. В одной из комнат было трюмо, такое пыльное, что не разглядеть даже отражения, а на столике рядом лежало зеркало со старинным орнаментом, возможно, Розалинда в него смотрелась.
– Мне наплевать, кто в него смотрелся, лишь бы полегчало.
Дочь бережно приложила зеркало к распухшему глазу отца и поцеловала его.
– Сейчас полегчает.
– Ой, я что-то сомневаюсь.
– Вот увидишь, я тебе обещаю!
Виолетта Михайловна вошла в комнату в найденных бусах. На её тонкой шее они великолепно смотрелись. Она произвела впечатление, покружилась как на подиуме и спросила:
– Ну и как?
Все собрались в кружок и зааплодировали.
– Спасибо, – поблагодарила она, – мне ещё никто никогда так не хлопал.
– Да, вопросов всё больше и больше, а вот с ответами гораздо сложнее, – сказал Легранский.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лиана.
– Ну, если дом теперь наш, то и жемчужное ожерелье теперь наше, – констатировала Виолетта Михайловна.
– Проблема в том, что это не совсем так. Нам нужно узнать, кто были прежние хозяева Де Труаля, и для этого нам нужно познакомиться поближе с его обитателями, и вы мне в этом поможете, – Легранский посмотрел на Александра Михайловича.
– Я разнесу этот дом на куски! Я разнесу его в щепки! Я оставлю от него горстку пепла! – возмущённо скандировал Александр Михайлович. – А если что-нибудь случится с моей… с нашей дочерью, ты об этом пожалеешь!
Но Феликс его уже не слушал. Встав на колени, он заглянул под кровать. Чутьё его не подвело. Там, почти у самой ножки, лежало второе обручальное кольцо.
– Если вещи не перемещаются сами, то, значит, их кто-то взял. И этот кто-то не взял их себе. Значит, это не воры. Значит, это призраки, которые возникают по ночам, обладают способностью перемещать вещи. До этого я ещё ни с чем подобным не сталкивался.
Феликс зевнул и подумал, что ночка выдалась та ещё.
«Настоящие мужчины не сдаются, – подбадривал себя он. – А настоящий детектив, какое бы ни было сложное и запутанное дело, не откажется от него только потому, что оно связано с мистикой. Да, я живой человек, – думал он, – мне не чужды сомнения и страхи, и суеверные опасения, но разгадать тайну старого замка, где было совершено преступление, и причём не одно…»
Феликс снова осмотрел всю комнату, но больше ничего странного не нашёл. Ожерелье, ожерелье… Как оно может быть связано с надписью? Надо ещё раз обыскать портреты. Может, они наведут меня на след преступления? «Тени прошлого стоят у тебя за спиной»… Мне иногда кажется, что я слышу их дыхание, что они следят за мной, что каждое движение, каждый мой жест под прицелом десятка глаз. Они смотрят на меня, и у меня всё сыплется из рук. Я волнуюсь, руки начинают трястись, но дело чести есть дело чести. Я не должен сдаваться, пусть сто ветров против – мой парусник плывёт туда, где его ждёт победа. Стой… А где же Лиза? Он вспомнил о ней, проходя мимо кухни. Тут же развернувшись, пошёл обратно.
Её комната была на первом этаже. Он постучался, но никто не ответил.
– Лиза, ты здесь? Ты слышишь меня?
Молчание. Старая дверь уже давно заржавела. Он испугался и постучал ещё раз.
– Ты жива?
– Да!
Неожиданно в её комнате открылось окно и закачалась люстра.
– С тобой всё в порядке?
– Я боюсь.
– Я сейчас иду, подожди!
Он разбежался и попробовал выбить дверь, но она не поддавалась. Загадочным образом она оказалась заперта.
– У меня нет ключа от твоей комнаты. Я сейчас вернусь, подожди меня!
– Хорошо, – раздался плачущий голос, – приходи скорее!
– Я только возьму ключ и вернусь.
Лиза закрыла окно, присела на кровать и стала ждать. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока он вернулся с ключами. Шаги доносились то еле слышно и далеко, но вот наконец они остановились около двери. Люстра по-прежнему раскачивалась.
– Я выберусь отсюда! Я скоро выберусь отсюда! – прошептала она. – Где ты? Ну, где же ты?
Вернувшись с ключами, он стал подбирать один за другим. Вдруг он заметил старый ржавый ключ, наверное, от подвала, и положил его в карман. В комнате было прохладно. У неё стучали зубы, хотя она старалась не трястись, но от холода и ужаса пережитой ночи у неё не получалось. Наконец ключ был найден, но дверь всё же не поддавалась. Старые ржавые петли перекосились. Феликс выругался, проклиная эту старую трухлявую рухлядь, и пнул дверь ногой со всей силы. Замок щёлкнул, застрявший ключ, как механизм часов, медленно повернулся и дверь открылась. Лиза сидела на кровати и плакала, рядом лежало разбросанное барахло, как будто тут кто-то что-то искал. Она бросилась на шею своему спасителю.
– Он сказал, что ещё придёт, так и сказал: «Я ещё вернусь».
– Я знаю, я готов к этому.
– Ты знаешь? Ты его видел?
– Лиана мне сказала, что по коридору шёл какой-то… – он задумался, не зная, как сказать.
– Монстр?
– Да, наверное, ты права. Но если все его так боятся, то я просто обязан с ним встретиться. Ты не бойся за меня, со мной будет всё в порядке. Я в секретных войсках служил.
Лиза просияла, и слёзы тонкой струйкой начали течь у неё из глаз. Он обнял её, и она разрыдалась у него на плече.
– Я уже легла спать, когда это началось… Сначала послышались чьи-то шаги, они то замирали, удаляясь, то снова возникали. И вот послышался стук. Я спросила: «Кто здесь?», но никто не ответил. Я сразу догадалась, что здесь что-то не так, и стала искать ножик. Он на всякий случай был припрятан в комоде. Я хотела положить его под подушку, чтобы защищаться. Я перевернула все вещи, но ножик исчез. Он словно растворился. Я обшарила весь комод. Стук повторился, и я в отчаянье стала вытряхивать вещи из шкафов. Ножа не было. Стук повторился, и дверь медленно открылась. Я перед ним была совсем беззащитна! Я кричала, но голос мой пропал. Я крикнула изо всех сил, но голоса не было слышно. Он был одет в какие-то лохмотья… От него несло гарью или чем-то ещё. Походка у него как у пьяницы. Он подошёл ко мне, обошёл меня кругом и заглянул мне в глаза. У меня из горла вырвался стон. Он прикоснулся к моей шее и сказал, что ещё придет, так и сказал: «Я ещё вернусь», – повторила она. – Что было дальше, я не помню, я лишилась чувств. Я не знаю, сколько я пробыла без сознания. Когда я очнулась, его уже не было. Ножик был воткнут в кровать, и дверь была заперта. Я начала стучаться, но ключ застрял, и я никак не могла выбраться, но потом снова раздался стук, и я услышала твой голос. Ножик я спрятала под подушку.
