Сергей Тюленев - Дорога к небу
– Лена, – протянула она руку Михаилу и крепко сжала его ладонь. Долгие годы работы в строгой профессии и среди мужчин научили её суровому общению и выкинули из лексикона прилагательные.
– Женщина, у меня праздник! Дочь позвонила, ещё одного внука ждём…
– У тебя третий день праздник, – перебила она его, подвигая к себе пакетик с орешками, – но я прилетела испортить тебе всю обедню и вернуть на землю. Вставай, и пошли в ресторан, во-первых, хочу есть, во-вторых, нам нужно поговорить без посторонних.
Глеб поднялся, не особо понимая, почему он должен слушаться, но чувствуя, что странность появления Лены в его жизни нуждается в ответах, пошёл надевать ботинки. Через несколько секунд они, оставив Михаила в номере, уже шли по коридору к лифту. Молчание, идущее вместе с ними, было наполнено мыслями Лены о предстоящем разговоре, а Глеб снова вернулся к утреннему рассуждению о том, что в этой жизни женщины, отведав райского яблочка, знают ровно на одно мгновенье, один укус и шаг больше мужчин.
И, наверное, именно поэтому в это же самое время Маня, простившись с Алексеем, каталась по городу на «Мерседесе» и с любопытством поглядывала на импозантных мужчин, давая возможность своим мыслям разбежаться в мечтах о богатом олигархе; Вера читала сообщения Михаила и абсолютно спокойно говорила себе, что ещё рано, и в воспитательных целях нужно продолжить мучить мужа молчанием; Виктория, после того, как Глеб прервал их телефонный разговор, снова мысленно представила, как он обнимал на яхте Настю, как говорил ей ласковые слова и как тратил деньги на эту вертихвостку. Дорогие наряды и украшения, прошедшие мимо неё, не давали ей покоя даже больше, чем сам факт его жизни с другой, и поэтому она твердо решила снова обзвонить своих подружек и, после обсуждения темы магазинных скидок, обязательно ещё раз рассказать, как именно нужно отбирать у загулявших мужей деньги и собственность.
Дождь – единственный, кто знал правду о мире людей – плакал где-то под Минском. Он жалел тех, кто тратит жизнь на поиски денег и очень жалел тех, кто измеряет семейное счастье новыми туалетами, украшениями и путешествиями. Но так, как падающая с неба вода и пахнущий после дождя озоном воздух в этот день был очень далеко от наших героев, никто из них не усомнился в своих поступках и никто из них не подумал о мире в своей душе.Часть 4 Белая и чёрная кошки
– Головы опустили! Сидите тут, сопите! Вашу мать!
Седой генерал посмотрел на портреты Президента и Премьер Министра, висящие над его рабочим креслом, хмыкнул и продолжил ходить по кабинету.
– Почему, я вас спрашиваю, инициативу порученного нам дела вы с лёгкостью передали федералам и какому-то сомнительному киприоту? Что, только мне одному видно, как смешно они водят нас за нос? И вы думаете, с такой работой можно пройти переаттестацию?! А вот хрен вам всем! – Генерал скрутил фигу и выставил её вперёд. – И думать забудьте! Пока это дело мне на стол не положите, никто в Следственный Комитет России не перейдёт.
– Николай Федорович, – решил подать голос один из присутствующих, – там такая каша заварилась! Мы не знаем, кто нам дорогу переходит, кому мы мешаем, межведомственная суета очень сильно затрудняет работу. Вы помните, я был против освобождения олигарха под залог. Мы бы его карцерами замордовали, но какой-то умник из ФСБ предложил схему внедрения в его окружение своего агента, и всё пошло наперекосяк. Сейчас нам приходится следить за олигархом, благо мы знаем, где он скрывается, и за русским-киприотом, введённым в его окружение.
Генерал подошёл к своему рабочему столу и, громко скрипя ножками кресла по паркету, сел.
– Не нужно мне повторять то, что я и без того знаю! – раздражённо перебил он следователя. – Где деньги пенсионного фонда? Где кредиты, выведенные из банков по поддельным договорам? Где, я спрашиваю, результаты вашей слежки? Что, – он звонко хлопнул ладонью по столу, – мне докладывать наверх?! Когда будет арестован олигарх и его жена? Когда… – Генерал замолчал, и снова обвёл присутствующих колючим, начальствующим взглядом. – А знаете, я сегодня разговаривал по телефону с Морозовым, и он поведал мне ужасные вещи. Этот Белов по своему второму, кипрскому, паспорту получил в управление все ключевые компании олигарха. И сегодня, пока вы тут упорно работаете, они восстанавливают бизнес, а главное – совершенно легально ведут разведку углеводородов и калийных солей в Астраханской и Волгоградской областях!
Присутствующие подняли глаза на генерала, неожиданно возникшая тишина нарушалась только жужжанием бьющихся о стекло мух.
– Всё, баста! Разговоры окончены! Расходитесь по кабинетам, и к вечеру родите мне бумагу, из которой я увижу, что вы двумя руками держите за горло всех, кто помогает олигарху в работе. И знайте – отмазка, что вам дорогу переходят федералы, больше не пройдёт. У нас – наше начальство, и оно требует результатов. Идите!
Скрипы стульев, тяжёлые вздохи и шаги ещё какое-то время жили в кабинете генерала, но, когда массивная дверь закрылась за последним, он тут же набрал номер Морозова.
– Иван Шамильевич, как обещал – накрутил своим следа-кам по самое «не горюй», теперь бегать будут, как ошпаренные.
– Федорович, ты молодец! – произнёс министр с явным восточным акцентом.
– Тут ещё одно дельце скользкое нарисовалось. По телефону сказать не могу, поэтому отправил тебе курьера. Ты, когда письмецо прочитаешь, порежь его машинкой тоненько-тоненько. А вечером встретимся в ресторане на Тверской и всё обсудим.
– Шамильевич, любишь ты сюрпризы! – Генерал посмотрел на телефонный блок – кнопка с надписью «секретарь» загорелась жёлтым цветом. – Вот, похоже, и весточка твоя прилетела.
– Ну, тогда до вечера.
Генерал опустил телефон, откинулся в кресле и закрыл глаза. Он почувствовал усталость. Мысли, и в последнее время всё больше тяжёлые, крутились в голове страхами и опасеньями. Реформа, затеянная Президентом и направленная на создание в России единого следственного органа СКР, пугала его не только предстоящей аттестацией, но и ветром неизбежных перемен.
Проведя руками по давно отполированным его локтями деревянным подлокотникам кресла, он тяжело вздохнул – дилемма: уходить на пенсию или продолжать работать грызла его изнутри, не давая покоя.
Неожиданный звонок заставил его вздрогнуть. Он покосился на стоящий в отдалении телефон, кряхтя, потянулся и понял трубку.
– Слушаю! – Не узнал он собственный голос, полный энергии и подчинения.
– Николай Федорович, мне нужно на следующей неделе докладывать Премьеру о выполнении его личного поручения.
– Товарищ Председатель, мы работаем! Я только что провёл совещание со следственной группой, завтра к утру подготовим записку о проделанной работе и дальнейших мероприятиях.
– Ну-ну, смотри не подведи. – В телефоне что-то щёлкнуло, и генерал вернул замолчавшую трубку на прежнее место.
– Эх, – произнёс он с досадой, – накрутят, навертят, в шпионов поиграют, потом провалят всё к чёртовой матери и звонят – Федорович, выручай, найди олигарха, верни стране деньги, нам докладывать нужно! – Генерал придал лицу гримасу брезгливости. – А мне перед пенсией нужно следующее звание и дачу государственную, на личную-то с вами не заработать… – Он посмотрел на продолжающую светится кнопку вызова секретаря и задумчиво произнёс: – Хорошо, на свете есть добрые люди, может быть, они-то и помогут старому генералу продвинуться по службе и домик в деревне купить… – произнося это, он уверенно нажал на вызов.
– У меня почта должна быть, курьерская, неси её сюда!
– Так точно… – услышал он обрывок фразы, выключая селектор.
Несколько секунд генерал смотрел на входную дверь, нетерпение и сдобренные перспективами хорошей жизни мысли подталкивали его как можно быстрее прочитать документы, присланные Морозовым.
– Разрешите! – выглянуло из-за двери всегда румяное и улыбчивое лицо молодого лейтенанта.
– Давай-давай, без церемоний! – раздражённо, но не повышая голоса, скомандовал генерал. – Почту клади на стол и, если кто сидит в приёмной, пусть ждут.
Лейтенант слегка кивнул головой, положил папку, беззвучно развернулся и так же тихо притворил за собой дверь.
– Вот… – Мужчина выбрал из большого количества корреспонденции розовый конверт и, торопливо разорвав его, достал несколько скреплённых между собой листов. – Ваша честь, – стал читать он написанное от руки заявление, – я – так называемый «потерпевший» по настоящему уголовному делу. С нынешним министром Морозовым И. Ш. я познакомился на Кипре весной 1999 года, где проживал совместно с семьёй. Уже в то время Морозов, активно интересующийся моим банковским бизнесом, предложил мне поддержку в различных государственных структурах, Генеральной Прокуратуре, ФСБ и Счётной Палате на условиях финансирования его личных бизнес-проектов. К настоящему моменту мною оплачены приобретённые в Испании и на Кипре дома, легковые автомобили, яхта, которыми владеет министр. Сейчас Морозов перешёл к откровенному вымогательству и угрозам мне и членам моей семьи, его разгульная жизнь и неумение вести бизнес привела к образованию многомиллионных задолженностей, погасить которые он требует от меня. Возбуждённые против меня уголовные дела являются частью его давления и преследуют только одну цель – завладеть принадлежащим мне имуществом и средствами. Подпись, дата, – медленно произнёс генерал, проводя ладонью по небритой щеке.
