Игорь Переверзев - История Андрея Петрова
– Слушай, Сань, а что ты будешь делать, если Носов сделает так, что мы с тобой вообще работать в этой сфере не сможем? Я имею в виду, доконаем его окончательно, что тогда?
– Я превращусь в другого человека и все равно понравлюсь Носову, – ответил Штейн без промедления, будто только и ждал, когда его об этом спросят.
Несмотря на сарказм, Саша Штейн не врал. Вот этот точно будет виться ужом и в конце концов проползет везде. Самое страшное, что он сам понимал всю мерзость своего положения, но и ходить в офис за тысячу долларов – тоже желания ни у кого не было. Большая часть людей каждый божий день жертвуют всем: совестью, гордостью, положением, честью и даже мечтой (то есть вообще собой с потрохами), лишь бы иметь возможность зайти вечером в супермаркет, купить еды, чтобы были силы работать завтра… и послезавтра… А мы иногда смотрим на белок в колесе и удивляемся их глупости. «Вот тупая!» – кричат все. «Ну дает!» «Да возьми прыгни в сторону и дело в шляпе!» – думаем мы. А чуть позже потом выключаем телевизор и ложимся спать, чтобы утром начать такой же круг в похожем колесе, только закрытый с двух сторон толстыми железными прутьями, сквозь которые никогда не выпрыгнешь. Зато через них хороший обзор.
Мелиссова ответила Штейну не так чтобы быстро, но минут через двадцать. Заявила, что с удовольствием встретится, но завтра, сегодня, увы, она у родителей. Странно слышать такое от сорокалетней женщины, но Штейн прекрасно знал, что она не замужем, и все тридцать девять последних лет маленькая Алла наверняка такой же маленькой и оставалась, разве что стала ходить на работу и немного постарела. Андрею повезло больше. В ответном сообщении Инна сказала, что решила пройтись по магазинам и сейчас делает маникюр в торговом центре недалеко от дома Штейна. Петров десять раз подумал, оценив свое состояние после выпитого, но, несмотря на приличное опьянение, любопытство и взыгравшая страсть к этой красивой незнакомке все-таки взяли свое, и он все же попросил девушку встретиться через час в любом удобном для нее месте.
– Сань, мне вот больше повезло, – сказал Андрей, показывая приятелю экран телефона. «Давай в "Оливии", через час» – написала Инна.
– Дорогу молодым, – отшутился Штейн в ответ. – А мне, честно, надоело одному, – тут же завел он свою любимую тему. – Вот приходила ко мне Алла, понятное дело, ей почти сорок, она уже не очень, но она женщина, понимаешь, Андрюх?! Она и на стол накрывает по-другому, и воду в ванну напускает как-то особенно, и даже столовые приборы на стол кладет так, что есть хочется только там. Знаешь, то ли и правда все это возраст, то ли еще что… – Саша попробовал изобразить нечто вроде улыбки и добавил: – Просто одному быть – это вообще хуже всего, понимаешь, о чем я?
– Опять за старое? – спросил Андрей.
– Ну а кому я еще расскажу об этом? Ты же знаешь, друзей у меня нет и быть не может. Как можно дружить с человеком, от которого так и веет фальшью? Это ты, слава богу, терпишь своего приятеля, а мне бы не помешало еще друзей. Человек, скажем, пятьдесят. Ладно, все, хватит об этом…
Коллеги подошли к окну, держа свои бокалы как факелы.
– Ты знаешь, – продолжил Саша после недолгого молчания, – я люблю вот так постоять и посмотреть в эти окна напротив, люблю думать обо всех этих людях. Я тебе больше скажу, это стоило того, чтобы перебороть страх высоты. Каждый вечер я вглядываюсь в эти заставленные хламом балконы, в эти вывешенные после стирки таки же грязные вещи, больше похожие не на предметы гардероба, а на тряпки, и думаю, что в этих тесных квартирах сидят такие же, как мы с тобою, люди, и, возможно, им так же одиноко по вечерам, и они так же смотрят в окно, опустив глаза. А утром эти одинокие люди идут каждый в свой отдельный мир, где не так-то и скучно: муж и жена – на работу, ребенок – в садик или школу, целые вселенные! А я стою и думаю: был бы я счастлив, живя такой жизнью? Ведь я вполне мог оказаться главой одной из этих семей, и если бы у меня были дети, они сейчас были бы совсем взрослыми…
Штейн всматривался вдаль, и было сложно сказать, действительно он переживает или, наоборот, где-то в душе радуется тому, что может выбирать и решать все сам и никому кроме себя ничего он не должен…
Глава 6
Андрей шел быстро, боясь опоздать. Показать себя несерьезным во второй раз за день он просто не имел права. Он живо представлял, как Инна, сидя в большом удобном кресле, рассматривает свои красивые длинные пальцы с новеньким френчем. Хотя почему именно френч? Вечно мы представляем себе именно то, что по нашему мнению является идеалом, но зачастую получается совсем наоборот. Ну, например, бывает, сидите вы где-нибудь в баре, напротив – девушка. Длинные волосы, яркие выразительные глаза, налитая грудь. Она смеется, улыбка обворожительная, пухлые губы, скрывающие жемчужно-белые зубы. Даже этого хватит, чтобы с достаточной долей уверенности сказать о ней почти все… но секундочку! Вот ее правая рука потянулась к бокалу с коктейлем – и (о боже мой, только не это!) вы наконец увидели ее руки. Это даже не руки – это настоящие рабочие ручищи шахтера. А ногти?! Нет, этого просто не может быть! Ногти черного цвета! Но как же так?! – думаете вы, – какая несправедливость, быть такого не может! Не всегда очевидные по вашему мнению вещи – очевидные, и не всегда в свете этого они правильные.
Да, не всегда и далеко не все, что в нашем понимании считается идеальным, оказывается таковым на самом деле (скрытый рефрен? Пожалуй, да!). Встретить свой идеал (хотя бы женского маникюра), точнее тот образ, который мы себе нарисовали исходя из наших привычек, фильмов, книг или предыдущих знакомств, удается не каждому, и это примерно то же самое, что найти по дороге на работу золотой самородок… но ведь так случается, и главное здесь – случай этот не упустить.
Начало весны… всегда чувствуется, как меняется все вокруг, как человек становится более энергичным и как преображается буквально все: деревья, тротуары, витрины магазинов… даже машины вдруг стали чище, и кажется, что жизнь наконец-то налаживается, причем даже в том случае, что она и так налажена и она же, как говорится, дай бог каждому. Пройдя еще пару кварталов, Андрей увидел крышу огромного торгового комплекса «Мечта», построенного несколько лет назад на месте бывшего завода, выпускающего подшипники. Сегодня эти непонятные штуковины цилиндрической формы мало кого интересуют, зато всем просто необходимо пройтись по магазинам, вкусно поесть или постричься. Андрей бывал в этом ресторане и раньше. «Оливия» – это тот самый пример хорошего заведения без ярко выраженных стилей в кухне, именно то самое место, где официанты по-настоящему приветливы, блюда подают действительно быстро, а не как это обычно происходит в раскрученных модных заведениях, где почему-то считается постыдным пожаловаться официанту, что салат был заказан 30 минут назад. Название заведения также располагало к отдыху и спокойной непринужденной беседе, все ж таки, сидя в заведении с названием «Черный бизон» не до любовных разговоров, согласитесь.
Инну он увидел сразу. На просторном диване, подсвеченном небольшим красным торшером, сидела эта милая девушка, с интересом изучая меню, хлопая длинными черными ресницами похожими на перья гуся-чернокнижника. Зачесанные назад волосы, собранные в конский хвост, черная облегающая водолазка и, конечно, руки с идеальным маникюром. Разумеется, это был френч, тот самый вариант прозрачного геля с белыми полосками вверху, считающийся самым распространенным вариантом маникюра на планете, но от этого не менее красивый и чудный, что ли). Андрей улыбнулся: все больше хороших совпадений, подумал он. Неторопливыми шагами, чтобы это не выглядело, будто влюбленный школьник примчался на первое свидание, подошел к девушке, поздоровался и сел рядом. По всем правилам, неизвестно кем придуманным, в таких случаях люди всегда садятся напротив. Но как можно сидеть напротив человека, которого видишь во второй раз, и при этом вести непринужденную, легкую беседу? Тут надо быть либо нахалом, либо психом, либо и тем и другим. Либо работником «Евросети».
– Тебе идет черный, – сказала она.
– А тебе френч, – ответил Андрей, заворожено смотря на ее руки. Девушка посмотрела на ногти, будто после маникюра еще не успела толком их разглядеть, улыбнулась и ответила:
– Знаешь, по-моему, это просто гениальное изобретение.
– Точно! Выпьем?
– Если только немного вина, я вообще редко пью.
– Хорошо, а я виски, пожалуй. Тебе тоже черный цвет идет, – сказал Андрей и подумал, что их беседа начинается точь-в-точь, как у влюбленных школьников, когда мальчик из 7«А» влюбляется в девочку из 5«Б» и от смущения оба начинают молоть чепуху, но мальчик, конечно, хуже, потому что он хуже в принципе.
Официант принес напитки, салаты и минеральную воду. Почти все столики в зале были заняты, пахло молотым кофе, играла легкая музыка в стиле Nudisko. Некоторые мелодии Андрей непроизвольно напевал. Инна видела это и улыбалась. Иногда Петров останавливался, чувствуя на себе ее взгляд, и тут же опускал глаза. Они говорили обо всем. Андрей рассказал, как пришел в профессию, как они с родителями переехали в большой город, когда тому было десять лет, как мечтал он о велосипеде, как влюбился первый раз и как первый раз подрался за гаражами. Не забыл сказать о работе, и про продажу родного издания, и даже про безрукавки Носова, и даже про Меллиссову зачем-то тоже сказал. Инна внимательно слушала, много смеялась и ни разу не перебила собеседника. Андрею это льстило. Он обожал рассказывать и делал это мастерски, однако не все девушки умеют слушать, да и вообще, разве человека может что-то интересовать больше, нежели он сам, тем более если дело касается рассказа о самом себе?!
