Александр Гордиенко - Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь
– Ну… в упрощенном виде, – Андрюха скинул очередную информацию по результатам поединка очередной пары на графический компьютер и вперил в Наума немигающий взгляд, – в самом упрощенном виде, так: меряется все, что измеряется: рост, вес, длина ног, рук, бедер, щиколоток, высота лба, длина носа, в общем – всего, обхваты всего – шеи, талии, груди, бедер, запястья…
– И что, вы всё это промеряли?!. – на лице Наума присутствовало неприкрытое удивление и непонимание – когда и где все это можно было измерить.
– Не ученый, – констатировал Андрюха Пашке, – нет, конечно. Железнов заставил нас написать отдельную программку… небольшую такую… – Андрюха хмыкнул, – месяца два писали, да и по ночам еще… и это при условии, что нам было от чего отталкиваться. Распознавание образов – вещь популярная. Так вот, сейчас эта программка позволяет по нескольким фотографиям, конечно, чем больше, тем точнее, сформировать математическое описание участницы. Это описание базируется не только на данных «измерений» отдельных элементов фигуры, но и на дискретном описании отдельных форм, таких как: форма бровей, глаз, носа и так далее. Для каждой из форм подобрано от 20 до 90 эталонов, которые «примеряются» к участнице – и выбирается наиболее близкая. Можно было бы, конечно, и их описать при помощи полиномов… но Железнов нас остановил. Кроме того, программа использует 256 цветов для описания цвета волос, цвета глаз, кожи и еще есть масса нюансов…
– А дальше?
– Счас, – Андрюха скинул результаты визуальной оценки по очередной паре (Наташа Савельева (№ 19)/Александра Реброва (№ 25) = 39/12) на графический. – А дальше – все просто. Дальше экспериментальным путем – посредством голосования мужской аудитории выявляется наиболее предпочтительное соотношение набора всех показателей. Эту информацию мы собирали все предыдущие тридцать две игры по всем участницам.
Набралась статистика, просчитали рейтинги участниц…
– И вы что, точно знаете, кто выиграет?!.
– Точно не ученый, – опять констатировал Пашке Андрюха. – Нет, конечно, точно не знаем. У нас есть вероятностная оценка, основанная на предыдущих данных. Сегодня и всегда присутствует ряд случайных факторов, таких как – состав мужской аудитории – он всегда новый, мы не знаем конкретных предпочтений каждого члена жюри, все наши мужские предпочтения сформированы на основе предпочтений составов тридцати двух предыдущих жюри. Это с одной стороны. С другой – каждая участница может внести какие-то изменения в свой имидж, самый простой пример – поменять цвет помады… перекраситься… или еще что-то. И, самое главное, мы не учитываем личное обаяние, тембр голоса и еще ряд факторов. На будущее Железнов обещал нам поставить задачу. Вот так.
*** (1)(8) Маша
Офис телекомпании
За 9 месяцев и 19 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится»
Начало марта. Среда. 19.25
Железнов стоял вплотную к клетке, упершись в нее носом.
Клетку в свое время Железнов заказал высокую, больше полутора метров высотой, и установил ее на своем рабочем столе, справа от компьютера, где-то в метре от него, таким образом, чтобы высоким сторонам, Железнову и Оберсту, было бы удобно и интересно общаться. Оберст видел все, что происходит на мониторе компьютера и, с удовольствием вытянув вперед голову, прислушивался к разговорам Железнова по телефону, иногда пытаясь включиться в диалог. А с другой стороны, Железнову достаточно было протянуть руку, чтобы просунуть пальцы в клетку для дружеского покусывания Оберстом и достаточно было встать, чтобы оказаться с ним «нос к клюву».
– Какой Оберст кра-а-са-а-вец… Оберст кра-а-са-а-вец…
Железнов специально растягивал слова, давая возможность Оберсту «показать» себя: Оберст, сверкая глазками, сидел на верхней жердочке и очень, очень медленно отводил в сторону и вверх левое крыло, обнажая красоту невиданную – внутренняя сторона крыльев Оберста была окрашена в насыщенный темно-красный, почти рубиновый цвет, что на фоне светло-зеленого и желтой головки смотрелось очень и очень…
– Оберст кра-а-са-а-вец…
От старательности Оберст приоткрыл клюв. Он тоже считал себя красавцем. И старался доказать это своему другу, а заодно – и поднять ему настроение.
Настроение у Железнова было – не очень…
Двадцать минут назад у него состоялся достаточно тяжелый разговор с Ольгой Соколовой – женщиной милой, красивой и по совместительству, так получилось, финансовым директором компании, занимающейся производством сериалов для нескольких ведущих телекомпаний.
Железнов стоял у окна и на повышенных тонах разговаривал по телефону, когда в его кабинет без стука решительно вошла Ольга.
– Ирина Владимировна, нет! Девятнадцать (!) ошибок в одной счет-фактуре – это не от нервов! Это – от мозгов! Вернее, от их отсутствия! Это – дремучесть! И некомпетентность! Нет! – увидев входящую Ольгу, Железнов удивился и кивнул головой в знак приветствия. – Прошу вас избавить меня от этого! Все, Ирина Владимировна, у меня встреча. Всего доброго, Ирина Владимировна.
Железнов положил трубку:
– Привет! Неожиданно… Что-то случилось?
– А что, для того чтобы встретиться двум любящим друг друга людям, должно что-то случиться? – Ольга поставила сумку на полустол и двинулась, было, к Железнову для поцелуя, однако остановилась, натолкнувшись на «неродной» взгляд Железнова и скрещенные руки у него на груди.
– Саша, что происходит?
– В мире? Евро падает. Ты в чем деньги держишь?
– Саша! Что за вакуум молчания?!. За последние полтора месяца – от тебя ни одного звонка. Трубку не берешь… Я понимаю, ты человек занятой, но…
– Оля…
– Железнов, нельзя работу любить больше, чем женщину, – Ольга многозначительно улыбнулась. – Тем более что последние полгода нам с тобой было не просто «хорошо», а «очень хорошо»… И ты не смеешь этого отрицать, Железнов! Конечно же, я согласна, элемент эгоизма присутствовал с моей стороны, но это же не повод вот так самоустраняться?
«Очень хорошо… – в какой-то момент разговора с Ольгой в голове у Железнова сквозанула мыслишка сослаться на неимоверную занятость: на работе – завал, по проекту – работы немерено, командировки, к отцу надо съездить… Железнов открыл рот и выдал:
– Оля, мне нечего тебе сказать… Вернее, есть. Оля… Я люблю другую женщину… Не влюбился. А в первый раз в жизни понял, что буду ждать ее всю жизнь. И, наверное, без надежды… Извини, если сможешь…
И сейчас, в очередной раз на автомате произнося «Оберст кра-а-са-а-вец…», Железнов все еще видел пред собой вмиг потухшие Олины глаза, жалкую улыбку, сразу же исчезнувшую гордую осанку красивой женщины. «Ты – урод, Железнов, она же – живой человек, можно же было по-другому… постепенно, пока сама не поняла бы… Хотя, она и приехала потому, что начала что-то понимать».
Ольга, надо отдать ей должное, быстро пришла в себя и «выдала» Железнову по полной программе – кто он и что он, хорошо хоть без мордобоя, хотя в определенный момент Железнову показалось, что и без этого не обойдется.
Во время всего Ольгиного монолога Железнов не произнес ни слова. Человек имеет право высказать все, что он думает. Именно в такой ситуации. И именно в такой форме. Очень эмоционально. И очень нелицеприятно.
Именно обо всем этом размышлял Железнов, когда раздался звонок.
– Саша? Это я…
– А, Маша, добрый вечер, – голос у Железнова звучал без присущей ему энергетики. – Неожиданно. Второй раз за вечер. Вечер неожиданностей… Вы не звонили 34 дня.
– Тридцать пять. Я не звонила тридцать пять дней… А почему – второй раз?
– Маша, как хорошо, что у нас с вами всё не складывается.
– В каком смысле хорошо? – Маша явно не имела возможности понять подтекст.
– Как хорошо, что вы никогда не позволите себе полюбить такого, как я… и у вас никогда не появится желания бросить мне в лицо: «Ненавижу!»
– Вы что, услышали это от любимой женщины?
– Наоборот…
– Как это наоборот? Это вы сказали?
– Маша, вы же знаете, что я люблю вас… И только вас. А услышал я это не от любимой, а от любящей женщины. Хотя… – Железнов на секунду задумался. – Вы же понимаете, а я точно знаю, что градаций в этом вопросе не существует. Раньше я считал, что люблю ее… пока не встретил вас. Это, знаете ли, я теперь понимаю, что есть ванная и есть океан. А она еще этого не знает… или считает меня своим океаном… не знаю…
– Вам плохо?
– Странное чувство. Жестокая честность… или… честная жестокость. В любом случае, я знаю, что я поступил правильно. В общем, лучше, как говорят мудрые, ужасный конец, чем ужас без конца. По-другому – нечестно.
Нечестно и по отношению к Ольге…
– Ее зовут Ольга? Кто она?
– И по отношению к вам… и в отношении себя. Себя-то уж точно не обманешь.
– Так все-таки, кто она?
– Очень красивая, добрая и… как оказалось, несчастная женщина.
