Вадим Саралидзе - Золотой айфон (сборник)
– Понимаешь, я иногда бываю занят, тогда меня действительно непросто найти. Тебе удалось, молодец!
– А откуда вы про меня знаете? И про бабушку мою?
– Ань, я ведь вообще все знаю… или почти все.
– А откуда? И где вы находитесь?
– Я?.. Как бы это тебе сказать… я везде – и нигде…
– Как это? Так не бывает!
– Бывает, Аня, бывает. У тебя ведь есть мозг? И он находится у тебя в голове? – Ане было непонятно, это издевка или нет.
– Ну… это… типа нам это еще в шестом классе рассказывали.
– И типа правильно рассказывали. А мысли твои – они где?
– Как где – в башке… Ну, там, в мозгу!
– Допустим. Значит, если мысли существуют, их можно увидеть, потрогать, так?
– Да нет вроде бы…
– А почему нет? Они же есть? О’кей, протоны мы тоже не видим, но это не отменяет их существования. Не можем потрогать, но ведь можно попробовать их куда-нибудь пересадить? Просто взять информацию, скопировать ее – и отправить в другое место!
Аня удивленно покрутила головой, словно проверяя, не вылетит ли из нее что-то. Оля же внимательно слушала и наблюдала за происходящим изнутри телефона. Если бы в ее положении можно было сказать «следила, затаив дыхание», то это было бы самым верным определением! Но дыхания, как и прочих физиологических особенностей, у нее не было, поэтому ей ничто не мешало и не отвлекало. Она ловила каждое слово таинственного хакера, понимая, что ее дальнейшая судьба находится во многом в его власти.
– Так вы… у вас…
– Да, Аня, все непросто. Несколько лет назад я заболел. Прихватило по-взрослому – сначала отказали ноги, потом постепенно перестал чувствовать тело… это было очень страшно. Работали только мозг и сознание. Я ведь серьезный специалист, в некоторых областях – лучший в мире. И вдруг мне предложили избавление.
– Кто? Врачи?
– Нет, это были не врачи – меня не стали лечить. Боковой амфиотрофический склероз – так назывется эта штука – не лечится. Мне предложили сохранить главное – мое сознание. Делать было нечего, я согласился.
– И кто ж это был?
– Одна очень серьезная компания. О возможностях ее я на тот момент не догадывался, но быстро сообразил, что они могут почти все.
– А зачем?
– Во-первых, это было интересно в научных целях – превратить человека в облако. Во-вторых, им очень нужны были мои разработки. Я, например, наваял программу, способную рассчитать траекторию полета до Марса и позволяющую вернуться назад. Кораблем же не обязательно должен командовать живой человек.
– Так туда ж лететь года два!
– А я никуда и не спешу. Я тут навсегда.
– Тут… это, типа, где?
– Я же тебе сказал – это везде и нигде. Это сложно объяснить, да и ни к чему, – в компьютерах, в облачных сервисах, в виртуальном пространстве – я везде. Ошиблись слегонца мои благодетели! Оказалось, что сознание невозможно держать взаперти, вот я и сбежал, легко и непринужденно, – и Анин собеседник металлически усмехнулся.
– А кого я вижу на экране? Там же сидит кто-то?
– Да это так, манекен, а в нем – голосовой синтезатор, – экран увеличил изображение, и Аня увидела, что это действительно сидящая фигура в рост человека. – Я специально тут его посадил, чтобы иногда изображать живого персонажа по кличке Пафос. Не всем же будешь объяснять, что и как.
Внезапно картинка задергалась, из глубины раздался неприятный ноющий звук. Аня услышала, как металлический голос начал монотонно повторять слова на каком-то непонятном языке.
Dies irae, Dies ilia!
Solvet saeclum in favilla,
Teste David cum Sybilla.
– Эй! Что это? – она пыталась понять, что происходит, но собеседник не откликался, продолжая декламацию.
Экран ноутбука стал резко увеличиваться в размерах, наползать и быстро накрыл собой всю комнату.
…Аня стояла в каком-то широком светлом холле. Это было что-то вроде галереи современного искусства: минимум мебели, никаких украшений, встроенный свет, усиленный выносными светильниками на металлических кронштейнах, стены из светло-красного кирпича. По ним были развешаны довольно большие, но абсолютно пустые рамы от картин или постеров. «А что тут смотреть?» – подумала Аня и подошла к одной из таких рам. Неожиданно в ней появилась фотография, на которой был изображен ее отец вместе с группой, стоящий с гитарой на сцене. Картинка внезапно ожила, группа задвигалась, только музыки не было слышно. «Это же концерт в Тоннах в прошлом году!» – Аня была нечастым гостем на выступлениях отца, но приятели уговорили ее сходить. Она сделала для всех бесплатные пропуска на танцпол… И тут Аня неожиданно для себя поняла, что находится там, на концерте. Она ритмично подпрыгивает в такт грохочущей музыке, хлопает и подпевает…
С трудом вынырнув из глубины этого шоу, она отошла в сторону – и изображение тут же пропало. Это было очень реально, даже слишком! Ей казалось, что она даже чувствует сладковатый запах травки от соседа слева… Следующей была очень симпатичная ожившая фотография, на которой Аня была совсем маленькой. Крошечная девочка сидела в металлическом корыте, а мама сверху поливала ее из кувшина. «В оловянной ванне, да-да-да!» – засмеялась Аня… И тут же возник запах земляничного мыла, так хорошо ей знакомый с детства. Ей три года, она сидит по пояс в теплой воде, мама моет ей голову, напевает любимую песенку про Котю-котеньку… Аня ходила от картины к картине, проваливаясь полностью в эту своеобразную видеохронику, которая была представлена довольно подробно – то кусочек из детства, то школьный урок пару недель назад. Все было вперемешку, но очень объемно и выпукло, абсолютно реально. Аня так увлеклась просмотром, что совершенно забыла, чем была занята буквально несколько минут назад. Вернула ее к действительности картина, где она разглядела Пашу с золотым айфоном в руках. «Блин, что я тут делаю! А где Пафос?» – она огляделась в поисках выхода, но не увидела ни одной двери или окна. «Лажа какая-то. Надо срочно валить отсюда!» – она подошла к самой большой раме, которая висела в центре стены, и вспомнила бабушкин совет – смотреть на все из самой глубины сердца. Картина ожила. Аня увидела себя, сидящую перед компьютером, и громко произнесла:
Дорога одна, пряма, не крива.
Слушай-внимай мои слова:
Ветер пыль метет, тучи гонит, несет.
Утром солнце на небо поднимается.
Закат алый огнем разгорается.
Назад меня вороти, душу мою отпусти.
Картина начала дрожать и раскачиваться. Аня снова услышала монотонное чтение
Quantus tremor futurus,
Quanto Judex est venturus
Cuncta stride discussurus.
…она открыла глаза.
– Молодец, вынырнула! Я тут латынью увлекся, задумался слегка, пока мы болтали, – Ане показалось, что в металлическом голосе хакера прозвучало смущение.
– А что это было?
– Побочки. Сопутствующие эффекты, короче. Реквием – очень прикольная штука, между прочим, если в оригинале читать! Ты вошла в контакт, а я отвлекся… И случайно слепил тебе картинку из твоих воспоминаний. Кстати, довольно опасная штука!
– Почему?
– Залипнуть можно, причем насовсем. Но ты молодец, выскочила быстро. Бабуле твоей – респект и уважуха! – и он гнусаво захихикал.
– Это все отлично. Но я вроде не в киношку пришла?
– Да, Ань, хорошо, продолжим. Началось все с того, что я захотел попробовать снова стать человеком… Представь – я вижу все, что происходит в мире, знаю и чувствую всех на свете, я практически бог! Но не все так чудесно, как может показаться… Знаешь, как это хреново – не походить по травке, не поплавать, пива даже не выпить, девчонку за попу…Так, ладно, ты еще маленькая!
– Ничего себе маленькая – сто семьдесят семь сантиметров роста! – запальчиво вскинулась Аня.
– Ладно, большая! – он усмехнулся своим металлическим голосом и продолжил: – Тогда я начал экспериментировать. В общем, для начала все пошло неплохо, я разработал одну интересную программу и начал ее тестирование.
– А что за программа? – если бы могла, Оля бы придвинулась к ноутбуку максимально близко, чтобы лучше слышать.
– Первоначально она должна была помочь человеку в реализации своих желаний и идей. Получил вполне годный результат – потихонечку, понемногу у человека все как будто бы само начинало получаться. Ну и пошло-поехало – сначала политики поперли, они же самые активные, быстро прочухали, что к чему! Помнишь, сколько Навальный на выборах в Москве набрал? А еще один не слишком известный персонаж президентом Польши стал… ну ладно, тебе политика неинтересна, понимаю… Спортсмены и тренеры тоже неплохо программку мою поюзали – клуб «Челси», например, чемпионат Англии выиграл! Там такой перец есть, активный очень, по фамилии Моуриньо. А биатлонист этот, Бьорндален, – ему ведь за сорок уже, а бегает как новенький. Да много чего получилось, причем заметь – в тестовом режиме! Но главное – я понял, что двигаюсь в правильном направлении.
