Татьяна Казакова - Чем черт не шутит
– Боже мой! Какие люстры! А какие прежде были? Как не было? Куда же они делись? А какая лестница! Как? Тоже переделывали? Какая жалость! А что, что осталось с тех времен? – Мне очень хотелось показать ей хоть что-нибудь уцелевшее, но мы все переделали, и до нас здесь перебывало полно организаций и фирм, вряд ли, что уцелело. Ольга Андреевна с такой жадностью смотрела на меня и так хотела услышать что-то желаемое, а я лихорадочно вспоминала, что бы такое показать, лишь бы не увидеть разочарование у нее на лице.
– Вспомнила! Там на чердаке какое-то старье осталось.
– Пойдем скорее туда, – и она устремилась вверх по лестнице.
– Бабушка! Подождите! У меня же ключей нет. Я сейчас у девчонок возьму, заодно познакомитесь с ними.
– Потом знакомиться, сначала на чердак. Я тебя здесь подожду.
Сказав коротко – «Все потом» на Наташкины вопросы «Зачем? Куда? Почему?», я быстренько вернулась к бабушке и открыла дверь. Она несколько помедлила, потом перекрестилась и торжественно зашла, как в храм. Здесь не было особой грязи, но зато полно пыли. Ольга Андреевна подошла к киоту.
– У мамы был точно такой же киот. Раньше на мебель прибивали пластинку с инициалами мастера и владельцев. Она опустилась на колени и стала со всех сторон ощупывать его. Ничего не найдя снаружи, она стала искать внутри.
– Нашла! – закричала радостно.
– Надо, наверное, фонариком посветить.
– Ничего не надо. Я и так различаю вензель. И потом наличие пластины само по себе говорит, что это девятнадцатый век. Жаль, что дверца не сохранилась.
– Хотите, я приглашу реставратора, будет, как новенький.
– Спасибо, mon chere, ты добрая девочка, – я с ужасом увидела, как глаза ее наполнились слезами, и тут же заплакала сама. – Что-то я слезлива стала в последнее время, – пробормотала себе под нос.
– Это хороший признак, – улыбнулась в ответ бабушка.
«Чего же тут хорошего? – хотела я возразить».
– А это что? – Ольга Андреевна показала на то, что осталось от бюро.
– Это верхняя часть бюро, а нижнюю кто-то уволок, – объяснила я, – значит здесь мы не найдем пластину с инициалами.
– У меня в спальне стоит комод с точно таким же декором, как будто из одного гарнитура.
– Бабушка, нижнюю часть тоже можно заказать.
Она выдвинула ящичек с пожелтевшими бумажками и попросила меня все куда-нибудь сложить. Я сбегала вниз и принесла картонную коробку. Мы осторожно вытряхнули в нее содержимое ящичков. Ольга Андреевна сказала, что посмотрит их дома. Уходя, я все-таки опять треснулась об эту трубу, правда, не так сильно, как в первый раз, но все равно больно. Разозлившись, со всей силой стала ее дергать, буквально висела на ней, но она не желала поддаваться. Надо кого-то попросить залезть на лестницу и отцепить ее.
– Mon chere, где можно привести себя в порядок, я вся в пыли. И пора познакомиться с твоими коллегами.
Вообще-то я тоже выглядела не лучшим образом, и мы пошли в дамскую комнату приводить себя в порядок. Когда мы спустились вниз, там метался Наум Григорьевич и орал на экспедитора!
– Я тебя сразу узнал, бандитская твоя морда! Ты только и знаешь, что водку жрать гранеными стаканами, а кто за тебя работать будет? А? – «Бандитская морда» с улыбкой это слушал, казалось, ему это даже нравится. Наум Григорьевич запнулся, заметив бабушку, а она вздернула подбородок и ожидала, когда их представят друг другу. Я познакомила их. Наум Григорьевич весь подобрался, смешно щелкнул ботинками, поцеловал ей ручку и удалился на кухню.
«Бандитская морда» заржал и пошел за ним. А мы направились в гостиную знакомиться с моими подругами. При виде бабушки девчонки оробели, особенно, когда она что-то ввернула по-французски. Наташка вытаращила глаза и почему-то сказала вдруг – Мерси. – Бабушка засмеялась и попросила оформить клубную карточку. Она заплатила деньги, хотя мы отказывались их брать, но она была непреклонна. Ей очень понравилась наша маленькая гостиная, которую она назвала petit comite (интимный кружок). Она тут же уселась за чайный стол и попросила коктейль.
– Безалкогольный?
– Вот еще! – возмутилась она. – Лучше что-нибудь покрепче. У меня есть повод выпить.
– Во дает твой «божий одуванчик» – шепнула Наташка.
По такому случаю мы присоединились к ней, заказали себе тоже по коктейлю, и уютно расположились на диванчиках за чайным столом. В это время звякнул колокольчик на входной двери, извещая, что пришли посетители.
Это были три девушки, которые непрерывно болтая и смеясь, окружили Руслана. Следом за ними вошла женщина лет 50. Наташка чинно подошла к ней выяснить, что к чему. Женщина пришла записаться в клуб, но пока хотела осмотреться. Лариска пригласила ее к нам в гостиную и дала для ознакомления правила клуба. Та углубилась в чтение, периодически поглядывая на нас. Видимо ей хотелось присоединиться к нам. Собственно для этого мы и создали клуб, чтобы женщины имели возможность общаться. В очередной раз, встретившись с ней глазами, я кивком пригласила ее присесть к нам поближе.
Лариска, попрощавшись, уехала в налоговую. Наташка отправилась в солярий, и мы остались втроем, я, бабушка и Люба, как представилась женщина. Через несколько минут общения с ней, я поняла, что она из племени вампиров. Загрузила по полной программе своими проблемами. С одной стороны я ей сочувствовала, а с другой хотелось послать ее куда подальше. Она стала вспоминать, какой красавицей была в молодости (вот уж ни за что не поверю), как ухлестывали за ней парни. А она, дура такая, (вот в это верится сразу) выскочила замуж за какого-то тюфяка, (бабушка пробормотала «pardon») и отдала ему лучшие годы своей жизни, обстирывая и обглаживая. Вырастила двух детей, все соседи восхищаются, какой у нее порядок в квартире, ни соринки, ни пылинки. Интересно, она специально для них экскурсии устраивает? Теперь муж заколачивает (бабушка опять пробормотала «pardon») огромные деньги и хочет ее бросить. И ладно бы нашел себе молодую, так нет же, еще старше ее на два года, сорокапятилетнюю. Я в изумлении на нее взглянула. Хорошо, что ничего не ляпнула про возраст. На вид ей все 50.
Как только ее муж сообщил, что хочет развода, Люба закатила скандал с «летающими тарелками».
– Я даже занавески поджигала, – заплакала она.
– При чем здесь занавески? – удивилась бабушка.
– Сама не знаю. Просто от злости, – шмыгала носом Люба.
– Так вы не хотите, чтобы он ушел? – уточнила Ольга Андреевна.
– Конечно, – удивилась Люба. – Я же его люблю.
– В любимого человека не швыряют тарелки, – заметила бабушка и добавила что-то по-французски. Люба часто заморгала и притихла.
– Вы квартиру по-прежнему убираете?
– Конечно, ни пылинки, ни соринки.
– А мужу стираете, готовите? – продолжала допрос бабуля.
– Вот еще, – возмутилась Люба. – Он будет шляться, а я стирать.
– Значит, вы любите свою квартиру, а мужа нет. А раз так, спокойно с ним разводитесь. Бабушка невозмутимо отпила коктейль.
– Как это разводитесь? – растерялась Люба. – Я люблю его, – она заплакала, – лучше посоветуйте, как его удержать.
– Я могу вам дать совет. Если будете следовать ему, придете благодарить меня. Но скажите, пожалуйста, вы сейчас не стираете мужу, значит, стирает она?
– Нет, он сам в тазике чего-то полощет, не умеет машинкой пользоваться, – тяжело вздохнула Люба.
– Тогда все в порядке! – заключила бабушка. – Вы снова станете ему стирать и гладить, не забывайте кормить повкуснее. Пользуйтесь любым случаем и говорите ему, что он самый красивый мужчина, купите ему хорошую туалетную воду, ни в коем случае не повышайте голос и не удерживайте. А самое главное, приведите себя в порядок.
Люба в недоумении оглядела себя. Надо заметить, костюм на ней был дорогущий.
– Вы сказали, что муж ваш человек состоятельный, – продолжала бабушка. – Он дает вам деньги? – Люба утвердительно кивнула.
– Очень хорошо. Тогда, позвольте спросить, почему вы сами убираете свою квартиру?
– Я нанимала несколько раз домработниц, но они плохо убирают, я сама лучше уберу.
– Вам надо срочно нанять домработницу, пусть убирает, как может, а вы займитесь собой.
– А что надо делать с собой?
– Как что? Прическу, немедленно подстричь волосы, что это за старческий пучок? Да и маникюр. У вас руки, pardon, как у прачки. Это неприлично. Костюм на вас красивый, но этот цвет вам не идет. Запомните, беж – это не ваше. Ваш цвет синий, бирюзовый и что-то с этими оттенками, – бабушка была безжалостна. – В остальном, посоветуйтесь с молодежью, – она кивнула на меня, – они лучше разбираются, какие маски делать, как подкрашиваться. Кстати, здесь есть солярий. Вот с него и можете начать. Вам все понятно? Тогда оформляйте карточку и не забывайте уходить по вечера из дома.
– Куда? – испугалась Люба. – Куда мне уходить? У меня же дети, их кормить надо.
– Сколько лет вашим детям? – раздраженно спросила бабушка.
