Галия Мавлютова - Последний час декабря (сборник)
Поезд был полупустой. Очевидно, не всем казалась привлекательной идея изменить свою жизнь, сев в новогодний поезд.
В ее купе протиснулась старушка.
– С наступающим! – громко поздоровалась она, устраивая под сиденье огромные баулы.
Ну вот. А Нине на какой-то момент вдруг подумалось, что сейчас, как в книгах, в купе войдет прекрасный незнакомец, предназначенный ей самой судьбой и, как подарок под елочку, подкинутый в новогодний поезд.
«Я дура!» – поняла Нина и вскочила, заторопившись к выходу. Она бы успела, но дорогу перегородила веселая компания из соседнего купе. Пока девушка пробиралась через них, наступая кому-то на ноги и бормоча извинения, поезд тронулся.
– Мне нужно выйти! – закричала Нина.
Сухонький проводник, похожий на старичка-лесовичка, посмотрел на нее с укоризной.
– Что же вы, молодые, шебутные такие? – покачал он головой. – Следующая остановка в двадцать два тридцать два. Тверь.
– Спасибо, – отозвалась Нина и привычно добавила: – Извините.
Можно выйти в Твери, но что делать там в половину одиннадцатого ночи, накануне Нового года? Нет, лучше остаться в поезде. Тут, по крайней мере, тепло. Соседка рано ляжет спать, если уже не спит. И она поступит так же. Просто проспит Новый год под дробный перестук колес, переживет этот праздник – и ладно.
Но соседка не спала. Напротив, вернувшись в купе, Нина увидела, что весь столик завален разнообразными яствами, а старушка все продолжала извлекать из своей, кажется, бездонной сумки-самобранки лоточки, пакетики, сверточки…
– Я Полина Семеновна. Добро пожаловать к столу. – Соседка улыбнулась и, заговорщически подмигнув, показала Нине бутылку шампанского.
«Алкоголичка! Старая алкоголичка!» – подумала девушка с ужасом, представляя, во что превратится ее новогодняя ночь. Воображение почему-то вознесло Полину Семеновну на хрупкий столик и заставило старушку отплясывать там нечто вроде гопака.
– Мы понемножечку, в честь праздника. – Старушка ловко вытащила из сумки стаканчики. Вроде пластиковые, но похожие на бокалы, даже с приставными ножками.
– Хорошо, – смирилась с неизбежным Нина.
Напиться в новогоднюю ночь в компании старушки – почему бы и нет? Может, в жизни как раз и недоставало подобного абсурда.
…А примерно через час Нина поняла, что Полина Семеновна – самый душевный человек на свете. Даже рассказы о многочисленных внуках и собственных болячках вопреки ожиданиям не казались занудными. Девушка уже вовсю смеялась над описанием последнего посещения поликлиники, выходившем в интерпретации рассказчицы как смесь детектива и комедии положений.
– Наверное, я вам наскучила, Ниночка, – выдала вдруг Полина Семеновна, прервав очередной веселый рассказ. – Все болтаю и болтаю. А вы девушка молодая и очень, очень интересная. Вам бы другую компанию.
– Что вы, – отмахнулась Нина, угощаясь отменным холодцом, принесенным старушкой в специальном лоточке. – С вами не соскучишься.
– Да ладно! – Полина Семеновна совсем по-молодому засмеялась и махнула рукой. – Погоди, Ниночка, я сейчас!..
Нина осталась одна в купе и с удивлением обнаружила, что от тягостной тоски не осталось и следа. Ей было легко – даже не от выпитого полбокала шампанского, пузырящегося теперь в крови, а от какого-то странного ощущения правильности, своевременности происходящего. Выходит, ей просто нужно было сесть в этот поезд и уехать от всех своих проблем. Пусть даже на одну ночь.
– С Новым годом! С Новым годом! – в купе ввалилась молодая шумная компания.
– Ты не возражаешь, Ниночка, я позвала гостей… – Из-за спин высунулась Полина Семеновна.
Нине оставалось только мысленно аплодировать. Похоже, знакомства – еще один конек неугомонной старушки.
Тут же воцарилась веселая суета. Все болтали, смеялись, чокались шампанским и передавали друг другу восхитительные пирожки из самобраной сумки.
И Нина почувствовала, что ее несет эта счастливая новогодняя волна. Ей, достаточно осторожной и малообщительной, вдруг стало хорошо среди незнакомых веселых людей, чудом набившихся в маленькое купе так, что не ощущалось дискомфорта.
После традиционной речи президента, просмотренной на чьем-то планшете, начался бой курантов.
– Ура! – закричали попутчики.
Взорвалась хлопушка, осыпая всех разноцветным конфетти… За окном проплывал какой-то городок, в темном небе вспыхивали огни салюта…
– С Новым годом! С новым счастьем!
Нина глотнула шампанского и, не удержавшись, загадала то самое новое счастье, которого так ждешь с каждым новым годом.
От шума немного кружилась голова. Все-таки достаточно с нее общества. Ей ужасно захотелось побыть одной.
Девушка протиснулась к выходу и шагнула в полутемный тамбур, чтобы подышать свежим воздухом.
– С наступившим, – послышался рядом мужской голос.
Нина вздрогнула – она и не заметила, что здесь кто-то уже есть.
– Извините, – пробормотала она, – я помешала?
– Не извиняйтесь, не нужно просить прощения за все подряд, – ответил мужчина, плохо различимый в полумраке, но, кажется, довольно молодой. – Не любите праздничную суету? Я терпеть не могу.
«Эгоист. Платинум эгоист», – подумалось Нине. Дима тоже обожал рассказывать о себе и о собственных предпочтениях.
– Я, пожалуй, пойду, – она взялась за ручку двери.
– Ну вот, я вас напугал, – собеседник усмехнулся, а Нина, покосившись на него, заметила, что у него красиво очерченный профиль. – Идите, празднование в самом разгаре.
Из приоткрытой двери действительно доносилось громкое пение. Нина заколебалась.
– А хотите – останьтесь. Я помолчу, честное слово.
Нина, прислонившись спиной к двери, замерла, готовая бежать в любую минуту.
Громко стучали колеса, и вагон под ногами сотрясался, словно живой. Мужчина молчал, и это начинало беспокоить.
– С вами все в порядке? – поинтересовалась Нина.
– Нет. То есть да. Это не важно, – путано ответил он.
– Извините… – начала она.
– Не извиняйтесь, – прервал он. – Вы слишком воспитанная, а это вредит.
– Неужели? – пробормотала Нина. – А вы?
– А я не очень.
– Ага… – Она помялась и вдруг спросила: – А вы куда едете? В отпуск? Домой?
– Просто еду.
– Правда? – Она по-настоящему заинтересовалась. – Вот так, в никуда?
– Вот так. Иногда нужно просто уехать, – ответил он глухо.
Они проговорили, наверное, целый час, не обращая внимания на холод, пробивающийся через щели, и Нина подумала, как важно иногда сделать шаг в сторону, пусть даже это кажется безумием. Будет ли эта встреча судьбоносной или нет, пока неясно. Но все равно сейчас, в трясущемся на шпалах тамбуре, она ощущала дыхание ветра перемен, которые обычные люди могли бы легко перепутать со сквозняком.
* * *– Таня! С Новым годом! – набрав номер подруги, прокричала в трубку Нина. – Спасибо за поезд!
– За какой поезд? Ничего не понимаю! – отозвалась та удивленно. На заднем фоне слышался голос ее старшенького, умоляющего дать взорвать еще одну петарду.
– Ну ты прислала мне ссылку на статью про то, что нужно уехать! Это оказалась просто отличная, чудесная идея!
– Ничего я тебе не присылала… Никитка, ну потише ты! – обратилась к сыну Таня.
– Ничего?.. – Девушка рассеянно потерла лоб. – Но как же…
– С наступившим, девушка, с новым счастьем! – Старенький проводник, похожий на старичка-лесовичка, озорно подмигнул ей из-под железнодорожной фуражки.
– А, не важно, – махнула рукой Нина.
Настоящее чудо не нуждается в объяснениях. Все, что нужно, – это ждать и просто в него верить.
Елена Нестерина
Акции небесного электричества
Холодно, очень холодно было в Москве этим ноябрем. С самого начала месяца часто и помногу шел жесткий мелкий снег. Промерзший ветер нес его по широким улицам, разметал в переулки, шлифовал им до благородного блеска накатанные дорожки на тротуарах.
В один из ледяных дней, когда на свистящей улице легкие не успевают согреть попавший в них ветер, к расселенному аварийному дому, затерявшемуся в старых новостройках Москвы, подъехала облава.
В доме жили. И серьезно рисковали при этом – тот, кто не имел в столице прописки или регистрации, после облавы обязательно ставился перед выбором: или получать срок за тяжкое нарушение регистрационного режима, или, подписав добровольно-принудительный контракт, отправляться в дальнее-дальнее Подмосковье. Там, среди сырых талдомских лесов, стояли вредные-вредные, но очень полезные столице предприятия. Там работали на износ. Получали, конечно, зарплату – не наличными, а переводом на пластиковую карточку (действующую, правда, только в том городе, где работник был прописан). К концу контракта набегала приличная сумма, забирай и иди себе, то есть отправляйся на малую родину, – отъезд с завода и возвращение в порт приписки отслеживались. Но как набегали деньги, так и убегали силы – наступал этот самый полный износ организма.
