Георгий Ланской - По законам звездной стаи
Переезд в новую квартиру, пусть даже совершенно неприспособленную к жизни, стал для Марины сказкой. Наконец-то можно ходить по квартире, не беспокоясь о пьяном соглядатае, не прятать деньги, вещи, не бояться, что по возвращении выяснится, что ее любимая гитара уже несколько часов принадлежит мужику из соседнего дома!
Да, конечно, за переезд в какой-то степени следует благодарить Димку. Но, в конце концов, это не его заслуга! Просто он оказался в нужном месте в нужное время. Да и к Егору бы не пошел – Марина настояла, когда разоткровенничавшийся Димка вскользь упомянул о богатеньком папике нового знакомого. Вот только прибрать к рукам не получилось ни папу, ни сыночка…
Марина ревниво припомнила ногастую блондиночку-мачеху, волоокую, ухоженную. Таких не меняют на унылых хомячков! Да и сыночек оказался не промах. Переехав, Марина то и дело поднималась наверх: то соли одолжить, то сахару, старательно выбирая наряды из немудреного гардероба. Тут подтянем, там подберем, грудь нараспашку, в глазах поволока…
Бери меня, я вся твоя!
Но Егор почему-то «брать» отказывался и в гости не приглашал, оставляя томиться в прихожей. Трижды на голос из глубины его квартиры выходили девицы – всякий раз другие: брюнетка, блондинка и даже эмо с розовыми волосами. Всучив соседке сахар или соль, Егор с неизменной вежливостью выпроваживал Марину прочь. И только в глазах, черных, как ночное озеро, светилось презрение.
Сволочь…
Марина пристроилась в хвост очереди и, обняв гитару, угрюмо уставилась вперед. Спустя четверть часа дверь приоткрылась. Толпа заволновалась и рванула на штурм. Марина бросилась к дверям вместе со всеми, не заметив вышедшего с черного хода Егора.
Димке повезло больше.
Спотыкаясь обо все подряд, придерживая руками сползающие модные джинсы от псевдодизайнерского дома моды, Дима побрел к остановке и буквально налетел на Егора, торопившегося к своему автомобильчику.
– О, привет, – удивился Егор. – А ты тут откуда?
– На прослушивание с Маринкой пришли, – ответил Димка.
Хорошо бы Егор направлялся домой и подвез его! Иначе опять придется тащиться через всю Москву в маршрутках, потом в метро. С неба сыпалась какая-то мокрая пакость, сущее наказание, а не дождь…
Унылая беспросветность.
Бесперспективняк…
Слово, которое Димка выговаривал с первого раза, а у Маринки никак не получалось, отчего она злилась и долго, тщательно тренировалась по слогам.
– Чего ж не остался? – весело спросил Егор. – Если ты домой, садись, подброшу.
– Спасибо, – с благодарностью сказал Димка, дождался, пока «Фольксваген» хрюкнет сигнализацией, и забрался в уютное, пахнущее кожей нутро автомобильчика. – Я решил, что нет смысла оставаться. По слухам, мюзикл будет из звездного состава.
– Ну, правильно решил, – подтвердил Егор и завел машину. – Сегодня массовку отбирают, роли-то уже распределены. Берут профессиональных танцоров в основном, ну и так – людей, изображающих толпу. Оплата – пятьсот рублей за вечер. Оно тебе надо? Я там час проторчал, ждал визита великого и ужасного Алмазова, но барин прибыть не пожелали. Сегодня еще одна тусовка, в другом месте, надеюсь там его отловить…
Пока Егор аккуратно вливался в сплошной поток автомобилей, Дима, без спроса вытащив из валявшейся на приборном щитке пачки сигарету, с наслаждением закурил и уставился в окно.
Ну, почему одним все, а другим ничего?
Вон, сидит, баранку крутит…
Третий месяц в Москве, а уже – машина, квартира, работа, связи и протекция. И что самое обидное, без всяких усилий с его стороны!
Повезло же родиться в богатой семейке. Папашка – олигарх, души в сыночке не чает, мачеха едва ли не облизывает: вон, машину подарила, одела, обула с ног до головы, живет и в ус не дует. А тут носишься, как ужаленный, и ничего! Папа на заводе, слесарь шестого разряда, мама – врач-педиатр, какие уж тут связи и деньги… Жизнь от зарплаты до зарплаты. На завтрак гречка с курицей, на обед супчик из вермишели, на ужин – супчик и гречка. На день рождения мама печет тортик, дарит «полезные» штаны с начесом – и никаких коньков и нового велосипеда. Ты ходишь в школу, как все, живешь как все, и срываешь первые аплодисменты за исполнение песенки «Во саду ли, в огороде» на утреннике. Учителя с умилением перешептываются: «Этот мальчик далеко пойдет», школьная училка пения гордо выпячивает объемную грудь, словно она чему-то и правда учила детей…
И вот тебе уже семнадцать, выпускной позади!.
Москва, куда ты переезжаешь, чтобы поступить в лучшее музыкальное училище, начинает тебе хамить еще на вокзале.
Жестокий город, женщина-вамп, сосущая кровь из приезжих!
Жить в общежитии невозможно, хотя поначалу кажется, что весело. Соседи по комнате всегда голодны, безжалостно пожирают твои продукты, берут поносить вещи и никогда ничего не возвращают. Выспаться – удача, поесть – удача, получить заказ на обслуживание банкета – неслыханный фарт. А потом, когда пьяная тетка с сальными руками начинает липнуть к тебе на сцене и требует снять штаны, ты отказываешься, отступаешь, до тех пор, пока пьяный спутник тетки не бьет тебя кулаком в нос. Ослепляющая вспышка боли – и искры брызжут во все стороны, вместе с каплями крови…
Унижения, извинения. Извинения, унижения.
На всех прослушиваниях отбирают других, которые и петь-то толком не умеют. На последнем конкурсе «Звездопад» очень известный продюсер сказал не менее известному композитору вполголоса: «Ну, как такого брать? Посмотри на него: петь может, но на него формат не подберешь!» Композитор важно кивнул головой…
В результате – на конкурс взяли татуированного по самое не хочу сына известного бизнесмена. Дима эту сцену наблюдал, разговор слышал, не зная, то ли гордиться собственной уникальностью, то ли засунуть подальше харизму с талантом. А татуированный мажор потом занял аж третье место. Димка смотрел финальный концерт по крохотному телевизору в магазине. Теперь мажор – крутой рэпер. Правда, поет по-прежнему между нот, но высокие технологии помогают. Тут вытянем, тут прилепим кусочек от исполнения другого артиста (ведь всем известно: певцы старой школы прекрасно выпевают окончания слов, а молодежь их проглатывает), и мажор взлетает на верхушку хит-парада.
А Димка – никто.
– Чего такой кислый? – спросил Егор.
– Ничего не кислый.
– Кислый, как щи. У меня даже в машине атмосфера изменилась. Кто тебя, сироту, обидел?
Тут Димка все и вывалил.
И про адскую невезуху, и про вечное безденежье, даже мажора-рэппера не забыл упомянуть. Правда, когда речь дошла до неких лимитчиков, уже обзаведшихся квартиркой и машинкой, Димка стушевался. Егор лишь хмыкнул.
– Я понимаю, с моей стороны это звучит глупо, – вяло сказал Димка.
Все силы ушли на страстное объяснение.
Внутри была пустота…
– Но у меня правда нет никаких шансов на успех. Все эти прослушивания – фигня на постном масле! Если бы я плохо пел, может, и смирился бы. Но я же хорошо пою, ты знаешь. Берут не самых талантливых, а середнячков.
– Ну, правильно, – подтвердил Егор. – Чтобы их можно было легко заменить. Бэк-вокалист не должен затмевать звезду. Ты посмотри на все эти мальчуковые-девчуковые коллективы. Глянцевые, целлулоидные, а петь хоть кто-то умеет? Чаще всего так: кто дает продюсеру, та и солистка. Или солист… Ты на такое пойдешь?
Димка промолчал.
– Не кисни, – сказал Егор. – Перевернется и на твоей улице самосвал с пряниками.
– Да уж, перевернется, жди, – саркастически фыркнул Димка. – Я под несчастливой звездой родился.
– Да ладно…
– Вот тебе и ладно. Я по блатным местам, где «звезды» тусуются, не хожу. Кто меня туда пустит?
Егор нахмурился и сосредоточенно уставился вперед.
– Ну, положим, в этом я тебе помогу. У меня фотограф заболел, поэтому я сегодня и швец, и жнец, и на дуде игрец. Вечером Алмазова будем отлавливать…
Егор сунул руку в карман и вытащил запаянную в пластик бумажку с хищно сверкнувшей надписью «Пресса».
– У меня аккредитация на двоих, – заявил он. – Так что, если хочешь…
Договорить Егор не успел.
Димка подпрыгнул на месте, едва не врезавшись головой в потолок в намерении броситься Егору на шею. Егор испуганно дернулся, машина вильнула вбок, с трудом увернувшись от здоровенного «Лексуса». Джип нервно загудел клаксоном, едва различимый за тонировкой водитель разразился беззвучной тирадой и даже показал неприличный жест средним пальцем.
– Егор, правда можно?
– Дима, ты меня угробишь, – сердито ответил Егор. – Можно, конечно. Чего ж нельзя-то. Только уговор: я там тебе не нянька! У меня работа. Алмазов – та еще сука, он нас не любит. А мне скандал нужен. Возможно, придется делать ноги.
– Бли-ин, – протянул Димка. – Я даже не знаю, как тебя отблагодарить…
– Сочтемся, когда звездой станешь, – усмехнулся Егор.На подобных вечеринках Диме бывать еще не приходилось.
Егор, миновав секьюрити, сразу же отобрал у приятеля сумку с фотоаппаратом, диктофоном и прочими причиндалами, бросил на прощание «удачи!» и растворился в толпе.
