Евгений Поляков - Двухгодичник. Сказки про Красную армию
Вроде как все проверки проклассифицировал и даже слегонца прокомментировал. Можно теперь и к реальным картинкам переходить.
Плановые проверки
Первую для меня плановую проверку в нашей роте проводили два вечно советующихся между собой подполковника. Интеллигентного такого вида, совсем не похожие на кадровых военных. Скорее – на бывших двухгодичников. Помню, как командир пытался отмазать меня от сдачи нормативов по физподготовке, мотивируя это тем, что я совсем еще недавно прибыл из народного хозяйства и не успел сбросить с себя гражданский жирок. Отмазать, насколько я помню, не получилось, но мои результаты в подтягивании, беге и иже в зачет роты не пошли.
Из заслуживающих внимания эпизодов, имеющих отношение к первой проверке, можно отметить только один. Он тоже касался физ-подготовки. Когда подошла очередь сдавать нормативы моему подчиненному прапорщику Ульянычу, то оказалось, что подполковники не взяли с собой таблицу результатов для военнослужащих старше тридцати пяти лет. Двое из ларца некоторое время попереглядывались между собой, а потом один из них, глядя на нашего прапорщика-дедушку, спросил: «А какие же вам нормативы-то надо выполнить в вашем возрасте?» Ульяныч за словом в карман не полез и бодро так, по-молодецки выдал: «А мне, товарищ подполковник, в моем возрасте надо всего лишь два раза от бабы отжаться». Подполковники улыбнулись, но так как в нашем подразделении женщины не служили, да и секс-шопов с резиновыми дамами тогда тоже еще не наблюдалось, то и предложение Ульяныча в жизнь претворять не стали.
Остальные плановые проверки проводили у нас уже «ну настоящие» полковники подполковники, и даже непонятно как заплывший в наши «степи Украины» контр-адмирал. Начинались проверки однотипно, на плацу (может, тоже такая инструкция была). И команды были одни и те же: «Рядовые – на месте, сержанты и старшины – шаг вперед, прапорщики – два шага вперед, офицеры – три шага вперед». Дальше проверяющие ходили между рядами, обследовали содержимое наших карманов (уставом это регламентировалось – типа там военный билет/удостоверение личности офицера, ком-, партбилет и тому подобное), есть ли нитки и иголки, чистый ли подворотничок, и как он пришит, и так далее. Потом шли стандартные вопросы типа: «Ну что, сынки, какие жалобы, просьбы, предложения? Как служба несется? Не забижает ли кто?» На этом этапе курьезов случалось предостаточно.
Почему-то проверяющих приводило в состояние клинического бешенства любое упоминание о дембеле. Надписи ДМБ-19ХХ, календарики с проколотыми иголкой датами, уже отданными в качестве долга великой Родине. Сильно сомневаюсь, что в каком-нибудь уставе про календарики было хоть слово. И вот представьте себе полковника или под– (не помню уже), который у кого-то из рядовых нашел греющую солдатскую душу надпись «ДМБ-19ХХ» на внутренней стороне ремня, а у другого этот самый неуставной проколотый календарик. Проверяющий, весь красный, орет благим матом и как-то связывает сии позорные факты со снижением боеготовности нашей непобедимой. Вспомнить бы эти связки, но память отказывается восстанавливать такие сложные причинно-следственные цепочки. Вдоволь наоравшись и выпустив пар, проверяющий хозяйской походкой спускается на командный пункт. Размеренно заходит. Оглядывается и с чувством исполненного долга тяжело выдыхает. Затем снимает свою фуражку и кидает ее на стол оперативного, за которым сижу я. фуражка в положении козырьком к верху, легко скользит по оргалитовой поверхности нашего стола, слава богу, не задевая многочисленных кнопок. Постепенно ход движения военного головного убора замедляется, и вот он останавливается прямо передо мной. И что же я вижу? На внутренней стороне любой фуражки приклеен стандартный кожаный (или кожзам) ромбик, на котором выбиты реквизиты пошившей ее фабрички. И вот по периметру этого ромбика старательно ручкой выведено ДМБ-2000. Самые ярые гонители – это сами грешники. Интересно, а в связи со всеми сокращениями армии, разделом государства, смог ли тот полководец дослужить до даты, выведенной им же самим же?
Другой проверяющий решил на плацу организовать сличение фотографий в военных билетах и удостоверениях личности с их оригиналами. Оказалось, и здесь может крыться подвох. Он заключался в предмете мужской гордости – усах, у кого-то на фото их не было, а в наличии имелись или наоборот. Была отдана команда срочно произвести взаимно-однозначное соответствие между фото и оригиналом. Бритва смогла выполнить биекцию только в одну сторону, то бишь сбрить лишнее, но вот вырастить растительность, которая присутствовала только в документе… Интересно, а был ли данный факт внесен в список замечаний по результатам проверки?
Последний курьез произошел, когда проверяющий нас контр-адмирал затеял отеческие вопросы про жалобы и предложения. Обычно на них всегда отвечали гробовым молчанием, а тут… Наверное, потертая шинелька флотоводца, его седины и ласковый тон вызвали у нашего сержанта Шайторова желание высказаться: «Товарищ контр-адмирал, нас тут второй месяц из каш только гречкой кормят. А еще у нас в красном уголке телевизор черно-белый. Можно ли нам цветной поставить?» Проверяющий пообещал разобраться. Требование про питание, как сейчас кажется, вполне законно. Два месяца по нескольку раз на дню одна и та же крупа. Так ведь только от одного ее вида стошнить может. Получается, роту нашу так в ссыльной дивизии на тот момент снабжали. Контр-адмирал после развода на плацу завел нас, офицеров и прапорщиков, в канцелярию роты. Как только за нами закрылась дверь, с лица обладателя черной шинели мигом слезло добродушное выражение. Да и голос проверяющего приобрел визгливые нотки: «Я, боевой офицер, на старости лет диабетом заболел. Мне доктор гречку прописал, а я ее купить нигде не могу. А этим здоровым лбам, видишь ли, не нравится. Надоела. Перловкой их, бл… ей, кормите! Перловкой! И до самого дембеля!!!» Лукавил, похоже, все-таки товарищ контр-адмирал. Нас же автолавка каждую неделю всякими продуктами и крупами в том числе снабжала. А у высших офицеров снабжение должно было быть еще лучше. Может, конечно, автолавка по морю плохо ходила?
Далее тирада флотоводца перетекла на телевизор: «Телевизор им, видишь ли, черно-белый не нравится! Цветной им подавай! Все у них есть: и телевизор, и кино, и телефон. И все им мало. Я вон в детстве из дерева чурочек настругаю – и играю себе. Никаких телевизоров и в помине не было. Хрен им, а не цветной телевизор. Вообще отключите или сломайте его. Пусть в красном уголке сидят и устав учат». Наш командир после отъезда морячка луддитским советами его насчет вывода из строя телевизора не внял. Программу «Время» (если не по уставу, то по настоятельной рекомендации политотдела) надо же было смотреть, а за ней и отбой скоро, после вечерней поверки.
Ну и нам спать пора. Утро вечера мудренее.
Почему патрульные ходят с автоматами, но без патронов
Перестану я, наверное, оставшиеся проверки классифицировать. Ну, во-первых, не помню уже, случайные они были или специальные. А во-вторых, суть картинок от этого никоим образом не пострадает.
Когда я в армии уже чуть-чуть пообжился, то частенько стал оставаться за командира роты. Ну когда два остальных офицера отсутствовали, в отпуске там или в командировке.
И вот в один из таких дней, когда я был оставлен за командира, возвращаюсь в роту с обеда и вижу, что по позиции бродит, вынюхивая недостатки, какой-то пришлый полковник. Подхожу к нему, здороваюсь и представляюсь: «Здравия желаю, товарищ полковник. Лейтенант такой-то, за командира роты». Он в ответ: «Лейтенант, я чего-то не понял. Почему у тебя по позиции патрульные ходят с автоматами, но без патронов?»
Тут надо сделать маленькое лирическое отступление.
В то время с устрашающей регулярностью случались бандитские нападения на постовых и патрульных с целью завладения оружием. По утрам нам приходили сводки, по сути своей очень напоминающие сообщения Совинформ-бюро времен Великой Отечественной, и не только про захват вооружения. Там танк с поездом столкнулся, там солдат в самоволке машина сбила, там командный пункт сгорел, а там действительно часового убили и оружие забрали. И потери. Потери в мирное время. Там один, там трое, а там вся смена дежурная. Очень горько. Матери отправили здоровых сыновей служить, а в обратку – «груз двести». И абсолютно бессмысленные потери. Ко всему, правда, привыкаешь – что тоже обидно.
А еще в армии очень сильны задним умом. Столкнулся танк с поездом – через пару дней в нашу часть нарочным привозят плакат, на котором нарисовано, как танки должны пересекать регулируемые и нерегулируемые ж/д переезды (хотя танков в нашей роте отродясь не водилось). Сбила машина ночью солдата в самоволке, и солдат погиб, потому что носилок не было донести его до части. Та же незамедлительная реакция: прислали носилки брезентовые (единственный, наверное, полезный ответ). Сгорел КП – приходит кодограмма с приказом вывесить на пожарный щит третью кирку и четвертую пожарную лопату. Когда горит бетонный бункер, это не поможет. Но реакция ведь нужна. Работа над ошибками проделана. Можно и наверх отчитаться.
