Максим Мамст - Мир детей
– Знаешь, Вадим, – неожиданно произнес он. – Наверное, все-таки нужно рассказать тебе, тем более ты сам поднял эту тему. Ты прав, рано или поздно придется переходить на живую пищу. Представь себе путь становления шамана. Для того, чтобы быть шаманом, нужно иметь очень много свободной энергии. Чем больше, тем лучше. Идеальный максимум достигается при состоянии, которое называется безупречностью.
Представь себе ступеньки, уходящие вверх, одна выше другой. И представь обычного члена нашего общества. У него практически нет свободной энергии. Она все расписана и разделена. Рабочие обязанности, семейные хлопоты, вредные и полезные привычки, заботы, долги, стремления, активный отдых, игры. Все это составляет жизнь человека, но и требует его энергию, как топливо. Если где и завалялась нерастраченная, свободная энергия, не волнуйся, ей быстро найдется применение. Наша задача освобождать свободную энергию. Каждый раз, когда мы отбрасываем нечто, что тянет из нас энергию, мы становимся на ступеньку выше. Например, бросил курить – поднялся на следующую ступеньку. И так далее. Фактически нужно пересмотреть всю свою жизнь.
Освободив достаточное количество энергии, ты начинаешь чувствовать вибрации. Сначала сильные, грубые. Затем более тонкие, незаметные. В конце концов, при приближении к максимуму, ты сможешь видеть изнанку мира, как это описано у Кастанеды.
Естественно, избавление от окружающих тебя гирь и гирек – это первый круг накопления свободной энергии. Далее идут такие специфические техники, как остановка внутреннего монолога, энергетические движения и пассы. Переход на живую пищу также освобождает свободную энергию и находится где-то посередине.
Ты не замечаешь, но я вижу, как много ступенек ты уже преодолел. Но питаться живой пищей тебе еще рано.
– А тебе?
– Мне уже давно пора. Но не могу я в коллективе. Мужики не поймут. Однажды я оставлю общество. Уйду в одиночное плавание, так сказать. Поселюсь где-нибудь в глухомани в погоне за безупречностью. Тогда можно будет кушать только живую пищу. Кстати, сегодня утром я тебя потянул обливаться холодной водой. Это было не случайно. Обливание тоже увеличивает количество свободной энергии. Пусть у тебя войдет в привычку.
Мы остановились у небольшого домика. Он ютился между двумя большими кирпичными бугаями. Пусть небольшой и деревянный, но в нем чувствуется заботливая рука. Свежеокрашен, палисадник новый, но колоритно сделан в деревенском стиле – плетень, горшки на прутьях. Черт, я поражаюсь, откуда Серега в курсе, где что происходит? Живет и работает вроде на виду. А жизнь ближайших деревень знает как последний сплетник.
Мы вошли. На лай собаки дверь открыла молодая женщина. Глаза красные, полные слез.
– Кто вы? Что вам нужно? – испуганно спросила она.
– Здравствуйте. Меня зовут Сергей, это Вадим. Мы из Гориводы. Пришли к вашему сыну.
– Он сейчас спит, – сказала она, держа дверь слегка приоткрытой. Ей хотелось избавиться от непрошенных гостей и вернуться в дом.
– Но, тем не менее, можно войти? Не бойтесь, мы не тати, не грабители.
– Хорошо, входите, – посторонилась она, – но предупреждаю, если что, я буду кричать. Соседи дома, и муж должен скоро подойти.
Внутри было довольно опрятно. Чистые вымытые полы, вязанные вручную коврики. Обои хоть и старые, вышедшие из моды, но ни пыли, ни паутинки. На окнах светятся белизной волнистые занавески. Изначально дом состоял из двух комнат. Позже дальняя комната была разделена перегородкой. Холодильник и обеденный стол стояли в передней.
– Вы хотели видеть моего сына, – спросила она, когда мы зашли. – Зачем?
– У меня для него кое-что есть, – ответил Сергей. – Можно его увидеть?
Она провела нас в детскую, маленькую комнату, отделенную перегородкой. Поражал неестественный для детской порядок. Немногочисленные игрушки аккуратно сложены в углу. На столе ничего нет, кроме вазы с цветами. Напротив входа в углу на кроватке спит мальчик лет девяти. Усохшее, пергаментного цвета лицо выдает тяжелую болезнь. Мальчик спал беспокойно, крутился и стонал во сне.
– Не могу этого слышать. Это просто невыносимо, – сказала женщина, и, всхлипнув, вышла в коридор. Сергей погладил спящего малыша по голове и вышел вслед за ней. Я задержался возле выхода, не в силах отвернуться от больного ребенка. Отсюда я мог видеть, как Сергей беседует с его мамой.
– Доктора сделали что могли, – сказала она. – Предлагали оставить ребенка в хосписе, но я не смогла. По крайней мере, здесь я всегда буду рядом с ним. Два раза в день приезжает медсестра, делает укол. Есть предложения от зарубежных клиник, но у нас таких денег нет. Благотворительные фонды, куда мы обращались, не собрали и десятой части суммы.
Она снова заплакала. Сергей достал из-за пазухи узелок, развернул. Подождал, пока она упокоилась и обратила внимание.
– Это, – сказал он, – чудодейственный крест святого Иоанна Кормянского. Он исцеляет рак, и спас уже не одного ребенка. Оденьте на ребенка, и пусть носит его, не снимая. Откажитесь от уколов, когда боль уйдет. И никаких больше лекарств и процедур. Доверьтесь святому Иоанну Кормянскому, и он вернет вам вашего мальчика.
Сергей еще что-то говорил хозяйке, но я не слышал. Я смотрел на ребенка. Мальчик будет жить. Мои глаза заполнили слезы. Господи, я и не знал, что Серега занимается этим.
Подошел Сергей, и бережно, чтобы не разбудить, надел крестик на шею мальчика. Когда мы уже уходили, хозяйка спросила:
– Это поможет, спасет моего сыночка? – в ее глазах сквозь слезы проступила надежда.
– Иначе и быть не может, – ответил Сергей.
– И вы ничего не возьмете взамен?
– Ничего. Считайте, это благословение Иоанна Кормянского.
– Если это поможет… Если это поможет… Господи, боже мой. Я клянусь, если это поможет, мы будем ходить каждое воскресенье в церковь всей семьей. Я буду каждый праздник стоять всю службу.
– Не нужно, – ответил Сергей. – Живите, как жили. Когда ребенок выздоровеет, вы дадите обет Господу. Я вам скажу какой.
– Когда вы вернетесь?
– Я вернусь за крестиком, когда мальчик будет вне опасности.
Когда мы шли в Гориводу, я, наконец, нашел слова, чтобы выразить то, что лежало у меня на душе:
– Сергей, я хочу сказать, что я очень-очень уважаю тебя, за то, что ты делаешь.
– Да полно будет. Я делаю то, что каждый нормальный человек счел бы своей почетной обязанностью. Мне в удовольствие помогать бедным деткам. Да и тебя, я вижу, зацепило.
– Не боишься, что крестик не вернут? Мало ли какие люди попадаются. Может папаша-забулдос увидит, что золотой. Цап с шеи, и гудбай. Или ребенок будет играть на улице и потеряет. Или просто, семья переедет куда-нибудь.
– Если крестик потеряется, я всегда смогу его найти. Так же, как отыскал в первый раз. А украсть, отобрать, или просто заныкать не получится. Крест Иоанна Кормянского светиться святостью. Люди этого не видят, но у заблудших людей рядом с ним просыпается совесть. Она не позволит. Давай доберемся домой, похаваем. Нальем чайковского, и я тебе расскажу все, что знаю про артефакты.
– Окей. Скажи, а много ты вообще встречаешь…
– Чего?
– Ну, таинственного, необъяснимого. Шаманского.
– Хм… Не знаю, много или мало. Чудес у нас под носом хватает. Просто нужно идти по жизни с широко открытыми глазами.
Больше я его не теребил, хотя вопросы разъедали меня изнутри.
После ужина мы по-братски разделили пачку вафель. Полторы штуки на нос. "Черноморские" вне конкуренции. Хотя и "Южные" очень даже ничего. Уселись, позволяя ужину перевариться, причмокиваем чай.
– Серега, ты обещал рассказать про артефакты, – напомнил я.
– Ага, – сказал он, – с чего бы начать?
Я пожал плечами:
– Тебе видней.
– Это как бы мысли вслух. Ну да ладно, – продолжил он. – Все магические предметы можно разделить на три категории. Первая из них называется Талисманы. Видел, небось, в ларьках, где всякая безделица продается – брелоки там и прочее, иногда попадаются амулеты разной формы и с различными рунами? В основном металлические, но тут разницы нет. А рядом расшифровка: этот от болезни, этот к богатству, этот к учебе, любви, удаче и прочее.
– Видел, только никогда не думал, что от них есть какой-то прок.
– От них и нет. Скорее всего, их штамповали, выбирая форму и символ от балды. Но даже если форма и символ соответствуют канонам, все равно толку от них мало. Вот, например, знак концентрации внимания. – Сергей начертил в воздухе спираль. – Он излучает энергию с определенной вибрацией, повышающей концентрацию внимания. Дело в том, чтобы излучать энергию, ее нужно откуда-то черпать. Талисман должен быть заряжен. Все эти красивые цацки, даже если сделаны правильно, не светятся никак. Поэтому и толку от них нет.
Небольшого эффекта можно добиться, если подзаряжать такой талисман собственной энергией. Нужно постоянно носить его с собой. Гладить его, надеяться на него, благодарить, разговаривать с ним. Когда такое отношение идет взаправду, от души, то твоя энергия возбуждает талисман, заставляет его слабо светиться. Заботься о нем, как о томагоччи, и талисман в ответ начнет делать то, для чего предназначен. Выхлоп получится небольшой, но на халяву и то хлеб.
