Инна Разина - Меня больше нет
Откуда-то всплыла мысль: а что я готова за это отдать? Мне стало смешно – что у меня есть, кроме моих тридцати лет? Я усмехнулась, что за абсурд лезет мне в голову. Отошла от окна и легла в кровать. Скоро ко мне присоединился Глеб, он снова был в хорошем настроении и горячими поцелуями подтвердил это.
***Следующим утром, проводив Глеба на работу и спустившись на завтрак, я застала Татьяну Михайловну в слезах. За то время, что я здесь жила, у нас сложились неплохие отношения, женщина всегда была со мной вежлива, я отвечала тем же. Конечно, дальше бытовых разговоров дело не заходило, но я чувствовала к ней симпатию. Она любила своё дело, вкусно готовила и была достаточно уравновешенным человеком.
Тем более я удивилась её нынешнему состоянию, не стала прикидываться, что всё в порядке, и прямо спросила, что случилось? Татьяна Михайловна расплакалась, потом начала извиняться и путано объяснять, что не брала никакие деньги и даже не подозревала об их наличии. Понятно, раз доллары не нашли у меня, их продолжили искать. Странно, что я не подумала об этом, когда решила не выдавать Жанну.
Что-то в рассказе домработницы меня смутило, и я переспросила её о сумме пропажи. Она потрясённо прошептала о шестидесяти тысячах. Женщине такие деньги казались огромными, мне, в общем-то, тоже. Значит, Жанна решила убить двух зайцев сразу: убрать из дома меня и разжиться немалой наличностью. Мне было всё равно, что она взяла деньги. В конце концов, они с Глебом много лет прожили вместе, и Жанна вполне может считать, что имеет на это право. Только подставлять других она права не имеет!
Я успокоила Татьяну Михайловну и пообещала, что скоро всё образуется. Вечером, пока Глеб был в душе, просмотрела его мобильный и запомнила телефон его жены. На следующий день, забравшись в самый дальний угол сада и проверив, что рядом никого нет, набрала её номер. Быстро объяснила, кто говорит, и сообщила:
– У вас есть два дня на то, чтобы вернуть деньги и придумать правдоподобное объяснение для Глеба. Если послезавтра вся сумма не найдётся, я рассказываю правду вашему мужу. Мою пачку найдёте в секретере в гостиной.
Не знаю, как она всё провернула, Глеб так и не обсуждал со мной эту тему. Но на третий день довольная Татьяна Михайловна рассказала, что пропажа нашлась, а хозяин попросил у неё прощения. Всё получилось, и я перестала думать об этом и вообще, как и раньше, жила сегодняшним днём. Сейчас мне было хорошо с Глебом, и я наслаждалась этим. А когда придёт завтра, я приму то, что оно принесёт.
***Так прошло две недели, подвижек в расследовании не было, мне уже даже не показывали никаких фотографий, видимо исчерпав их запас. Глеб оставался в уверенности, что заказчиком был кто-то из двоих соперников Дмитрия по контракту, но доказать ничего не мог. А потом он получил сообщение: «Интересующего вас человека можно застать сегодня в одиннадцать часов вечера на заброшенной стройке рядом с кинотеатром «Заря».
Глеб сидел у меня в комнате, посмотрел в мобильный, вскочил и начал ругаться. На мой недоумённый взгляд показал телефон. Уходя, посоветовал быстро одеться и быть готовой к отъезду. До нужного времени оставалось полтора часа, а дорога к кинотеатру занимала не меньше часа.
Когда я спустилась в гостиную, там было шумно. Глеб громко спорил с кем-то по телефону, охранники изучали на ноутбуке карту местности и обсуждали, какой путь лучше выбрать. Я тихо села в кресло, пытаясь разобраться в обстановке. Судя по разговору, собеседник Глеба считал это сообщение западнёй. Но тот настаивал на поездке, убеждая, что впервые за последние недели появился хоть какой-то шанс.
Время поджимало, надо было на что-то решаться, Глеб вдруг посмотрел на меня.
– А ты что скажешь? Как твоя интуиция?
Остальные тоже последовали его примеру, от их взглядов мне стало неуютно. Похоже, они решили, что я вещая Кассандра и буду предсказывать им все неприятности. Я прислушалась к себе. Договор с судьбой распространялся только на меня, и я попыталась представить, что поеду на эту встречу сама.
Я не почувствовала для себя особой опасности. Ничего не мешало моей поездке, кроме естественного нежелания оказаться там, где возможно будут стрелять. Пришлось перестраховаться и сказать, что перестрелка скорее всего будет. Всем стоит быть на чеку, а Глебу лучше туда не лезть. Он поморщился и заявил, что поедет всё равно и будет ждать в машине на случай проблем. Я решила отправиться вместе с ним – вдруг понадобится моя помощь в опознании.
Сбор был назначен недалеко от нужного места, но так, чтобы не спугнуть киллера. Впереди за невысоким забором возвышалась тёмная громада из переплетений арматуры и обветшавших панелей. Машина охранников и наша остановились рядом с тремя другими. Я осталась внутри, а Глеб подошёл к мужчинам в камуфляже. Несколько минут они совещались, активно жестикулируя, потом парни скользнули в темноту.
Глеб вернулся ко мне. Стоял рядом с машиной в компании охранников и нервно курил, тревожно поглядывая в сторону недостроя. Скоро оттуда донеслись приглушённые хлопки. Но довольно быстро всё стихло, а через некоторое время нам позвонили, и я вышла из машины.
Вместе с охраной мы отправились на стройку, там нас встретили и проводили в огромное полуразрушенное помещение. Один из парней светил фонариком под ноги, но я всё равно постоянно спотыкалась. Глеб держал меня за локоть, помогая не упасть. Наконец, мы остановились у группы людей, тихо переговаривающихся между собой. Рядом с ними на заваленном мусором бетонном полу, лежал, раскинув руки, человек. Глеб сжал мою ладонь, охранник осветил лицо мужчины, я наклонилась и внимательно вгляделась в него. Это был парень в кепке из кинотеатра с аккуратной дыркой во лбу. Поднявшись, я спокойно кивнула:
– Это он.
Кто-то из мужчин показал моему спутнику мобильный телефон.
– Его предупредили. Двадцать минут назад с того же номера, что и тебя. «Встреча не состоится, за мной следят. Будь осторожен». Он стал стрелять сразу, как только заметил нас. Нам его специально сдали, а ему сообщили, чтобы спровоцировать стрельбу. Хотели убрать его нашими руками.
– У вас никто не пострадал? – спросил Глеб.
– Одного немного зацепило, но так, ерунда. А вот киллеру не повезло. Чёрт, мы сделали за них грязную работу. Всё, уезжайте. Сейчас приедут менты, будем сами с ними разбираться.
Мы вернулись в коттедж. Глеб злился, я его понимала – киллер мёртв, и установить заказчика практически нереально. Зато порадовалась за себя, теперь я могла, наконец, вернуться домой. Услышав об этом, Глеб начал активно возражать, в его тоне появились собственнические нотки, чего я в мужчинах не выносила и очень быстро рвала отношения. Пришлось жёстко повторить:
– Я буду жить в своей квартире. Это не обсуждается!
– Почему? Я что, не имею права голоса?
– Нет, не имеешь. Всё, что касается моей жизни, я решаю сама.
Я понимала, он и так на взводе, но лучше сразу всё прояснить. Глеб, конечно, обиделся.
– Отлично! Тебя прямо сейчас отвезти?
– Можно и сейчас. Но лучше завтра, – я подошла к нему, обхватила за талию, потянулась и поцеловала подбородок. Он всё ещё злился, но обнял меня. Я продолжила, целуя его шею, грудь в вырезе рубашки. Его дыхание стало неровным, а руки и губы – нетерпеливыми, и через пару минут о ссоре мы уже не помнили.
На следующий день я вернулась домой, Глеб сам меня отвёз, поднялся в квартиру, прошёлся по ней и удивился.
– У тебя очень уютно, но чем хуже мой дом? Он хотя бы просторнее.
– Прости, но здесь мне нравится больше. И ещё я устала от охраны. Не понимаю, как ты всё это терпишь?
– Это издержки большого бизнеса, я не обращаю на них внимания.
Я обняла его и прижалась щекой к груди. Несколько минут мы постояли так, потом я пошла готовить завтрак. Перекусив, Глеб уехал на работу.
***Как я и предполагала, расследование заглохло. Единственная призрачная ниточка – номер, с которого прислали сообщение о киллере – никуда не привела, сим-карта была серая. Пытались засечь примерное местонахождение мобильного телефона, в который она была вставлена. Тот сначала находился рядом с заброшенной стройкой, а потом переехал за город, в район мусорной свалки. Стало ясно, что им воспользовались и сразу же выбросили.
Всё это не поднимало Глебу настроения. Наши отношения тоже переживали не лучшие времена, моё возвращение домой сильно на них повлияло. Я больше не ездила в его коттедж, теперь мы встречались у меня. Пока я постоянно находилась в доме Глеба и никуда не выезжала без него, всё было хорошо. А когда я оказалась на свободе, он не смог справиться с ревностью. Не то, чтобы я давала поводы. Просто у него были свои представления о том, как нужно жить, и они кардинально различались с моими.
Для меня это не стало сюрпризом, я предполагала такой поворот заранее, поэтому и пыталась избежать связи с ним. А для него вся моя жизнь стала одним сплошным поводом для ревности. Я могла подолгу не брать трубку, если гуляла в каком-нибудь парке, наслаждаясь природой. Могла спокойно уехать поздно вечером кататься на мотоцикле со знакомыми парнями. Выбравшись к родителям, оставалась у них ночевать, а Глеб будил их ночными звонками, пытаясь узнать, где я нахожусь.
