Milla Smith - Судьба амазонки
– Я не имела права брать тебя с собой, – вдруг, ни с того ни сего прервала её истории Архелия. – Тебе нужно вернуться, пока не поздно. На моей совести будет две судьбы. Это слишком большая ответственность.
– Отвечать за вверенных тебе людей ты обязана по праву рождения. В тебе течёт благородная кровь, и проливать её, защищая жителей ваших владений, – долг семьи барона. Я лишь вечная тень и помощница. Человек не может отказаться от собственной тени. Я пошла с тобой добровольно. И вообще, перестань меня перебивать, – надулась Хельга и попыталась продолжить очередную байку. – Ну так вот. Мы с отцом наконец вырыли яму, заложили её ветками, а в центр положили…
– Это не прогулка. Мне, скорее всего, придётся уйти навсегда. Вот-вот земли отца кончатся – и наши жизни за их пределами не будут ничего стоить.
– Глупости. Я и раньше забиралась довольно далеко даже одна. Везде живут люди и не везде плохие.
– Иногда умирают, – скептически заметила Архелия.
– Мы многое умеем и смеем. Легко не сдадимся. Посмотри, – Хельга прищурилась и указала на медленно карабкающееся на небо солнце. – Он видит нас. Только Он и никто больше. Он дал нам жизнь. Он согревает. Чувствуешь, как ласково лучи касаются твоей руки, даруя ей силу? Чувствуешь, как Он обжигающе целует твоё лицо вместе с Ветром? Мы все – их дети. Пусть они – боги стихий и матери-природы – решают нашу судьбу. Первый шаг ты сделала, не будь малодушна.
Архелия снова погрузилась в свои мысли, созерцая оранжевый диск, плывущий по небу. Природа торопилась стряхнуть зимние грёзы. Деревья становились прозрачно-изумрудными, и первые листья спешили обогнать распускающиеся во всей красе нежные цветы. Весна шествовала по земле с гордо поднятой головой, любуясь собой и делами рук своих. Оживал мир, сочно зеленели молодые травы, лесные птицы весёлым гомоном приветствовали долгожданное тепло.
Люди полны были весенних забот и радовались окончанию тёмных зимних вечеров. Даже недоверчивые к чужакам пахари, выходящие в поле с оружием, чтобы отстоять в случае необходимости свою скотину от залётных разбойников, приветствовали необычную пару. Вооружённые девушки на боевых лошадях могли назваться кем угодно, что они и делали. Встречные просто не задумывались над их словами, занятые своим делом. Один раз Архи вздумалось разыграть встреченного полусумасшедшего жреца одного из многочисленных селений. Она шутя представила себя и спутницу как вестниц богини весны. Им с готовностью поверили, радушно приняли, накормили и устроили в их честь маленький деревенский праздник. Девушки, не желая того, прикоснулись к особому, чистому и наивному миру простых людей, полному свободы и любви, возможной только среди равных. Стыдясь собственного вероломства, подруги одарили серебром гостеприимных хозяев и распрощались, пока их не раскусили и не принесли за обман в жертву грозным богам. Со смешанными чувствами продолжали они дорогу, вспоминая забавное развлечение. Так ли безоблачно будет их будущее? Они были недалеко от дома, потому подсознательно ощущали его покровительство. Но чем далее заводила их дорога, тем менее беспечным становился смех, тем явственнее чувствовалось, как рвутся последние нити, связывающие с родной землей.
Врожденное чувство гордости, доставшееся в наследство от властного отца, отрезало Архелии путь к отступлению. Прийти со склонённой головой и признать себя побеждённой? Нет! Она вручила свою судьбу богам, пусть они, а не земной мужчина, защищают её. Дочь барона с благоговением взглянула на пылающее светило, затем на улыбающуюся своим мыслям спутницу. Хельга ехала поодаль и внимательно вглядывалась в незнакомые пейзажи. Архелия приблизилась к ней и прервала её приятные размышления:
– Продержимся хотя бы года два? Отступать сразу нельзя. Хорошо?
– Может, мужа найдёшь и вернёшься с тем, кто тебе будет люб? Чтобы не ездить двадцать раз туда-сюда… – при последних словах охотница ловко увернулась от просвистевшей над головой дружеской оплеухи.
– Нет уж! Я для замужества не создана, пока не смогу отказаться от своей беззаботной жизни ради какого-то чужого человека и его детей, которых совсем не понимаю…
– Дети, положим, будут и твои – это раз.
– А два?
– А он станет совсем не чужим.
– Никогда.
– Ха, не говори так. Он может услышать и наказать, – Хельга снова указала на ярко сияющего в небе золотой короной лучей покровителя. – Тебя для рождения детей они и создали, послали сюда на землю и будут охранять твою жизнь лишь до тех пор, пока…
– Ты как моя мать! Но не будем о грустном, – Архелия, как и герцог, опасалась ввязываться в спор с небесами. – Хочу есть, а впереди селение. Идём вперёд или сбережём деньги? Могут на что-нибудь посерьёзнее пригодиться.
– Можно заехать в тот лесок, – юная охотница махнула рукой в сторону простирающейся до горизонта мрачной чащи. – Подстрелим кого-то вкусного. На птицу много времени не надо. Хлеб, правда, всё равно придется купить. Или зерно.
– Зерно пока есть. Нас в дорогу снарядили хорошо. На первое время хватит. Значит, не будем показываться и свернём, – решила дочь барона, резко отклонившись от маршрута в сторону тёмных, словно прижавшихся друг к другу деревьев.
– Сейчас у берёз сок вкусный, я попрошу у них немного. Так и отдохнём… – отрывочно мечтала Хельга, еле поспевая за нетерпеливой подругой.
Костёр уютно потрескивал в ночи, поедая заботливо подброшенные сухие ветви. Предусмотрительно обложенный камнями, он напоминал домашний очаг. Укрощённое пламя покорно грело подвешенный котелок. В нём вперемешку с зерном плавали различные листья, травы и даже мелко порубленная кора дуба. Шёл терпкий приятный аромат. Хельга сняла котелок и подсыпала в воду горсть засушенных цветов. Лепестки трепетно колыхались на поверхности воды.
– Для силы и удачи, – пояснила девушка.
– Ты колдуешь? – удивилась Архелия.
– Нет, хотя так считали даже мои родные, – рассмеялась охотница. – Просто я очень люблю лес и всё, что с ним связано. Немного знаю травы, которые лечат. Баронесса кое-что мне подсказала. Вообще с ними вкуснее пить воду, но многие так могут «колдовать».
– А что же тогда смущало твоих родных?
– Я знаю травы, которые могут заставить человека любить или ненавидеть, могут вернуть силы или отобрать их у здорового человека.
– Неужели? Ты пользовалась своим знанием?
– Зачем? Меня никто не любил, да и я тоже. А врагов я встречала только на поле битвы, а там всё просто: либо я его, либо…
– А заставить любить того, кто не хочет, можно?
– На короткое время можно. Стоит ли? Значит, боги против союза, а я влезаю со своим снадобьем.
– Но можно? – Архелия не унималась.
– Я не пробовала, – Хельга явно злилась на себя, что проговорилась.
В этот момент налетевший ветер чуть не задул костёр. Под его напором могучий дуб, под чьей кроной нашли подруги временное пристанище, угрожающе зашумел. Охотница подняла глаза и испуганно поправилась:
– Один раз пробовала.
– Ты чего-то боишься? – заметила перемену дочь барона.
– Я соврала, он недоволен, – указала на дуб охотница. – Моё родное селение ведь расположено в лесу. Деревья наши братья. Они очень честные, лучше их не гневить.
– А Солнце?
– Бог, как у всех. Очень зоркий. Всевидящий.
– Ладно. Мы много лет вместе, а я ни разу о твоих богах не спрашивала. А я не знаю, какой мне важнее: мать одних уважала, а отец – других. Так чем всё закончилось? С напитком?
– Я дала его одной женщине. Нашей соседке. Она папе нравилась, да и мне тоже. Отец был робким человеком…
– Помогло?
– Я опоздала. Именно в этот день с отцом случилось несчастье, и он слёг. А может, потому судьба и сломалась, что я захотела её подправить, – Хельга грустно вздохнула.
– Не вини себя… Та женщина приходила к нему?
– Да, часто. Помогала ухаживать и по хозяйству. Но любила ли? Доброту легко спутать с чем-то большим, но отец был счастлив, что она рядом. Мне иногда казалось, что он рад своей болезни. Беда сблизила их.
– Жаль, что некоторые могут любить только из жалости. Рецепт зелья не забудь. Может, ещё попробуем.
– О чём ты думаешь? – укоризненно покачала головой Хельга.
– Как дальше быть… Осядем в какой-нибудь деревне, выйдем замуж, будем растить сопливых и вечно грязных детишек, угождать мужу и его назойливой родне?
– Тогда зачем надо было уходить из дома?
– Шучу. Значит, надо наняться воевать. Мы только этим ремеслом и владеем.
– И охотиться, – притворно скромно добавила Хельга.
– Если хозяин попадётся вероломный – наплачемся, – вслух рассуждала Архелия. – Мы в безопасности, пока продвигаемся незаметно. Лес, твой друг, хранит нас. Однако мы скоро одичаем и уподобимся диким зверям. Хватит бояться каждого шороха. Надо идти к людям.
– Если мы пойдём воевать за деньги, тоже станем зверствовать, – возразила охотница.
