Максим Удовиченко - Неведомое зарубежье
«Старейшины подтянулись, видимо, разговор предстоит основательный», – промелькнуло у Аристарха в голове. Заблаговременно подозвав Мухаммеда и посадив Сулеймана на радио с указаниями немедленно информировать лагерь, в случае непредвиденных обстоятельств, Аристарх ожидал неприятной беседы.
Первым слово взял вождь бедуинов.
Мухаммед переводил речь вождя весьма импульсивно и замысловато. Как только Аристарх начинал улавливать суть разговора, Мухаммед вдруг начинал рассказывать о том, как вождь восхищается красотами Египта, величием пирамид, великолепием реки Нил, и вообще всеми египтянами. Время от времени, как будто вспоминая родные края, Мухаммед вдруг слегка пританцовывая на месте, начинал петь, что-то на арабском, повергая тем самым в легкое оцепенение «достопочтенное бедуинское собрание».
Несмотря на специфику «синхронного перевода», Аристарху удалось понять, что эти бедуины как раз и являются теми самыми «мавританскими беженцами», которых должен был навестить его патруль.
Узнав о том, что лагерь их располагался не далеко от Аква-Нита, но ввиду плохих условий жизни и отсутствия корма для животных, они были вынуждены покинуть эту местность и сейчас они направляются в Мавританию, в родные края, Аристарх изменился в лице.
«Отмахать столько верст по непролазному песку, чтобы встретить тех, кого искал, ни где ни будь поблизости от лагеря, а на минном поле в непонятном месте!» – размышлял Аристарх, пытаясь сложить воедино обрывки получаемой от Мухаммеда информации, и время от времени посматривая на Сулеймана, который пытаясь показать чрезмерную занятость и безучастность в происходящем, что-то усердно крутил и нажимал в радиостанции.
– Мы ждали проводников, они должны были провести нас через минное поле, но тут появились вы, – внезапно начал Мухаммед как-то очень подробно переводить речь вождя, прервав тягостные размышления Аристарха.
– Я не сомневался, что международный контингент знает все проходы в минных полях и поэтому без колебаний последовал за вами, – вдруг от первого лица перевел Мухаммед следующее высказывание вождя, указательным пальцем показывая Аристарху на его хитрую улыбку.
От неожиданности Аристарх, вдруг выронил карту из рук и, отшатнувшись, наступил на ногу Мухаммеду, отчего тот издал весьма протяжный и местами воодушевляющий крик.
В тот же момент, Сулейман вдруг поймал на радиостанции весьма любопытную арабскую музыкальную программу, с уже знакомыми Аристарху тамтамами, жалейками и характерным женским повизгиванием, и будто бы невзначай включил ее на полную громкость. Эффект громкого и протяжного крика Мухаммеда, плавно перерастающий, видимо, весьма популярную в арабском мире песню, произвел весьма странное воздействие на бедуинскую публику, вызвав некую неразбериху и замешательство в стане вождя. Половина старейшин вдруг начала хлопать и приплясывать в такт песни, другая же половина стала вдруг грозить кулаками и выкрикивать, что-то явно неблагоприятное в направлении радиостанции Сулеймана.
– Мы тут вообще впервые! И ни о каком минном поле мы знать не знали! Переведи ему Мухаммед! – прокричал вдруг Аристарх, пытаясь прервать арабское «диско парти» и делая знак приплясывающему и что-то подпевающему Сулейману, чтобы тот выключил колоритные напевы.
Перевод Мухаммеда, заглушивший тамтамы и жалейки арабских музыкальных самородков, произвел неоднозначное действие на вождя и часть старейшин, которые, судя по их реакции, явно были не готовы к такому обороту событий.
– Как впервые!? Как не знали!? У нас же была договорённость!? – начал было переводить Мухаммед изумлённые выкрики вождя, но потом, видимо сочтя их скучными и однообразными, прекратил, и, отвернувшись от вождя начал общаться с Сулейманом на отвлеченные темы.
Дождавшись окончания продолжительного и очень эмоционального выступления вождя, Мухаммед вдруг, весьма пристально окинул взглядом собравшуюся публику.
– Ты что, действительно не знал, что едешь по минному полю? – произнёс он, надеясь услышать от Аристарха подробности хитроумного плана.
– Конечно, не знал, мне казалось, что Сулейман знаком с местностью, – ответил Аристарх, разглядывая варанов, уютно разлегшихся на камнях неподалеку.
– Знаешь Мухаммед, не расстраивай вождя, нам это сейчас ни к чему, – добавил Аристарх, любуясь медленно заходившим солнцем.
– Отдай им пару упаковок воды, козленка и десяток другой мин, в качестве гуманитарной помощи, – произнес он, пытаясь неумелой улыбкой произвести на вождя и старейшин вид крайнего радушия.
– Нам нужно поскорее отсюда уехать, – произнес Аристарх, скаля зубы в подобие улыбки.
– После случая с подменой дизельного топлива, непринужденная прогулка по минному полю и произошедший как бы невзначай «мастер класс» Сулеймана по прикладному разминированию с подневольным участием мирных беженцев… Все эти «мелкие недоразумения» показывают некий характер постоянства в отношениях контингента ОУН и местных жителей, – объяснил он Мухаммеду пикантность череды событий.
– И обо мне напишут в газете Аль Хаят?[48] – спросил загадочно Мухаммед.
– Даже не сомневайся! Твое упитанное, радостное фото, с «плохим» козленком на руках, в окружении изможденных и взывающих о помощи беженцев, обойдет первые полосы ведущих изданий всего мира, – произнёс Аристарх, как можно дружелюбнее улыбаясь и помахивая рукой вождю.
Не выдержав напряжения момента, Мухаммед, руководствуясь исключительно благими побуждениями, Мухаммеда вдруг разразился раскатисто-звонкими арабскими фразами в адрес вождя и достопочтенного собрания:
[49]
Он кричал громко и при этом отчаянно жестикулировал, осознавая неизбежность широкой популярности и пытаясь подвести итог радушной встречи.
Громкие фразы Мухаммеда произвели неизгладимое впечатление на бедуинский совет, медленно и явно с нескрываемыми намерениями начавшего движение в сторону патруля.
– Сулейман, заводи мотор! Аристарх, нам очень нужно спешить! Нас как никогда сильно ждут дома! Беженцы очень взволнованы встречай с нами, и хотят праздника! Радость и восторг переполняют их! Местные племена очень опасны в порыве радушия! – не дожидаясь ответа вождя, объяснял на бегу Мухаммед непростую ситуацию.
В подтверждение слов Мухаммеда к вождю и старейшинам начали собираться весьма эмоционально настроенные соплеменники, в руках одного, Аристарх отчётливо разглядел фотоаппарат. Собрание перерастало в манифестацию.
– Редкое зрелище! Да их просто прёт от счастья! – произнес Аристарх, включая передачу и прибавляя газа.
– Еще бы! Столько впечатлений! – ответил Сулейман, выставляя на GPS координаты лагеря и прицельно выбрасывая за окно упаковку с водой «Сиди Али» в преследующих машину бедуинов.
Вечерело. Постепенно стихли «восторженные» крики преследующих патруль бедуинов.
На чистом небе показался долгожданный месяц, сменивший раскаленную сковородку сахарского солнца.
«Наконец то, домой!» – думал Аристарх, разглядывая чудесную картину пустынного вечера и в глубине души радуясь, что не простая задача по поимке и снабжению мавританских беженцев небольшим количеством воды, была на удивление, выполнена без обоюдных жертв.
– А знаешь… – вдруг прервал Сулейман величественные раздумья Аристарха, – Эти люди пустыни так тебя полюбили, что только сейчас отстали от машины, а один, аж пять километров преследовал нас, размахивая саблей! Видимо хотел тебе ее подарить в знак уважения от благодарного бедуинского народа, – почтительно кивая, произнес Сулейман.
– Еще бы! – ответил Аристарх, пробивая колею по песчаной насыпи.
– Не успел приехать в пустыню, а уже такая популярность! У нас в Нигерии даже президента так не провожают, – заключил Сулейман, тщетно пытаясь определить местоположение патруля.
4.4 Мавританские приключения Аристарха и его команды
– Да, народ здесь радушный и очень своеобразный, – ответил задумчиво Аристарх, наблюдая как вечер незаметно переходит в ночь, а вместе с тем патруль из дальнего плавно переходит в очень дальний.
– Представляешь, Сулейман! И у меня создалось впечатление, что благодарные жители пустыни хотели что-то подарить не только мне, а скорее всем нам, и ты, Сулейман, между прочим, не исключение, – добавил Аристарх, отчетливо вспоминая «благодарные» выражения лиц преследовавших патруль бедуинов.
Часом позже эфир радиостанции проснулся тревожным голосом Мухаммеда: «Шеф, я не могу продолжать движение, двигатель глохнет!».
– Не выключай свет, сейчас будем! – произнес отрывисто Аристарх, разворачивая машину.
Машина Мухаммеда, светившаяся огнями снаружи и изнутри, очень напоминала маяк для усталых путников в ночной пустыни.
Открыв переднюю пассажирскую дверь машины, Аристарх и Сулейман с удивлением увидели средних лет бедуина в черной чалме, с густой козьей бородой.
