Николай Беспалов - Три метра над небом (сборник)
Нестерпимый жар ударил ему в лицо. От него занялась пламенем березка, растущая рядом с избой. Это дерево Федул посадил в год рождения Севы.
– Все сгорели, – Федул заплакал.
А когда к горящей избе прибежали люди, огонь перекинулся уже на дровяник.
Мечутся селяне, кричат, ругаются, а сделать ничего не могут. Вот уже языки пламени подобрались к избе соседки поджигательницы.
– Ратуйте, граждане!
Она выскакивает из избы в юбке, но без кофты, в руке бутылка. Объемная её грудь колышется, вызывая у мужской части населения естественные плотские желания.
– Так все село сгорит, – спокойно говорит Порфирий, который, увидав дым, прибежал из леса.
– Не сгорит, – возражает один из селян, – Они хутором жили.
– А ну бери лопаты, копать ров будем, – командует Порфирий.
Народ разбежался и скоро вернулся с лопатами.
К трем часам ров был прорыт, а к тому времени три избы сгорели дотла. Торчат три трубы, а над ними кружат вороны. Жуткая картина.
Когда солнце коснулось вершин сосен, все население собралось у колодца на окраине села.
– Помянем ушедших в мир иной, – начал тризну Порфирий.
Будни закончились. Впереди праздники.
О том, как они пройдут в селе, мы расскажем, Бог даст, позже.
Стр:
Бредятина
Мистификация
Бред I
На часах со светящимися стрелками и цифрами три часа сорок минут. Рубеж между утром и ночью.
Ступни приятно холодит паркетный пол. Длинные космы волос противно щекочут голые плечи. Трехдневная щетина сковывает кожу лица. Взгляд в окно. Пусто и темно. Подслеповатые глаза различают отблеск фонаря.
Шаг и еще. Это дверь уборной типа сортир. Спасибо таджику. Он работает.
Тусклый свет бра едва освещает два десятка дециметров клеёнки. Стакан с недопитым пивом и крошки черного хлеба на ней.
– А где крыса?
Голос сипл и тих.
На такой зов отзывается большой рыжий кот. Он приплелся за косматым существом.
– Чего на меня смотришь? Это я тебя спрашиваю.
Кот отвечает пакостным мяуканьем. И слышится в этом кошачьем голосе встречный упрек:
– На себя погляди. Ты когда под душ вставал?
Выдохшееся пиво вызывает у косматого отрыжку сероводородом. Кот возмущенно рычит.
– Не рычи. Ты не пес.
Темень за окном нарушается проблесками проезжающих по улице фар автомобилей.
Косматый и кот возвращаются в комнату, где они изволят почивать.
Первым на кровать забирается кот. Он не прыгает, как предназначено ему природой. Нет. Он именно забирается.
– Ты ожирел, кот. Прав сосед. Я закормил тебя.
Косматый ложится в койку.
Стрелки подошли к цифре четыре.
– Спим, – говорит косматый и слышит в ответ:
– Если ты не пострижешься, я спать с тобой не стану. От твоих волос у меня развилась астма.
За окном темень. Пропали отблески фар проезжающих по улице автомобилей.
Сон вошел в комнату тихо, мелкой сапой. Так крадутся диверсанты, облаченные в камуфляжные костюмы и с рожами, испачканными мазками сажи.
Бред II
Солнце нехотя выползало из-за облаков. Облака никак не хотели выпускать светило из своих объятий. Ветер дул натужно. Ему не хватало перепада давления.
Косматый мужчина босыми ногами шагал по асфальту. В обеих руках у него по мусорному пакету. Оба они полны. Позади лениво шел кот. Он бормотал себе в усы: только он может в такую рань ходить на помойку. Чтобы он ногу порезал об вон то стекло.
– Хрен с редькой тебе. Сам не порежься.
У мусорного короба ходит ворона. Она первая пришла сюда с инспекцией. Увидев косматого и его спутника, ворона щелкнула клювом: чего не спится? Ходют тут всякие. Мешают работать.
Ворона была в отличие от своих сородичей малообразованна.
Зато кот исключительно наслышан. Читать он не может по причине косоглазия. Но слушать-то ему никто не запретит. Косматый как утром включит экран, так до вечера тот и светит. Светит и говорит.
– Грибы пошли.
Кот принюхался. Не ошибся косматый. Он помешался на грибах. Куда бы ни пошли, косматый все о грибах. В лавке, где рожа торчит, он тоже спрашивает:
– Грибов у вас нет?
Ворона медленно отошла и, вспрыгнув на кучу мусора, стала наблюдать за непрошеными гостями.
Сейчас я её прогоню. Так решает кот. Но косматый упреждает его: пошли домой. Не будем мешать птице.
Косматый шлепает босыми ногами, и все время говорит:
– Грибы пошли.
– И куда они пошли? – Спрашивает кот.
– Бестолочь ты, кот. Ничего не смыслишь в грибах.
Кот не обижается. Что взять с придурошного? К нему намедни женщина пришла. Пахнет она хорошо. Не в пример косматому. Она косматому говорит:
– Я нашла в Вас то, что всю жизнь искала.
Коту эти слова знакомы. Не то, чтобы какая кошка такое ему лично бы сказала. Это так в телевизоре говорили.
А косматый женщине в ответ опять о своих грибах:
– Я не гриб, чтобы меня искать.
Ну не придурошный ли? Впустил бы женщину в свой дом. Глядишь, и помылся бы. И волосы постриг бы.
На дворе полдень. Кто что делает. Кто и работает даже. Но в основном все торгуют. Ворона и та работает. Она о себе говорит: я санитар двора.
Косматый мало что дурной. Он и лентяй. Возьми веник подмети в комнате. Нет! Он достал дурацкую треногу. На неё установил площадку и ну давай на неё глины набрасывать. Грязь разводить.
– Сейчас вылеплю твой портрет. Продам и куплю себе туфли.
Шипит кот. Кто у тебя купит мой глиняный портрет?
Косматый мнет глину. Кот спит. Двор шумит трактором. Приспичило им что-то возить туда-сюда.
Когда же они, кот и косматый, едят?
– Был бы ты умным, послал бы я тебя за пивом.
От таких слов проснется даже мумия. Кто изогнул спину.
– Шипи, шипи. Не боюсь я тебя. Я и то не испугался, когда меня вели на расстрел.
– Ври, ври. Кто и когда вел тебя на расстрел? Я бы сбегал за пивом и молоком. Но как я их донесу?
Умный все-таки кот.
Тарахтит трактор. Под его аккомпанемент переругиваются уборщики. Кто-то на крыше гремит листами кровли. Музыка города.
Кот спит. Косматый ваяет. Уверенно он наносит на каркас шлепок за шлепком влажной глиной. Каждое его движение говорит о большом мастерстве косматого.
Уехал трактор, увозя с собой тарахтение и кузов мусора. Отругались уборщики того мусора. Кто-то неизвестный косматому слез с крыши. Жди протечки.
Косматый наносит последний штрих.
– Получилось.
То, что получилось, это портрет красивой и молодой женщины.
Босыми ногами шлёп-шлёп: косматый уходит в уборную типа сортир. В стенном шкафу рядом с бутылками чистящих жидких средств притаилась бутылка водки. Лишь бы кот не обнаружил. Он на «химию» не полезет. Отпивает косматый водки и не морщится. Привычка.
Скоро на лоскутном коврике спали двое – кот и косматый.
На часах фосфорицирующие стрелки показывают пять часов сорок минут. Граница между днем и вечером.
В тишине слышно:
– Этот гад анестезиолог ошибся в чем-то и вот результат – я кот.
Мелодичный женский голос плохо сочетается с храпом косматого.
Кот поворачивается на другой бок.
Бред III
Трактор, вывозящий мусор, устал невероятно. Пять лет назад его сделали белорусские сябры, и вот он тут, на русской земле, занят грязной работой. А как мечталось! Он будет ездить по полям. Весной пахать и сеять. Летом косить траву. А осенью помогать собирать урожай.
Мало того, что работа грязная, так его и содержат хуже свиньи. Как тут не зарычишь?
Косматый знать не мог, что тревожит трактор «Беларусь», и потому сильно сердился, когда тот громко тарахтел во дворе.
Чего ему ночью потребовалось у меня во дворе?
Кота рядом нет. Убег, неженка. Лежать на лоскутном коврике жестко. Бока отлежал косматый.
Кот убег от храпа косматого: терпеть уже стало невозможно. Косматый как бы ни был уставшим или пьяным, но коту в миске оставлял молока. Подкисло оно. Но это даже лучше. Для пищеварения. Напрасно что ли я пятнадцать лет проработала диетологом.
Косматый встает. Трудно разгибая ноги и растягивая поясницу. Надо по утрам делать зарядку. Тоска нахлынула на косматого. Кот покинул его. Трактор перестал тарахтеть. На станке стоит, укрытый влажной тряпицей вылепленный им, косматым, женский портрет. Косматый старается не смотреть в ту сторону. Она глядит на меня. С укором. Но не я виноват, что анестезиолог ошибся. И некому теперь корить косматого за лень.
Ночью голод ощущается сильнее. Жадно пьет косматый прокисшее молоко. Кот употребил такой напиток минутами раньше.
Косматый глядит в окно и кажется ему – он летит. Такое чувство посетило его. Легкости. Луна рядом ему подмигивает. Облачко лохматые свои ручки к нему протягивает. И вдруг говорит женским голосом:
– Ты портрету фигуру приделай.
Косматому обернуться бы. Нет. Он продолжает глядеть в окно. Облако закрыло Луну и та перестала улыбаться косматому.
А кот за спиной косматого улыбается. Прокисшее молоко подействовало – напрасно что ли я работала диетологом.
