Федор Московцев - Екатерина Хромова
К началу 2006 года Андрей выполнил то, что пообещал: закрыл половину своей задолженности перед Волгопромбанком, но банкиры своё слово не сдержали – они не стали его перекредитовывать на Экссон, более того, начали кошмарить через своих безопасников: надоедать звонками, требованиями ежедневной явки для проработки, требованием подписать договор личной ответственности (кредит был оформлен на фирму, на общество с ограниченной ответственнстью, и в случае банкротства с хозяина снималась вся ответственность по долгам), угрожающими визитами по месту прописки, распространением компрометирующей информации среди бизнес-партнёров и так далее, в общем, они создали абсолютно невыносимые условия для работы. В итоге Андрей сменил телефон и вообще перестал контактировать с сотрудниками Волгопромбанка. Тогда они вышли на УНП, чтобы возбудить уголовное дело и угрозой уголовного срока заставить Андрея погасить оставшуюся задолженность.
Аналогичная непростая ситуация сложилась с петербургским филиалом Газпромбанка, долг которому также составлял 10 миллионов рублей. Какие шаги предпринимал этот банк для взыскания долга, Андрей не знал, так как давно утратил контакт с его сотрудниками.
Чтобы получить необходимую сумму для внесения в уставный фонд Экссона, с осени 2005 года Андрей стал пробивать кредит в различных банках. Ссуду планировалось получить не на проблемный Совинком, на который, как из рога изобилия, сыпались предарбитражные письма и над которым нависла угроза банкротства, а на вполне благополучный Экссон. Через знакомых Андрей выходил на ответственных работников различных банков (как правило, это были сотрудники службы безопасности), подавал вполне солидный пакет документов, залогом служило всё то же медоборудование, которое по договорённости предоставлял Волгоградский областной кардиоцентр (для единственного показа банкирам), однако, куда бы он ни обращался, везде всё проходило по одному и тому же сценарию: его хорошо принимали, осматривали залог, подписывали соответствующие документы… а потом включали динамо. На кредитный комитет его пакет документов не попадал, но и отказа ему не давали. Просто отмахивались вежливыми отговорками и просили «немного подождать». Так он проходил банк за банком – будто грыз камни. В мае 2006 года, когда один и тот же сценарий повторился в девятом по счёту банке, Андрею стало ясно, что он пошёл не тем путём и зря тратит время.
Сложилась парадоксальная ситуация: все кредиты, которые он легко получал до этого, брались на то, чтобы затыкать дыры, возникшие из-за непродуманной финансовой политики; а сейчас, когда он впервые в жизни пытается взять кредит на реальное дело, когда впервые в обосновании кредита написана чистая правда – никто не хочет его кредитовать!
А в начале лета 2006-го года ему позвонил один знакомый и предложил взять необходимую сумму не на фирму, а на физическое лицо. Конечно, частнику не дадут пятнадцать миллионов, но можно одновременно обратиться в десять-пятнадцать банков и таким образом набрать необходимую сумму. Неудачи со взятием кредита на юридическое лицо он объяснил тем, что Совинком и его директора занесли в стоп-лист, а поскольку Экссон является аффилированной структурой, то эта фирма также попадает в чёрный список. При получении кредита на частное лицо эту преграду можно обойти.
Это было интересное предложение, но было одно «но»: посредник требовал 25 % (тогда как при получении кредита на фирму нужно было заплатить всего 10 % комиссионных).
Желание Андрея как можно скорее вернуться в Петербург было так велико, что он подписался на эти кабальные условия. Дело оказалось не таким простым, как говорил о нём знакомый, первые пять банков с ходу отказали в ссуде, несмотря на связи с безопасниками, но в начале осени дело сдвинулось с мёртвой точки и Андрей получил первые 100 тысяч в банке «Авангард». Далее раскошелились ещё три банка на общую сумму миллион рублей, пятым по счёту стал Альфа-Банк. Все эти деньги были отправлены компаньонам в Петербург в счёт пополнения уставного фонда. Погашать кредиты Андрей рассчитывал с получаемых на Экссоне дивидендов.
Он рассматривал своё нынешнее положение как временную трудность, понимал, что необходимо потуже затянуть пояс и работать, бороться, сжав зубы, но его не могли не тяготить условия, в которых он находился. И если переговоры с банкирами, силовиками, «решальщиками вопросов» никак не раздражали его – то была рутина, к которой он привык, примерно так же когда-то выглядела его бизнес-практика, он находился в привычной среде, то работа на оптово-строительном рынке была ударом по его самолюбию. В далёком 1996 году он начинал свою карьеру в качестве менеджера отдела продаж – носился по городу с прайс-листами и навязывал свой товар. Ему было 24 года, но уже тогда он считал это занятие ниже своего достоинства. И ему очень быстро удалось преодолеть эту фазу бестолковой беготни, он даже не успел понять, насколько это унизительно. Он стал региональным менеджером в Alcon Pharmaceuticals (американская компания – производитель медоборудования), потом открыл свою собственную фирму – Совинком. Все его деловые встречи проходили на высоком уровне и неизменно заканчивались подписанием крупных сделок. А что сейчас?! Он вынужден общаться со всякими работягами, с прорабами, инженерами – даже не с руководителями отдела снабжения, не говоря уже о генеральных директорах! И даже эти шнурки воротили нос, и приходилось изрядно попотеть, чтобы провести сделку на какие-то жалкие сто тысяч, тогда как ещё год назад он обращал свой благосклонный взор только на проекты от шести нулей.
Итак, за последний год Андрей существенно потерял в доходах, но прежние привычки остались и примерять на себя новый образ жизни никак не хотелось. Одним из неудобств было отсутствие личного транспорта – свой тюнингованный Мицубиси Паджеро он продал в сентябре 2006-го, а вырученые деньги опять же внёс в уставный фонд Экссона. Дело в том, что эту приметную машину все знали и многие преследователи-кредиторы уже положили на неё глаз. В середине лета 2006-го, когда он ещё общался с представителями Газпромбанка, они прямо говорили, что пора бы приступить к реализации имущества, чтобы вырученными деньгами погашать просроченный кредит. После этого Андрей прекратил общение с ними, а джип продал, чтобы он никому не мозолил глаза.
Теперь, в октябре, он вдруг остро почувствовал нехватку колёс и решил прикупить какой-нибудь бюджетный автомобиль. Ему приглянулся Мицубиси Галант, который срочно продавал один знакомый всего за 230,000 рублей – в хорошем состоянии, с небольшим пробегом, правда, с правым рулём. Андрей совершил тест-драйв, ему всё понравилось и он было собрался оплатить его с тех денег, что получил в Альфа-Банке, но в последний момент передумал. «Первым делом – бизнес!» – подумал он и решил для покупки машины воспользоваться следующим кредитом.
Он обсудил это с Катей во время телефонного разговора в четверг вечером.
– О, праворукая япошка – я это поддерживаю! У моего отца была такая.
– Ну, а как тебе Жук? – спросил он (ему предлагали ещё и Фольксваген Жук за чисто символические деньги).
– Ну не-е-е! Я, конечно, люблю девчачьи машинки, но не до такой же степени. Мне нравится что-то более солидное.
Этот день был замечателен ещё тем, что Арбитражный суд признал Совинком банкротом – эту новость сообщил конкурсный управляющий, свой человек из юридической конторы, которая взялась банкротить фирму. Начиналось конкурсное производство, в ходе которого арбитражный управляющий должен реализовывать имущество должника, а вырученными средствами расплачиваться с кредиторами. Проблема была в том, что отражённое в балансе имущество на самом деле отсутствовало…
* * *На следующий день, в пятницу, 27 октября, Андрей позвонил Кате в полдень и она огорчила его известием, что никак не получится сегодня встретиться, так как Алекперов ещё в городе и ей «придётся тусить» в сопровождающей его свите. В лучшем случае – только на следующий день.
Странным образом не позвонили Спирины, пятница-суббота – обычно это были их дни. И Андрей присоединился к коллегам, собравшимся после работы на квартире у одной сотрудницы. Она проживала неподалёку от оптово-строительного рынка, на улице Тулака. Как обычно, всё это вылилось в алкошабаш – много выпивали, громко орали песни под караоке.
В начале одиннадцатого у Андрея зазвонил мобильный. Побеспокоила Вероника Спирина. Он подумал, что сейчас получит приказ срочно выдвигаться в какое-нибудь заведение (бывало, что Спирины выдёргивали и в полночь, и в три часа ночи), поэтому не сразу понял, чего от него хотят.
– …так, что за дела?! Какого хера ты клеишься к Юриной секретарше?!
– Чего? В чём дело, Верон? – он был в крайнем недоумении.
Пока он обдумывал, как отреагировать на этот наезд, она, наговорив колкостей и обвинив в том, что он затеял флирт с Катей Хромовой, отключилась.
