Лана Невская - История одной любви
Я понимаю. Что ты вложил в это письмо все, что чувствовал, но тот этого мне не легче, так как то, что ты думаешь – неправда!
Надеюсь, что это письмо внесет некоторую ясность в твои мысли, и они не будут такими мрачными, как сейчас.
Будь здоров, Боренька. И выкинь из головы мое «все равно», придуманное тобой.
Желаю тебе счастья во всем. С самым глубоким уважением и искренним приветом.
Инна.
11. Еще раз про любовь
19 декабря 1948 года
Инночка! Здравствуй!
Кажется, сегодня мы с тобой наговорились больше, чем когда-либо. Прости, что я тебя разбудил так рано. Но мне очень не хотелось сидеть одному и думать о тебе, а ты бы спала и ничего не знала об этом. Вот я и решил: разбужу я эту куклу, пусть подуется, а мне будет веселее и не так грустно.
А сейчас я закончил и благополучно сдал свое дежурство и пошел домой, а тут меня ждали твое письмо и открыточка.
…Инночка! Ну почему ты не осталась здесь на выходной? Сейчас бы вдвоем пошли в наш любимый уголок и станцевали наш самый любимый вальс. Не хочешь? Ну и не надо! И не дуйся! Я ведь не дуюсь, что ты сидишь и смеешься над моим детским письмом. Теперь ты будешь еще чаще называть меня «киндеренком» – да?
Ну и пусть! Вырасту еще, и тогда ты перестанешь надо мной смеяться. А сейчас напишу одну хорошенькую песенку в альбом и пойду в клуб. Но перед этим хочу ответить на твой вопрос, что я считаю лишним, когда я упоминаю в письмах об этом. Я говорил, что лишним я считаю все, что выходит за рамки того поведения, которому обязывают нас наши отношения. Вот об этих рамках как раз я и напишу. Причем о моих, конечно, а о своих ты мне сама напишешь, хорошо?
Какие рамки могут ограничивать меня, если я хочу всегда быть для тебя настоящим другом? Что можно и чего нельзя позволять мне, чувствуя всегда эту святую обязанность?
По-моему, самое краткое и самое правильное, что можно ответить на этот вопрос, будет:
– В любом, пусть самом разнообразном обществе, всегда уметь мысленно видеть твое превосходство над другими, всегда чувствовать тебя ближе всех остальных,
– всегда понимать свои поступки, зная, что их видишь и по-своему оцениваешь ты,
– уметь с гордостью отвернуться от тех, кто хоть чем-нибудь попытается ослабить мою веру в тебя,
– уметь остаться самостоятельным.
Короче – мыслью и сердцем быть всегда вместе с тобой.
Помни, что один шаг в сторону есть начало уже другого, не нашего общего пути. Помни, что из самых незначительных мелочей вырастают большие проблемы.
Прости, это не предупреждение, это просто мои дружеские пожелания.
Ну, до свидания, кукла! Крепко обнимаю тебя и желаю здоровья, благополучия, успехов и счастья.
С искренним уважением. Борис.
* * *24 декабря 1948 года
Боренька, здравствуй!
Я только что положила трубку – пыталась дозвониться тебе, но мне сказали, что ты сегодня в университете до 23.00, и в кабинете уже не появишься. Завтра постараюсь дозвониться во что бы то ни стало.
Сегодня получила твое письмо от 19.12.48 г.
Почему ты до сих пор думаешь, что я не захотела остаться там на воскресенье? Ты думаешь, это от меня зависело? Напрасно! А, впрочем, ты же прекрасно все знаешь, и объяснения тут ни к чему.
Прочла твой ответ о «лишнем», и могу тебе сказать, что то, что является рамками для тебя, приблизительно в той же мере принадлежит и мне. Правда, я никогда не писала тебе об этом. Но, по-моему, лучше выполнять то, что считаешь необходимым для себя, не говоря об этом никому и ничего не написав тебе, чем писать и не выполнять. Поэтому я целиком присоединяюсь к твоему определению. А результат его выполнения увидишь сам в будущем.
Приближается Новый год! Удастся ли нам встретиться в этот радостный, единственный день в году? Мне так хочется быть в этот день там с тобой!
Сегодня у нас начались приготовления к Новому году! Привезли елку из леса, втащили ее в комнату. Пока мы ее устанавливали, она нагрелась, и запах хвои распространился по всей квартире. И сразу вспомнилось детство, которое, кажется, было так недавно, и в то же время отошло уже далеко назад.
И когда из воспоминаний переносишься в действительность, то невольно встает вопрос: а что же будет дальше? Как будут развиваться события? Что ждет впереди? Хочется получить ответы на все эти вопросы, но никто не хочет взяться за это трудное дело. Придется самой на них ответить.
Прости за сумбурное письмо – просто хочется поделиться с кем-нибудь, а настроение паршивое. Вероятно потому, что ты не позвонил. Да знаю я, что некогда было!
Привет всем нашим друзьям. С приветом и искренним уважением.
Инна.
12. Серьезные вопросы
15 декабря1948 года
– Крик сердца всегда
сильнее звука слов! –
Инна!
Ты предлагаешь мне неизвестное, но имеющееся у меня, последнее и самое сильное средство развеять все свои самые мрачные мысли и оторваться от окружающей и, может быть, самим омраченной действительности.
Я нашел его и думаю – это оно и есть!
Телефонную трубку я заменил ручкой с пером, свои устно выражаемые несколько минут назад мысли, я сменил письменными в надежде, что здесь у меня получится лучше, понятнее для тебя и проще для меня.
Я знаком с содержанием твоего письма, которое ты особенно хотела, чтобы я получил. Я понял его так, как ты хотела. Оно внесло мне больше ясности, чем ты рассчитывала, посылая его.
Отвечая на него, я задам тебе серьезные и трудные вопросы, и прежде чем ответить на них, подумай над их содержанием больше, чем над моими всеми предыдущими вопросами.
– До сих пор мы не знали, что творилось в каждом из нас. Мы, стихийно, как ветви молодого деревца, тянулись друг к другу не зная, зачем нам это нужно, и нужно ли это вообще.
Мы это делали потому, что привыкли всегда быть вместе, что нас вполне удовлетворял наш узкий круг, и для нас он был более других интересен.
Мне вспоминается небольшой мостик над озером, где мы были в наш последний общий день. Вспомни. Как страшно больно было нам обоим оттого, что мы должны были в этот день расстаться, что мы должны были забыть обо всем таком хорошем, что было у нас за прошедшее время.
Может быть, тогда это было простое чувство привязанности и уважения. Но уже тогда в наших прощальных улыбках было столько горечи и сожаления. Что сквозь улыбки чувствовались слезы сердца.
Сейчас я уже могу сказать тебе, что тогда я не верил, что ты будешь обо всем помнить так, как помнишь на самом деле.
Да и сам себя не понимал я и считал, что все это будет легко, просто, обыкновенно.
Время с жестокостью опровергло мои мысли. Факты объяснили мне, что между нами было большее, чем каждый из нас считал.
Участники нашего маленького, но прочного общества, будучи разорванными, не оставили своих стремлений к новым связям, и тысячами новых, невидимых нитей связывают свой союз.
Твои последние письма мне рассказывают о многом, мои – о многом рассказывают тебе. Главное, что можно вывести из них факт неизбежного и уже начавшегося превращения нашей инстинктивной и стихийной близости друг к другу, в близость осознанную, целеустремленную.
Не только наши общие воспоминания тянут нас друг к другу, не ради того, чтобы только их повторить, – мы ищем наших встреч, здесь есть бесспорно нечто большее.
Я не ошибусь, если скажу, что нам наша встреча в любом месте будет так же нужна и так же будет хорошей, если даже не будет ни одного из тех предметов, которые всегда окружали нас в наши первые общие дни.
Но это говорит о том, что уже не общность к нашим воспоминаниям тянет нас друг к другу, а мы сами. Значит, не они нужны нам, а мы сами нужны друг другу.
Здесь и встает самый большой и самый серьезный вопрос, о котором я просил и еще раз прошу тебя подумать больше, чем над всеми другими.
Что мы нужны друг другу – я уже доказал.
Второй вопрос состоит из двух частей, которые ты продумаешь, и на которые и ответишь мне по частям.
Первый вопрос: «Всегда ли мы будем нужны друг другу?»
Второй вопрос: «Можем ли мы отдать каждый себя без сожаления друг другу?»
Помогая раскрыть тебе глубже содержание первого вопроса, хочется сказать:
– Бывает, бывает, что люди сближаются друг с другом в условиях, которые не позволяют ничего другого. Они чувствуют себя вполне удовлетворенными в своем маленьком обществе. Они проходят все закономерные стадии отношений в их отношениях. Им пришлось расстаться.
Новые люди, новые места, новые мысли. Ведь правда, что новое всегда побеждает?…
Если же я говорю, что ты всегда будешь нужна мне, то я знаю и всегда помню, какую ответственность я беру на себя и к какому большому долгу я себя обязываю.
Поэтому и ты. Отвечая на первый вопрос, помни об этом и отвечай так, чтобы это было обосновано, тобой самой проверено и бесповоротно.
Второй вопрос говорит о наших возможностях отдать себя друг другу, а так же о том, когда эти возможности будут, если их нет, или они есть не все сейчас.
