Анна Сызранова - Ненавижу женщин
– Я думала, это папа Иру убил.
– Зачем?
– Может, она его шантажировала? Что маме расскажет. Все папино имущество на маму и меня записано. Мама сказала, что еще один папин поход налево, и она отравится! Папа способен на многое.
Мужчина, который лично купает свою дочь до двенадцати лет, действительно, способен на многое, тут я даже спорить не берусь. Но состоятельный человек, скорее всего, откупится, а не начнет махать пустыми бутылками с вином. Восемнадцатилетней Светочке это в голову не приходило, ей по молодости лет всюду чудились шекспировские страсти. Благородный папа, отстаивая границы семьи от покушающейся на них любовницы, имел все основания убить несчастную Ирку. И Светочка имела. Наверняка по ее юношескому максимализму это казалось наилучшим выходом из положения. Света высокая, Ира была маленькой и толстой. А что, запросто. Ключи у Светы есть. Но так убедительно сыграть в курилке слезы? А почему бы и не прослезиться на радостях? Стоп, хватит фантазий.
Прощаюсь с обрадованной моим известием Светой и иду домой. Пора выполнять материнские обязанности. Мне еще завтра троих опрашивать. Из того, что я услышала сегодня, понятно следующее:
1) Рустам Иванович настолько поглощен беременной женой, что убивать ему некогда и незачем. Разве что я чего-то не знаю.
2) Артур вполне мог постараться закрыть Ирке рот, чтобы сохранить должность и возможность красть дальше. Но я не представляю женоподобного красавца Артура в роли безжалостного душителя.
3) Светка могла пристукнуть Ирку, одержимая благородной миссией, что спасает свою семью. Мало ли что в голове у подростков. Я в шестнадцать лет собралась замуж на конюха на Алтае. Мужчина был прекрасен – жил в избушке, пас коней и еще у него были вши. Я их привезла с Алтая в родной Новосибирск (вшей, а не коней). Конюх еще долго звонил мне, обещая прислать шкуру волка. Тоже, наверняка, вшивую.
Еще мог убить Иру Светочкин папа. Но это уже из области фантастики. Он бы нанял кого-нибудь, сам бы марать руки не стал. По Светочкиным рассказам, это холеный крупный сорокалетний мужчина.
Но кто убил? Явно не секретарь. Светочка не злая. Просто ее идеалы оказались разрушены. За это не убивают, об этом плачут ночами в подушку. Надо еще подумать о том, что говорила Кирина – кто-то не просто убил, а сделал меня первой подозреваемой. Остается надеяться на завтрашний день.
Маленький Петька подбегает ко мне и залазит на руки. Он пахнет солнцем и карамелью, и что – то шепчет мне на ухо. Про то, как вчера в садике отобрал у Жени лопатку. Я целую его в пряничный висок и говорю, что драться нехорошо. Потом крепко прижимаю к себе и, пока несу домой ужинать, напеваю песенку, которой научила меня бабушка:
«Несе Галю воду
Коромысло гнетсе
А за ней Иванко
Як барвинок, вьетсе
Галю, мое, Галю,
Дай воды напиться
Ты така хороша,
Дай хошь подывыться».
И так далее.
Муж бредет за нами, не отрываясь от своей книги по радиоэлектронике.
Дома три голодные кошки деликатно сидят возле пустых мисок.
Их многовато для однокомнатной квартиры. Правильно говорят – люди заводят себе собак, а кошки заводят себе людей. Все три зверя сами нашли меня. Угольно черную Ночку я подобрала на улице. Двигаться она не могла и плакала при каждой попытке переместить ее. Левая передняя нога оказалась не просто сломанной, а раздробленной, как будто кто-то взял котенка и перетер ему лапку дверью. Операция не помогла, ножку пришлось отнять. Но Ночка освоилась, окрепла, заматерела, занимает должность вожака банды и ловит мух единственной передней ногой лучше, чем все остальные – двумя лапами.
Серую Ботю подарил мне младший брат. Существо очень красивое и капризное (кошка, а не брат). Я ее люблю и холю, как ценный приз.
Белый Пират. Я часто повторяю, что он мне послан за грехи в прошлой жизни. Пират пришел к нам в подъезд и поселился под нашей дверью. То, что через месяц должен был родиться Петька, не убедило Пирата оставить попытки жить с нами. Нервы у кота оказались крепче моих, и через три недели осады я его впустила. К сожалению, вместе с ним вошло еще некоторое количество глистов, блох и стригущий лишай. Им заболели две имеющиеся в квартире кошки, я с мужем, и, впоследствии – новорожденный. Некоторое количество родственников и друзей нашей семьи, пришедшие поздравить мужа с Днем Рождения. Их дети.
Я столько сил и нервов потратила на лечение всего этого хозяйства, что скорее перегрызу лично горло виновному, чем дам разрушить мой мир.
Глава № 10
Утро воскресенья
Утро у меня всегда начинается с чашки кофе и сигареты. Прелесть именно воскресного утра в том, что я могу выпить чашку настоящего, сваренного в турке. Да еще с ложечкой коньячку. Растворимый – удел будней. Кроме того, я могу выкурить первую утреннюю сигарету, не торопясь и не поглядывая на часы – успевает ли Петька позавтракать в садике, или его придется кормить дома.
Но утро воскресения начинается еще раньше – с веселой возни с мужем под одеялами, с Петьки, который пробирается к нам в кровать и устраивается удобнее под боком у того, кто раньше проснулся, чтобы посмотреть утренний мультфильм.
Пока я не стала мамой мальчика, я считала себя самой умной. С легкостью давала советы подругам по воспитанию их детей.
Когда Петьке исполнилось полтора года, я осознала себя законченной неврастеничкой и сотрудником МЧС одновременно. Потому что спасала жизнь своему буйному отпрыску пятнадцать раз в час. Мой малыш, вероятно, считал, что его зовут «Петька, перестань!».
Разумеется, мне известно, что детям вредно повторять слово «Нельзя». Я и не говорила. Пока психолог не объяснила мне, измученной воспитанием, что слово «нельзя» не рекомендуется употреблять до четырнадцати детских месяцев. Потом это слово говорить можно и нужно, так как приходится устанавливать мальчику жесткие границы. Иначе он искалечит себя и окружающих, и разгромит всю квартиру. Мой малыш – точно.
Когда психологи разрешили мне говорить «нельзя» – мне стало легче. Потому что кроме этого слова, которое повторяла восемьсот раз в день, я не успевала сказать практически ничего. Еще любимая фраза: «Что у тебя во рту? Выплюнь сейчас же!».
Почему все время «нельзя»? Потому, что делать то, что можно, мой малыш не считал нужным. Он здраво рассуждал, что дозволенные вещи от него никуда не уйдут. А запретное надо вершить скорее, всеми силами и, желательно, украдкой. Залазить босыми ножками на горячую плиту. Прыгать с подоконников и спинки дивана. Есть содержимое кошачьих туалетов (экскременты и наполнитель). Бегать по квартире, держа папины отвертки в опасной близости от глаз.
Энергии у полуторагодовалого ребенка больше, чем у пятерых взрослых человек. По квартире Петька передвигался исключительно бегом или вприпрыжку. При этом у него во рту постоянно находились вещи, которыми можно подавиться. Ежедневная генеральная уборка в доме не спасала. Создавалось впечатление, что у Петьки существуют собственные запасы мелочей вроде пуговиц, кошачьего корма, деталей мозаики, пластилина и семечек. Фишкой Петьки было засунуть что-либо опасное себе в рот на моих глазах, а потом убегать с ехидной улыбкой. Моей задачей было догнать и отловить беглеца. Потом, под его злобные вопли, достать изо рта слюнявую, заботливо припрятанную за щечкой драгоценность. При этом Петька визжал и норовил укусить меня за пальцы.
Весь процесс можно было назвать как угодно, только не материнством и не воспитанием. Ближе всего подходило определение: «Укрощение детеныша носорога». Ничего общего с плетением косичек и украшением кукол, которыми так любят похвастаться мамы девочек. По моим ощущениям, я не то, что каждый день входила в клетку с тиграми – я в ней просыпалась. От удара мячиком по спине, от укола книги, воткнувшейся в висок. Однажды малыш даже умудрился написать мне в ухо.
Если создается впечатление, что я жалуюсь, смею напомнить, что про какие-то вещи я упомянуть и вовсе забываю. Например, все табуретки и стулья в нашей семье заперты на балконе. Потому что на них можно встать и залезть повыше. Практически до автоматизма был доведен рефлекс: «Хранить важные вещи (телефон, пульт, чашку с кофе) в руках все время, как единственный способ уберечь их от уничтожения».
К моменту, когда Петьке исполнилось один год и восемь месяцев, недоступных для него мест в квартире практически не осталось. Есть антресоль, но туда не могу дотянуться и я.
Сижу в кресле, прихлебываю свой утренний кофе, а по моей спине Петька возит огромный джип. Как прекрасно быть мамой мальчика!
Глава № 11
Воскресение – Леша
Сегодня я хочу встретиться с тремя оставшимися коллегами. По воскресениям пообщаться с Петькой приезжает свекровь, муж навещает гараж, поэтому время у меня есть. Накормив всех завтраком, навожу красоту и отбываю на Шлюз, в гости к Леше Шиллеру и его жене Прасковье. Чтоб моих внуков так никогда не звали.
