Мира Тагирова - Танец обожженной души
– Нет. Нет! Ты не могла так поступить, – бормотал он, как сумасшедший.
– Ты же сказала… Сказала, что любишь меня! Как противно! Дрянь! Сука! А я дурак! – он вскочил и задвигался по комнате взад и вперед. – Предложение? Да, нужно оно ей! И как я не догадался сразу?! Времени у нее не хватает?! Твою мать! А имя! Зачем мне его долбанное имя?!
Тот тяжелый момент Сергей переживал один, не подпуская к себе никого.
И только бутылка с алкоголем составляла ему компанию, позволяя выговориться, не стесняясь своего собеседника. Иногда звонили друзья и говорили то, что обычно говорят в таких ситуациях: «Да она не стоит того; шлюха последняя; тебе надо расслабиться и отвлечься…». Но давать советы всегда легко, а вот следовать им сложнее.
Из милой улыбчивой феи, когда-то придававшей молодому человеку силы, любовь превратилась в злую беспощадную ведьму, которая, сбив его в полете, оторвала крылья и оставила истекать кровью. В начале, он ненавидел Надю. Избавился от всего, что могло напоминать об этой девушке, оставив только брелок в виде сердечка с надписью «Я люблю тебя». Рука не поднялась его выбросить.
Прошло полгода. Сергей, конечно же, не забыл ее. Боль пряталась в уголках его души, но вспоминать прошлое стало намного легче. Он даже покаялся, что выбросил все Надины вещи. А спустя полтора года молодой человек встретил их общую знакомую, которая рассказала о том, что Надя вышла замуж за того самого Рудольфа, и что у них родился сын – Альберт. А карьеру пришлось бросить ради семьи. Эта новость не обрадовала его, но, по крайней мере, хоть кто-то из них был счастлив.
Сергей вновь вернулся в реальность, вздохнул и, сделав несколько глотков, поморщился. От воспоминаний и выпитого спиртного старая душевная рана открылась и вновь закровоточила. Он посмотрел на довольного щенка, который медленно побрел в сторону комнаты, наполнил полупустой стакан виски и попытался встать на ноги. Ему это удалось, но состояние опьянения было достигнуто. Войдя в комнату, увидел, как «хвостатый гость» истязает ту самую книгу, которую он нашел в кафе.
Сергей подбежал и попытался аккуратно вытащить ее из пасти маленького монстра. Книга была спасена, не считая одного выпавшего листа.
– Это нельзя грызть, это можно только читать, – пригрозил он пальцем.
Щенок смотрел на него с непонимающим видом. Сергей внимательно разглядел вырванную страницу и прочел: «Неистовый Тибальт вбежал со шпагой и ею стал махать над головой».
– М-м… точно! Назову тебя Тибальт! – с детской улыбкой воскликнул Сергей.
Взгляд скользнул по пылившейся в углу гитаре, и через какое-то время взял ее в руки. Пальцы провели по изящным изгибам инструмента с такой лаской, точно касались в этот момент нежного и чувственного женского тела. Гитара принадлежала брату, который в теплые летние вечера любил созывать звучной музыкой ребят в их дворе. Вот так просто, не стесняясь, Миша усаживался на скамейку и начинал петь какую-нибудь популярную песню, виртуозно перебирая серебряные струны.
Сергей же не любил шумные компании и примерно посещал музыкальную школу. Он закрывался у себя в комнате, представляя, будто это концертный зал, а бездушные вещи – воображаемые зрители. И тогда начинал свое выступление. Нежные детские пальчики с любовью и лаской касались тонких струн меланхоличной скрипки, позволяя себе легко и свободно рассекать воздух услужливым смычком. Но однажды, вернувшись домой после поражения на конкурсе талантов, он поставил перед зеркалом табуреточку, встал на нее и с возбужденной злостью в сердце принялся виртуозно играть измученное им музыкальное произведение. Истерзанная грубым обращением, скрипка не выдержала натиска и в отместку наградила его шрамом, который остался от лопнувшей струны. С тех пор Сергей больше не играл на этом инструменте. Хотя иногда доставал его из чехольчика, рассматривал, нежно трогая гладкое лакированное покрытие, но затем вновь убирал, пряча в темную часть шкафа, словно тайну, о которой никто не должен знать.
Взяв первый аккорд, он на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул и запел: «У каждого из нас на свете есть места, куда приходим мы на миг уединиться, где память, как строка почтового листа, нам сердце исцелит, когда оно томится…». В сердце засвербело, а память вновь открыла дверь в прошлое, которое побудило опустошить за вечер бутылку с виски и взяться за вторую.
На следующий день картина повторилась. Да и запасы алкоголя говорили о том, что их хватит еще дня на три. Бывший бармен, как ни как.
Сергей был очень рад, что в это момент он не один, а со своим новым другом. Ему было важно знать, что его разговоры кто-то слушает и, возможно, даже понимает.
– Знаешь, Тибальт. А ведь жизнь так мимолетна, – пробормотал он пьяным голосом. – Я даже не заметил, как повзрослел, как закрутился в буднях блеклых дней без любимых игрушек, мультиков и разноцветных карандашей. А ведь в детстве все казалось таким ярким, волшебным, и каждый поход, который начинался за дверью моего дома, был маленьким приключением. А теперь… – он бросил взгляд в окно. – Теперь я знаю, что быть самостоятельным не так-то просто.
На третий день Сергей разбил зеркало, случайно порезавшись его осколком и испачкав при этом кровью кресло. Тибальт с жалостью наблюдал за ним, а потом принялся лизать руки.
– Дружи-и-и-ще, – протянул Сергей. – Только собаки способны служить верой и правдой за еду.
Философские суждения посетили его на четвертый день. Он дал себе звание одинокого волка. Ни друзей, ни любви, ни отца, которого он обожал и почитал в детстве.
Ненависть к людям подросла.
– Люди – звери, понимаешь, Тиба, каждый сам за себя, не верь им дружище, никогда не верь, предадут паскуды, – убеждал он собачонка. – Сегодня друг, а завтра враг, и это ирония жизни. А знаешь, кто говорит, что жизнь сложная, что во всем виновата только она? Слабаки! Не жизнь такая, понимаешь?! Это мы, люди, такие, сами все усложняем, друг другу палки в колеса ставим, бываем несправедливы, но замечаем эту несправедливость только тогда, когда она касается нас. Эгоисты! А жизнь проста и прозрачна, как свежий воздух в девственном лесу. Знаешь, как поется в песне Талькова… И он запел:
Этот мир несовершенный
Состоит из всех из нас.
Он – прямое отраженье
Наших чувств и наших глаз.
Этот мир не станет лучше,
И не станет он добрей,
Если сами мы добрее не станем.
После чего умолк, но вскоре произнес:
– Так что нужно для начала в себя заглянуть, прежде чем других осуждать, – он задумался и снова выдал новую мысль. – Жаль, что его больше нет в живых… Я бы ни один из его концертов не пропускал.
На пятый день Сергей читал вслух «Ромео и Джульетта», изображая двух героев одновременно. Закончив очередной акт, «плюнул» на это дело и опять завел беседу с Тибальтом:
– Любовь, да к черту ее! И вообще, что это за тетка такая? – нес он в пьяном бреду. – Не верю в нее, не верю. Вот встретил я девушку, кажется, влюбился с первого взгляда. Представляешь?! Прямо как в дешевом романе! Твою-то мать, какой бред! – Сергей ухмыльнулся и вздохнул. – Я знаю, что никогда ее не увижу, но эта девушка засела в моей голове и не хочет уходить, – указательный палец тыкнул в лоб. – Понимаю же, что это идиотизм, но никак не могу избавиться от ее образа.
И эта книга… – он взял произведение в руки, провел пальцем по обложке и резко принялся вырывать страницы с возгласами:
– Хватит, хватит меня мучить! – вдруг он остановился. – А это что? – на заднем форзаце был написан номер телефона. – Почему я раньше его не замечал? – возмутился он. – Тиба, кажется, не все так безнадежно, как казалось! Жизнь преподнесла нам сюрприз! Но только чей это номер?
Молодой человек задумался, потом решил, что лучше оставить этот вопрос для свежих мыслей. После чего бросил остатки книги на пол и, плюхнувшись на кровать, тут же уснул.
Глава 8
Утром он проснулся на полу, рядом, вытянув лапки, безмятежно спал Тибальт. Сергей осторожно поднялся, опираясь на край кровати. Почувствовав острую головную боль, жалобно прохрипел. Добравшись до кухни, достал бутылочку пива и залпом осушил ее. Организму немного полегчало, и молодой человек решил принять душ, чтобы до конца привести его в норму.
Войдя в ванную, в зеркале увидел мужчину, похожего на бомжа: опухшие веки, отросшая щетина, испачканная неизвестно в чем футболка, да и запах был не из приятных. Сергей разделся, бросил одежду в стиральную машинку и залез в ванную. Открыл кран. Прохладная вода в душе разбудила в нем боевое настроение, хотя голова еще раскалывалась. А щетину все-таки решено было оставить, так как это придавало некую брутальность и притягательную небрежность. Выйдя из душа, Сергей принял таблетку от головной боли и почти вернулся к жизни, вот только есть совсем не хотелось, но это было необходимо. На кухне, он заметил Тибальта, который с видом попрошайки уселся у так называемой миски.
