Анатолий Мерзлов - России ивовая ржавь (сборник)
Обзор книги Анатолий Мерзлов - России ивовая ржавь (сборник)
Анатолий Мерзлов
России ивовая ржавь
Анатолий Александрович Мерзлов
Мерзлов Анатолий Александрович родился в семье военнослужащего в Аджарии, в г. Батуми. С 1961 г. воспитанник музвзвода Батумской мореходки. С 1966 г. курсант Батумского мореходного училища. В 1971 г., после окончания, работал на судах загранплавания Новороссийского морского пароходства в качестве судового механика. В составе флота был участником Вьетнамской войны, событий на Ближнем Востоке, работал в тайм-чартерах на Кубе. Участник арктических и антарктических экспедиций.
С 1988 г. перешел на береговую работу мастером судоремонтного участка БТОФ г. Новороссийска. С 1990 г. кардинальная перемена образа жизни – полный уход от моря для работы в плодовом совхозе Геленджикского района. В этом же году направлен на учебу в высшую школу управления сельским хозяйством. В связи с развалом совхоза в перестроечный период после окончания школы стал предпринимателем.
Первая проба пера состоялась в г. Батуми в газете «Советская Аджария» (8 класс школы). Моральным правом к написанию первой книги послужил многолетний опыт во многих областях жизни, подпитанный жаждой самовыражения. До 2007 г. писал в стол, накапливая и систематизируя материал. В 2007 г. Краснодарское издательство «Советская Кубань» издало первую книгу «Платановая аллея». С промежутком в один год были изданы очередные книги: «На пути в никуда», «Эта страсть навсегда», «Счастливчик», «Здравствуй, Геленджик», «Код доступности», «35-й день осени».
Неоднократный участник литературных конкурсов им. И. Бунина /лонг лист/, Ясная Поляна, Дары волхвов.
Танюша – милый идеал
Солнце нещадно палило в зените. Распластавшись в ленивом планировании, над головой перекликались щуры. Далеко впереди в знойном мареве плыли бесформенные холмы. Затяжной подъем вывел на лысую маковку высотки, довлеющую над остальным ландшафтом. Жара изнуряла – не терпелось вырваться из выжженного безжалостным солнцем однообразия, обласкав взор желанной встречей, а пологие холмы упорной вереницей все уходили за горизонт.
Два самоотрешенных путника по возможности сокращали путь, молчаливо срезая склоны огнедышащих холмов. Один из них, – смуглая от накрепко прилипшего загара, с въевшимся в кожу щек природным румянцем девушка по имени Танюша, семнадцати лет от роду; второй путник – парень, ее новоявленный родственник двадцати лет. Парень отставал, не имея при огромном резерве молодости и внешней спортивности достаточной подготовки. Ей, выросшей в этих местах, подъемы давались заметно легче. Когда имеешь цель, но под палящим светилом постепенно теряешь желание достичь ее, трудно сохранять в лице живость интереса. Однако в их перекрестных взглядах не было и намека на досаду – в мимике оставалась все та же первоначальная одержимость. Внезапно, как свалившийся с неба подарок, из-за очередного холма на фоне блеклого неба открылась вершина с беспорядочными грудами белых изваяний, смахивающих на…, пришло на ум сравнение, «обиталище древних инков». Пробитая тропа запылила активнее, оставляя за ними облачко невесомой пыли. Унылый пейзаж не таил загадок, но после замечаний Танюши открылся, не успевшими рассыпаться в бесследный прах листьями тюльпанов. Она повела царским жестом, показывая просторы, покрытые ими весной.
Ноги выбивали пыльный пунктир, а воображение уводило от безжизненных рыжих склонов к буйно-зеленым весенним картинам.
Танюшу представили парню несколько дней назад – при близком общении противоречий этому не возникло. Она так и осталась в его памяти на долгие и долгие годы ласково уменьшенной.
Блудный отец расстался с его мамой двенадцать лет назад. Он его хорошо помнил и был рад, когда тот объявил о себе в Крыму через много лет. У отца проснулись отеческие чувства – он пожелал увидеть его, как это водится у нас, готовенького, повзрослевшего. Хотя отец и не помогал им все эти годы, неприязни к нему не прививали. Именно мама благословила его на эту поездку. Впереди жизненная дорога с багажом однобокого воспитания. Чем можно исправить сформировавшийся дефект? Ему не хватало мужского начала, и он это чувствовал особенно при принятии важных решений. Тоска ли за судьбу еще совсем молодой мамы, какая-то тайная мысль о воссоединении или есть еще нечто подвластное нашей природе, он согласился поехать на встречу без колебаний. На месте выяснилось: отец еще пять лет назад сошелся с женщиной и стал отчимом Танюши.
– Здесь, должно быть, очень красиво весной, Та-нюша?! – осмелился парень скрасить молчание.
Внешне тонкая и упругая, она и взвилась, как пружинка, будто своей фразой он сдернул некий тайный предохранитель. Эпитеты и метафоры в веселой смеси чувственных неологизмов застрекотали кузнечиками из ее уст. А ведь все началось с банального гербария на корню.
– Сейчас разве не красиво?! – сверкнула Танюша карими глазами.
«Где она видит красоту? Слепая одержимость или романтизм малолетки?» – промелькнуло в голове.
– Танюша, открой мои неведения!..
Она начала в карьер: повествовала легко, чувственно, художественно дополняя образы в сравнениях. Любая аналогия или дополнение умалили бы страстный поэтический монолог. Он не осмелился бы его повторить в первозданной достоверности. Танюша остановилась именно тогда, когда этого потребовал такт. В апогее интонации наступила полная убежденность: родные холмы – лучшее, что есть на всей земле.
Белыми изваяниями оказалось нагромождение огромных валунов из спрессованного водой и временем ракушечника. Свирепые зимние ветра довершили архитектуру местности, образовав в ракушечнике глубокие ниши. Танюша готова была убеждать попутчика в сказочной принадлежности всего окружающего. Хотя он и слышал отчасти о происхождении пещер, никак не мог отказать себе в удовольствии выслушать еще один страстный монолог – теперь о мистической истории подводного царства.
Они с немалым трудом вскарабкались в одно из углублений. Округлая ниша, снизу кажущаяся пещерой, не имела глубокого продолжения. Изрезав пальцы, изучая в слежавшемся пласте ракушечника мумифицированные листья морской ламинарии, они оставили для потомков задачу в виде отпечатков крови первой и третьей группы.
…Возвращались назад, когда жаркое солнце умерило пыл, начав сход за холмы. На глазах скрадывался уходящий в серость дальний пейзаж – стало очевидным: домой засветло не поспеть. Танюша, казалось, приуныла – она молча шла впереди, показывая со спины хорошо скроенную фигурку. В первый раз за время общения он увидел ее по-иному. Даже по южным меркам, Танюша рано налилась зрелостью. Румянцем в обе щеки она напоминала высоко висящее наливное яблочко. Лирические отступления так и просились из него, но в быстро наступающем сумраке он стал думать о возможной ночи наедине с ней. Танюшина необыкновенная манерность, отличная от городского образа, переваривались сознанием, затмевая мысли о каких-то предстоящих неудобствах. Все это случилось раньше, но ее сиюминутная уверенность виделась ему другим качеством. Он мельком, в последних отблесках светила, увидел в ее глазах банальную женскую слабинку.
На небе зажигались мерцающие точки, превращаясь в яркую карту звездного неба. Луна еще не встала, и силуэт спутницы терялся на десяти шагах расстояния. Перевалив высокую точку – взору открылся промежуточный населенный пункт мерцающий огнями, который они миновали рано утром.
На мгновение задумавшись, он догнал горячую спину Танюши. Она резко остановилась и он невольно приобнял ее.
– Не бойся, не укушу, – проговорила она с перехватом дыхания, выдающим волнение. – У нас появляется шанс увидеть крымскую ночь изнутри. Остановиться можно на заброшенной метеостанции. Она в консервации, примерно в двух километрах отсюда – до дома около пятнадцати. За что голосуем?
Его сердце переместилось в горло.
– Итак, – сверкнула она в темноте глазами.
– За станцию, – поспешил высказаться он.
А потом, смягчая дрогнувший голос, заключил: «Конечно, так разумнее, чтобы не пасть в пути».
– Ночи здесь прохладные, можно и летом схлопотать воспаление легких. Становимся спина к спине – ты весь мокрый. Предупреждала: пить воду в меру. Отдыхаем пятнадцать минут – и в путь-дорожку. Я тоже голосую за станцию, – прожурчала она голосом в новом для него качестве.
Танюша уверенно шла впереди. После короткого отдыха, с оставшимся ощущением ее слабой спины, в нем шевельнулось мужское начало. «Бесспорно, она абориген здешних мест, но почему не он, лидер по жизни, позволяет навязывать ей свою волю?» Однако непонятное внутреннее сопротивление не позволяло обидеть ее и выйти вперед. Они продолжали двигаться тем же порядком: Танюша впереди на расстоянии пяти-шести шагов, он – сзади, продолжающий копаться в нелепости ситуации, поняв, наконец: ему приятно доставлять ей удовлетворение от лидерства, еще приятнее воспринимать великодушную сестринскую заботу, даже слышать напускную жесткость, за ней все равно проступает плохо скрываемая женская слабость.
