Лев Толстой - Интервью и беседы с Львом Толстым
Комментарии
А. Хирьяков. Около Л. Н. Толстого. - Речь, 1909, 11 (24) сентября, No 249. О Хирьякове см. ком. к интервью 1908.
1* Ольга Константиновна Толстая. 2* А. М. Хирьяков уехал из Крекшина утром 7 сентября 1909 г.
"Русское слово". А. Панкратов. Л. Н. Толстой в гостях у В. Г. Черткова
(От нашего корреспондента)
Поезд останавливается в Крекшине. У местных крестьян эта маленькая платформа носит название "Пашковской платформы". Направо дорога к имению Пашковой. Широкая, живописная, лесная. В версте и самое имение. Редкий по красоте уголок. Посредине длинный пруд с купальней. На одной стороне разбросаны хозяйственные постройки и стоит дом управляющего. А на другой - тщательно закутанный в зелень большой, красивый дом, где живет В. Г. Чертков и гостит Л. Н. Толстой. Кругом, куда только достанет глаз, - леса и леса. Толпятся задумчивые сосны, нарядные ели и легкомысленные березы. Налет осенней желтизны создает особое настроение - я бы сказал, "грустно-бодрое". Не весна, а осень, наша русская ядреная осень - "пора надежд"... Я думал, что встречу обычную старую барскую усадьбу. У дома покосились колонны, облезла облицовка, кое-где крыша проросла мохом. Словом, знакомая родная картина... А нашел образцовую хозяйственную ферму, которой место где-нибудь около Лондона. Дом, где живет сейчас Л. Н., выстроен в английском вкусе. В нем канализация, водопровод, все удобно, чисто, гладко . В 80 лет тяжело путешествовать по нашим железным дорогам. Но Лев Николаевич не остановился пред этим, чтобы увидать своего друга.
* * *
Мы с доктором Беркенгеймом стояли у входа в парк, когда Лев Николаевич приехал верхом с прогулки. Каким молодцом смотрит великий старец на лошади! Прямой, крепкий, сильный. За ним ехал его гость - молодой звенигородский земский врач Никитин. Его гофмаршальский вид не выигрывал от сравнения с Л. Н. Лев Николаевич подъехал к крыльцу, сам слез с лошади и сразу постарел. Уже стариковской походкой, немного сгорбившись, вошел в дом. В гостях у В. Г. Черткова он чувствует себя превосходно. Как-то особенно хорошо настроен. Вполне здоров. Много работает и делает длинные прогулки по окрестностям. В его сочинениях последних дней особенно часто звучит, как торжественный, победный аккорд: "Жить хорошо". Местные крестьяне еще не успели его узнать, и это приятно Льву Николаевичу. Он ведет с ними беседы не как "человек с именем", а как "старичок, встретившийся на пути". На днях он написал миниатюру - маленький диалог с крестьянином. Последний так и называет его - "старичок" (*1*). Разговор - о душе. Теплый, приятный, ласковый. Он оставил сильное впечатление в душе чуткого Л. Н. Когда миниатюру читали вслух в семейном кругу Льва Николаевича и дошли до фразы: "С таким народом жить можно", великий писатель прослезился. Родственно-близки его душе и скорбь народа, и величие его духа, не сломленного вековой неправдой... Третьего дня он разговаривал на прогулке с доктором Никитиным. Передавал о своей встрече с сапожником. Тот жаловался на то, что жизнь его полна нужды. Земли мало, заработков нет. Лев Николаевич сказал доктору: - Нынешнее состояние общества и государства похоже на состояние перед отменой крепостного права. И тогда люди говорили, как говорят сейчас: "Так дольше жить нельзя". Но тогда был выход в уничтожении рабства, а теперь выхода нет. У Западной Европы берут лишь минусы ее. Так, например, взяли один крупный минус - земельный - и создали неудачный закон девятого ноября... (*2*) Л. Н. Толстой сейчас много пишет. Третьего дня он кончил "письмо-статью" по польскому вопросу. Ответ польской женщине. Та спрашивала его: "Почему вы ничего не пишете в защиту польского народа?" Толстой ответил в том же духе, как он писал и в "Письме к индусу". Он, конечно, противник угнетения. Но средство избавления от угнетателей он видит не в вооруженном восстании, которое увеличивает только несчастье людей, а в осуществлении людьми добрых отношений, основанных на любви. "Письмо-статья" обещана Львом Николаевичем одному литератору и на днях будет ему отослана для печати (*3*). На "Ремингтоне" переписаны его тоже новые статьи-ответы на запросы: "О праве" - ответ студенту. "О науке" - ответ крестьянину (*4*). В последней статье изложен его практический взгляд на нашу современную науку: - Теперь учат многому ненужному и, наоборот, на нужное, полезное не обращают внимания. Кроме ответов, Л. Н. уделяет время одной интересной работе. Он намерен сделать выборку изречений религиозно-нравственного характера из сочинений древних мудрецов. Теперь он сидит над сочинением Лао-Тсе. Им уже написано предисловие к этому большому труду (*5*).
* * *
Столовая пашковского дома с дверью на террасу. Посредине длинный стол. На стене в паспарту плакаты. - Это - толстовские "мысли мудрых людей" на сегодняшний день. В. Г. Чертков каждый день переписывает на "Ремингтоне" из "Мыслей" изречения и вешает в комнате, где собираются все. "Мысли" читает сам Лев Николаевич. Читают и другие. Тут же висит "Учение о жизни" Толстого, тоже составленное им из изречений древних мудрецов. Лев Николаевич разговаривает с г-жой Линевой (*6*). Она москвичка. Ее интересы - в народной музыке. В Москве у нее народная консерватория. Каждое лето она ездит по России в платочке на тарантайке и записывает народные песни. Нынешнее лето она была в славянских землях с целью сравнить нашу народную песню с песней словацкой. По другую сторону Льва Николаевича - жена В. Г. Черткова, тоже музыкантша, интересующаяся народной музыкой. Для Льва Николаевича музыка не только отдых, удовольствие, но и предмет живейшего интереса. Он просит г-жу Линеву привезти к нему фонограф с записанными на нем народными песнями. В понедельник она обещает приехать с фонографом. А в воскресенье у него будет домашний концерт. Гольденвейзер, Сибор и Могилевский (*7*) приедут, чтобы играть перед великим писателем. - Вы интересуетесь музыкой, - говорит Льву Николаевичу г-жа Линева, - а пишете статьи против искусства? - Я только против ложного искусства... Кроме того, музыка не служит таким средством для развития жадности человеческой, как другие виды искусства. Композитор получает мало за свои композиции, а композиторство не развито так, как развито, например, писательство. С каждой почтой я получаю несколько писем от крестьян с рукописями. Они просят напечатать. А пишут в надежде, что им хорошо заплатят... Заговорили опять о музыке. - Не люблю я Грига. Декадент... Отсутствие мелодий, оригинальничанье... Льву Николаевичу возражали. Но он, терпеливо, выслушав возражения, твердо стоял на своем: - Не люблю декадентщины... А у Грига что-то искусственное, натянутое... Он допил чашку чая с медом и отправился к себе отдохнуть перед обедом. Через минуту на двери столовой красовалась вывеска. На картоне написано крупными буквами: "Лев Николаевич спит". Все притихло, замерло...
Комментарии
А. Панкратов. Л. Н. Толстой в гостях у В. Г. Черткова (От нашего корреспондента). - Русское слово, 1908, 11 (25) сентября, No 209. Александр Саввич Панкратов (1872-1922), журналист. Встречался с Толстым 11 сентября 1909 г.
1* "Разговор с прохожим" (т. 37). 2* Закон от 9 ноября 1906 г. - часть столыпинской аграрной реформы. Разрешил крестьянам выход из общины на хутора и отруба. 3* "Ответ польской женщине" 12 сентября 1909 г. был послан редактору "Журнала для всех" В. А. Поссе. 4* "Письмо студенту о праве" (т. 38) и "О науке. Ответ крестьянину" (т. 38). 5* Статья "Учение Лао-Тзе" (т. 40). 6* Евгения Эдуардовна Линева (1853-1919), певица и собирательница народных песен, встречалась с Толстым 14 сентября 1909 г. 7* 13 сентября скрипач Борис Осипович Сибор (1880-1961), виолончелист Абрам Ильич Могилевский и А. Б. Гольденвейзер исполняли в присутствии Толстого трио Гайдна, Бетховена и Аренского (см.: Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого, с. 324-325). "Играли... превосходно", - отметил Толстой в дневнике (т. 57, с. 138).
"Голос Москвы". Ф. Тищенко. Л. Н. Толстой у В. Г. Черткова
- Узнаете ли Вы меня, Лев Николаевич? - Как же, знаю, - проговорил Л. Н. и добавил: - Вот Владимир Григорьевич сказал, что вы приехали... Я отрекомендовал Льву Николаевичу своего молодого спутника как большого любителя литературы и человека, который очень желал видеть его. - А зачем меня видеть? - сказал Лев Николаевич резко, почти с гневом. Что за польза из того, что кто-нибудь из нас любитель литературы? А я вот всю литературу забыл, и что сам писал - все забыл. Я думаю теперь только о том, как бы лучше прожить остаток жизни. Вот сегодня приехал ко мне старик. Не знает литературы, а мы с ним наговорились до слез... - Извините меня, Лев Николаевич, - сказал я, - но вы и теперь мне кажетесь человеком, всей душой преданным литературе, живущим больше всего интересами литературы, не перестающим ей служить... - Как так? - Ведь вы и теперь все пишете и пишете. Будет ли это письмо к индусу или письмо к польке по польскому вопросу - все это не что иное, как своеобразная литературная деятельность в широком смысле... Вы собираете изречения мудрецов... - Да, вы так понимаете... - проговорил Лев Николаевич и замолчал, по-видимому согласившись со мной. Еще две-три фразы, и Лев Николаевич оставил меня, присоединившись к одной из дам.
