Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)
Эгейское море встречает нас свистом. Поначалу нас прикрывают еще два высоких острова. Лесбос! И Хиос (где была еще знаменитая хиосская резня). Они еще прикрывают нас. "Лесбос спасает" - простая шутка, но все, нервничая, повторяют ее.
Я укутываюсь в шезлонге, достаю тетрадку. Ведь взял же работу - обещал сам себе написать статью "Литературные шампиньоны", но здесь, посреди волн, тема эта кажется почему-то не важной. Сам ты шампиньон!
И когда уходят острова - тут-то и начинается! Рев!
Антенна на рубке изгибается, как спиннинг, словивший совершенно непомерную рыбу. Резиновый провод с лампочками, предназначенный для прощального карнавала, крутится, как скакалка!
Эге-гейское море! Прощай!
Уже темнеет. Я спускаюсь в салон. Седой и мудрый грузинский поэт походит вдруг к столу, где сидят абхазы, и что-то долго им говорит. Я замедляюсь в отдалении... Наконец один из абхазов поднимает свою лысую голову и что-то, улыбаясь, отвечает. Слава Богу! Может - плавали не зря?
Совсем уже недоуменно смотрит Хелена: "Так когда же?" - "Рано, сказано же тебе!"
... Выползла Гаага, Амстердам, потом пополз Гамбург... а где же мы? Потом пошел Ханой, Пекин!
- А где же наши вещи?
- Ваши вещи не пришли! - сухо говорит амбал за стойкой, даже не глянув на нас. Здравствуй, Родина!
- А где: же они?
- Видимо, остались в Афинах.
- Как же так?!
- "Аэрофлот"! - усмехается он, словно не имеет с этой позорной фирмой ничего общего.
- Когда же... могут появиться?
- Может быть... со следующим рейсом?
- Может быть?! - уже возвращаясь в почти забытое состояние, восклицаем мы. - Что значит - "может быть"? А когда этот следующий рейс?
- Послезавтра, - роняет он и, совсем уже потеряв с нами терпение, уходит.
Без теплых вещей, ночующих в далекой стране, прикрыв одной ладонью горло, другой темечко, мы выходим на холод, в темноту... Где тут что? Везде - ничего! Ничего не меняется у нас в стране! "Осень, переходящая в лето", - но так и не перешедшая!
Возвращение в рай
И наконец самый волнующий момент путешествия - я вбегаю под арку во двор и кидаю взгляд наверх, на окна! Светятся! Значит, кто-то жив! О! И даже постукивает машинка - это не дочурка ли вернулась из своих странствий и занимается переводами?
Родные лестничные запахи. Как-то по-новому искуроченный звонок: лишь маленький кусок пластмассы прикрывает сложную электротехнику... Не важно!
Первым бросается на шею пес...
Новости: временно нашлась дочурка, но зато, видимо, окончательно потерялся кот - этот огненно-рыжий некастрированный бандит.
Находки и потери.
Жена заглядывает в ванную.
- О! Никак засос! Поздравляю!
- Поцелуй Иуды, - хмуро поясняю я.
Не спится уже как-то по-новому... Несомненные шаги прогресса: все дворовые бандиты оборудовали свои рыдваны сигналами угона - и всю ночь завывает то один, то другой, причем воют, даже меняя тон и ритм, подолгу, видно, хозяевам лень подниматься из теплой постели ради такой ерунды.
Маленькая ночная серенада для семи сигналов угона с котами!
Ночь глухая неспешно идет.
Лишь машины во тьме завывают...
То ли правда, что их угоняют,
То ли просто душа их поет?!
Жизнь пошла, словно и не уезжал, только обозначился вдруг резкий интерес к помойке - раньше его не замечал. То и дело восторженно вбегал домой с замечательными трофеями в руках. "Смотри!"
Жена и дочь переглядывались.
... А что? Эти инофирмы, расплодившиеся вокруг, иногда выбрасывают почти целые вещи!
В одну из ночей проснулся от удушья: вся комната была заполнена дымом, пес, цокая когтями, носился по коридору, но почему-то не лаял. Я подскочил к водогрею - не горит, потом свесился в форточку: так и есть, из хранилища мусорных баков под нашей кухней валил дым! Был и огонь - на стене напротив дрожала тень решетки.
Я стал лихорадочно одеваться. Эти гении помойки, разыскивая сокровища, швыряют в баки окурки... форменный пожар!
- Ты куда? - проснулась жена.
- На помойку! - Она презрительно отвернулась к стене.
Огонь уже бушевал вовсю, сразу в трех баках!
А ведь сама же она говорила, что нижние соседи весь день через окна загружали канистры с бензином!
Я стал стучать им в окно... Тень моей фигуры довольно красноречиво металась по дому, доставая до крыши... Но хозяин... или хозяйка абсолютно невыразительно глядела на меня... потом задернула занавеску. Поразительно! Никакой реакции! И ведь дети у них! Ну и что? Видно, выросли люди, которым пожары, тюрьмы кажутся уже чем-то вполне правомерным, привычным... "Ну и что?"
Лишь Бог о нас заботится: выпал снег!
Я набивал его в ведро, опрокидывал в баки - сначала снег таял еще на лету, потом стал оставаться - пока я бежал за новой порцией, пробивалось пламя. Наконец я утрамбовал все баки снегом, победно вытер пот, огляделся... Кое-где засветились в доме окна, но, в общем-то, паники никакой. А может ли быть у нас паника вообще? Думаю, что с нашей закалкой навряд ли!
Гордясь силой нашего духа, я лег.
Под Новый год принято подбивать итоги... А чего подбивать? Все, что было у нас, смели вместе с ненавистным строем, а то, что пробивается по новой, как-то растет мимо нас. Был самиздат, за который преследовали нас... теперь хамиздат, который нас, увы, не преследует!.. Что еще? Статьи "Литературные шампиньоны" - о новой литературе - так и не написал. И абсолютно правильно сделал. Себе дороже! Что еще? Более ничего! "Дэтс олл!" - как говорят англичане.
Но на елку, может быть, хватит - пересчитал бумажки, все время меняется их значимость, не успеваю привыкнуть!
Толкучка Сенной площади уже притихла - лишь самые отчаянные ханыги толкались здесь, но торговали лишь ветками. Как всегда - опоздал! Спрячь свои бумажки - не пригодятся!
На всякий случай я обошел площадь и в дальнем закутке, в темноте, нашел елки: они стояли в изобилии, прислоненные к стене. Я выбрал одну скромную, но прекрасную, - постоял, задумчиво встряхивая ее в руке... Потом с нетерпением поглядел на двух ханыг, спорящих чуть в стороне о чем-то высоком. "Ваша?" - крикнул я. Но ближний ханыга только отмахнулся - люди о важном говорят, а ты лезешь с ерундой! Я пошел, сначала оглядываясь... Давайте, догоняйте же! Я не убегаю! Но они не реагировали!.. Новогодний подарок.
Радостный, я распахнул дверь на лестницу, взлетел к своей площади и обомлел - прямо перед моей дверью сидел какой-то восточный человек кореец, китаец? - в каком-то странном оцепенении. Я обомлел... Что же это? Новогодний подарок?
- Ты что же это? - выговорил наконец я.
- Не могу! Живот прихватило! - с натугой выговорил он. - Да я по-умному, на газету! Не беспокойся - уберу!
Странный Дед Мороз! Таиландец? Малаец?.. Не елкой же его бить!
Тут я заметил, что из-под него действительно торчит угол газеты... Прогрессивная? Реакционная? Незнакомая какая-то верстка!
- Ну, смотри, - абсолютно безвольно пробормотал я и бочком пробрался в квартиру. Прикрыв дверь, я стоял за ней с колотящимся сердцем... Что же это? Выждав, сколько требовали приличия, я приоткрыл дверь... Лестница пуста! Не обманул малаец! И звонок уже месяц не курочили: видно, беспощадные лестничные дизайнеры достигли наконец идеала, удовлетворены его теперешним видом... И это - вместе с благородным поступком непальца - и будем считать главными успехами прошедшего года.
Почти уже перед полночью позвонил, рыдая, Ширшович:
- Что же он делает? Мы же так верили ему! Всю душу ему отдали!
- А вот это напрасно! - Я грубо захохотал. - Всю душу не надо было отдавать - надо было частичку оставить!
Ширшович грохнул трубкой.
- Что значит - нечего надеть, ничего нового? Ожерелье из пробок надень! Продали его? Это когда же?
Во дворе в отличие от обыденных выстрелов грохнул фейерверк, и весь двор подошел к окнам - и мы тоже махали. Завыли сигналы угона, но без них уже и праздник - не праздник!
... Проснулся я в уголке прихожей, почему-то сидя на сундуке. Видимо, зашел сюда, чтобы разбежаться отсюда для выпивания заключительной, сто шестнадцатой рюмочки - и внезапно уснул! Бывает.
Пес, не признавая никаких компромиссов, горячо задышал мне в ухо... У этого одно на уме! Но найти трудовую одежду среди этой свалки нелегко, кругом - одна роскошь... Ага!
Мы вышли на пустую улицу. Такая же пустота, мне вспомнилось, была в один из предыдущих, первых дней года... какого же? Уже и не упомнишь столько было всего. Помню только, что с этого дня разрешили поднимать цены во сколько угодно раз, и было почему-то страшно... А счас - нет. Хотя абсолютно все может быть, но как-то уже не волнует... После пожара возле бензиновых баков как-то успокоился... На углу у нас намечался было росток капитализма: появилась тележка "Макдоналдса", и абсолютно трезвый парень в козырьке продавал гамбургеры. Но в последнее время почему-то появилась старуха в валенках с галошами и вместо гамбургеров всем давала землистые котлеты за ту же цену. Что? И в капитализме уже разочаровались? У нас надо держать ухо востро! У нас это быстро.
