Николай Рубан - Тельняшка для киборга
- Марик, паразит такой, хоть ты не издевайся! - возмутился Цунь, - Иди, да спляши, раз такой умный! Маргус Лиепа...
- Сергей, почему ты так нервничаешь? - недоуменно проговорил Маргус, Если ты этот приз так хочешь, я могу его взять.
- Э-э, Марик, ну тебя на фиг! - встревожился Цунь, - Ты что, чокнулся четыре патруля в зале! Повяжут в момент и смыться не успеешь!
- Зачем повяжут? - не понял Маргус, - Она же сама предлагает?
- Так танцевать же надо, деловая колбаса! Т а н г о! Ты хоть слово такое слышал?!
- Да, я слышал. Я по телевизору видел один раз. Я смогу. - Ауриньш уже не смотрел на Серегу, а внимательно оглядывался вокруг.
- Вот, - остановился он на ком-то прицельным взглядом, - Мне кажется она подойдет, антропометрия хорошая...
Мягко, но непреклонно раздвигая плечом толпу, он направился к неприметной девчонке в черном платьице, одиноко скучавшей у колонны. Серега глянул на нее - и аж затосковал от жалости. Маргус, козел ты электронный, что ж ты делаешь, а? Девчонку и так судьба обидела: такая страшненькая, что даже поддатые солдаты на нее не клюют, так еще и ты над ней поиздеваться решил. И ведь хрен остановишь гада - у него там уже какая-то программа врубилась!
Маргус меж тем приблизился к девушке и, вытянувшись перед ней в струнку, уронил в поклоне свою гладко причесанную белобрысую башку. Сказать, что девчонка растерялась - значит, ничего не сказать. Опешила, обомлела, вспыхнула, бедная - аж глаза слезами набухли, отшатнулась было смыться, да куда там: все уже это дело заметили, мигом расступились и стоят, гады, заржать готовые. А Маргус все стоит - стройный, элегантный, как графин: прибалт - он и есть прибалт, недаром только им и доверяют у нас в кино эсэсовцев, да иностранцев играть. И девчонка перед ним вздохнуть не смеет нет, ну как же ее угораздило такой страшненькой-то уродиться? Разве только что волосы у нее шикарные - вороные, тяжелые, конским хвостом схвачены, да фигурка, в общем, ничего - стройненькая такая, тонконогая. И тут она с Маргусом взглядом встретилась - и будто отключилась: чуть улыбнулась, ресницы опустила (да они у нее какие длинные, оказывается!) и в самом настоящем реверансе присела! Тут уж все притихли и быстренько к стенам оттянулись, чтобы им простор дать - для маневра, значит.
Маргус уверенно, словно только этим всю жизнь и занимался, вывел девушку в центр зала. И они замерли в классической позе - стройные, легкие. Сама меньше всего ожидавшая такого развития событий массовичка ткнула пухлым пальчиком в клавишу магнитофона. Запись оказалась на удивление хорошей: чисто и сильно вступил старомодный оркестр и его звукам мгновенно откликнулись тела танцоров.
То, что происходило дальше - трудно передать словами. Исчез гарнизонный зал с аляповатой лепниной на потолке. Припала эстрада с пошленькой группой и накрашенной солисткой. Улетучился неистребимый казарменный запах, исходящий от десятков разгоряченных тел. В зале воцарилась аргентинская ночь знойная, страстная, с шумом океанского прибоя и шелестом пальмовых листьев. И королевской парой этой ночи были эти ребята - Бог ты мой, к а к же они танцевали!! Лед и пламень - ни убавить, ни прибавить. Сдержанно-холодный, с отточенными, властными движениями белокурый Ауриньш, пожираемый изнутри синим огнем еле сдерживаемой страсти. И - порхающая вокруг него угольной тропической бабочкой, обжигающая его черным пламенем девчонка с ледяным сердцем, в самый последний момент властно не позволяющая пересечь ему последнюю, самую тонкую грань страсти. Зал ошеломленно смотрел на них и было совершенно ясно - научиться т а к танцевать - невозможно, как невозможно научиться у птиц летать, для этого надо самому родиться птицей.
Прозвучал последний аккорд и танцоры замерли, брошенные друг к другу последним порывом: Маргус одной рукой обнимал девчонку за талию, другой рукой подхватил ее дерзко вздернутое бедро. Одна рука девчонки обхватила шею Маргуса, другая - легла ему на грудь, готовая как оттолкнуть, так и прижать к себе. И - глаза в глаза, сердце к сердцу - вместе с бешеной страстью столько целомудрия было в этих двоих, что ни одна зараза даже не гыгыкнула, ни одной соленой шуточки не прозвучало. Только штык-нож патрульного неловко звякнул в звенящей тишине.
Танцоры изящно, по всем правилам, поклонились. И вот тогда грохнули аплодисменты! И восторженный свист, и вопли! Девчонка, словно внезапно проснувшись, растерянно озиралась по сторонам и стремительно краснела. Маргус что-то тихо говорил ей, мягко похлопывая по ладошке, а к ним уже спешила-спотыкалась восторженная тетенька-массовичка с тортищем на вытянутых руках.
- Зам-мечательно!! - провозгласила она рыдающим голосом, - Я с огромным удовольствием вручаю этот приз... Как, ребята, вас зовут?... Лиле Марлиной, радиоинститут и Маргусу Ауриньшу, десантное училище! Похлопаем, товарищи!!
- Спасибо, сударыня, спасибо! - подхватил у нее торт расторопный Цунь, - Нам уже пора, у нас увольнение кончается.
- Ой, мальчишки, вы что - уходите? - окружили их знакомые девчонки, Да вы что - идемте к нам! Чаю попьем, поболтаем!
- Не, не, девочки - в другой раз! - решительно отмел все поползновения Колдин, - Вы мне телефончик оставьте, мы к вам потом обязательно зайдем, а сейчас мы уже опаздываем. Все, все, Маргус! Пошли, говорю! - и, балансируя коробкой с тортом в одной руке, другой рукой он ухватил за рукав Ауриньша, ведущего светскую беседу с партнершей по танцу и шустро потащил его к выходу.
- Лилька, халда такая, ты откуда этого пацана знаешь? - накинулись девчонки на подругу, - И не говорила ничего!
- Да вы что! - беспомощно отбивалась та, - Я в первый раз его вижу!
- И танцевала в первый раз? - ехидно сморщила нос Лариска, - Ну, ты тихушница! Честно скажи - где занималась?
- Ой, девки, да я правду говорю! - ухватилась за виски бедная Лиля, Он как на меня глянул - все! Ни о чем больше не думаю, только музыку слышу и все само собой как-то выходит. Прямо дышать не могу, вся как на автомате чуть не описалась!
- Марик, ну ты ваще! - Колдин восхищенно хлопнул его по спине и припустил по направлению к улице Каляева, - Я уж думал - все, звездец, сейчас какую-нибудь корку отмочишь. Видел, как патруль в стойку встал? Думал, повяжет...
- Не спеши, времени еще достаточно, - догнал его Ауриньш.
- А торт заныкать? А то, а се?.. Слушай, а ты правда - где танцевать так классно научился? Прямо - этот... кабальеро, блин!
- Я же сказал - один раз по телевизору видел и запомнил.
- Ну ты даешь! А откуда узнал, что эта Лилька танцевать умеет?
- Она не умеет. Я же говорил, у нее просто антропометрия подходящая для танцев. А я ее под контроль взял.
- Это как? - остановился Цунь.
- Ну, во мне заложена такая специальная командирская программа, называется "делай, как я". Основана на резонансе биополей с обучаемым или просто партнером, когда необходимо совместное выполнение какого-либо действия. Командир при помощи этой программы берет под контроль биополе и психику партнера --например, солдата, или как сейчас вот...
- Не слабо! И что - трудно?
- Нет, не трудно. Только повышенный расход энергии происходит.
- Во ништяк! - возликовал Цунь, - Маргус, дай команду старшине, пусть нас с тобой на каждые выходные в увольнение отпускает.
- Нет, нельзя. Старшина - командир, я с командирами не имею права так поступать.
- И у вас субординация, блин. Ну как у немцев, елки-палки... Так, пришли! Держи, - он сунул в руки Маргусу коробку с тортом.
- Еще не пришли, - оглянулся Маргус, - КПП - вон где.
- Без тебя знаю, где, - фыркнул Колдин, вскарабкиваясь на кирпичный забор, часто утыканный острыми ржавыми прутьями, - Кидай мне торт, да аккуратней, смотри!
Недоумевающий Ауриньш очень аккуратным броском отправил коробку точно в руки Колдину.
- Класс! - одобрил Цунь, - Недаром ваши сабонисы так в баскет рубятся! Теперь перелазь сюда и лови торт внизу.
Все еще ничего не понимая, Маргус повиновался.
- Так, нормально! - констатировал Колдин, озираясь по сторонам, - Ага, вот здесь нормально будет, - и, облюбовав разлапистую голубую ель, растущую неподалеку от входа в казарму, он пристроил под нее коробку.
- Блин, заметить могут, - критически изрек он, оглядев тайник со стороны, - Фигня, замаскируем! - и принялся споро присыпать коробку близлежащим мусором.
- Сергей! - изумился Ауриньш, - Ты что делаешь?
- Что-что! Соображать надо! Притащи сейчас торт в казарму - знаешь, сколько шакалов налетит? Хрен чего достанется! Ночью выйдем, притащим - и с отделением сожрем, на шесть человек - еще туда-сюда...
Так Колдин и Ауриньш стали настоящими героями дня! Точнее, героями ночи - среди которой, урча и облизываясь, четвертое "китайское" отделение с наслаждением пожирало пусть немного помятый, но все равно восхитительный приз, укрывшись в темном спортуголке, среди пыльных матов и гантелей.
