Олег Себастьян - Непрофессионал
Среди сопровождающих тоже чувствовалось напряжение - надо принять "вертушки", прикрыть посадку, вернуться при убывающем дне через песчаные холмы, "зеленку"... Солдаты, не занятые в охранении, сбились кучками и тоже поглядывали на горы. Метрах в пятидесяти от танка стояли наготове двое солдат с красными флажками и то и дело оборачивались к командирской машине. Между остающимися и улетающими уже создалась зона отчуждения, вне которой находились только командиры.
Сергей заметил только сейчас, что солнце спускается к чистому горизонту. Самум промчался дальше, накрывая горы, засыпая древние караванные тропы и караваны, облегчая работу спецназу...
Серо-зеленые аппараты обогнали грохот своих винтов - уши заложило, когда машины, уже разворачивались над заждавшимися людьми. Вертолеты сделали с опаской круг и, когда солдаты стали отмахивать флажками, зависнув, садились на площадку. Разорвались стены пылевых кругов. Из пронесшегося облака родились три вертолета, сидевшие уступом в центре круга из бронированных машин. Капитан, оказавшийся впереди всех, обернулся разведчики один за другим, догоняя его, цепочкой беглым шагом двигались на посадку. Некоторые оборачивались. Сергей, как и было положено заместителю, шел последним, не удержался- тоже обернулся - на них никто не смотрел. Была очень неприятная ситуация - "посадка на неподготовленном аэродроме в пределах досягаемости огневых средств противника" - поэтому провожающие обеспечивали прикрытие погрузки.
Капитан, стоя у среднего вертолета, распределял группу на посадку Сергей оказался со своими людьми в последней машине, вместе со Казинасом у одного иллюминатора. Пилот, в шлеме, голубом кителе и одних плавках перегнулся в проход, быстро ткнул рукой в дверь. Протянувшаяся рука резко задвинула ее - в попадающих через окна лучах солнца стали видны поднимающиеся клубы пыли от штанов, ботинок, рюкзаков. Пыль плотно, вкрадчиво облегла лицо, заполнила рот, горло... Кто-то принялся выколачивать штанину - его тотчас обматерили. Сергей приблизил лицо к стеклу и тотчас загрохотало над головой, светло-серую завесу надернули на окна. Тяжелыми шагами забегали по потолку, все быстрее, пока звуки не слились в бесконечный вой - стенки затряслись, пол перекосился, скатывая с себя зады, прижал их к себе...
Все! Летим... Все, что осталось под нами, все к черту ! Летим !
Факел нырнул под лопасти и вспыхнул внутри, осветив огненно-красные лица, придвинувшиеся вплотную к окнам, прозрачные глаза, короткие и прорастающие волосы на голове, руках, подбородках до самых корней. Глаза на мгновение прищуривались, но полуприкрытые прозрачными веками со вспыхивавшими крохотными огоньками ресниц, следили внимательно за оставшимся внизу.
Машина круто развернулась и понеслась, слегка опустив нос. Летчик еще раз перегнулся над ручками кресла, молниеносно высмотрел Сергея, и Сергей, рывком пробрался и плюхнулся на соседнее свободное кресло. "Михаил!" пилот, не отрываясь от переднего обзора, резко сунул ладонь. Сергей не успел ее пожать, как рука отдернулась, легла на ручку и вертолет лег в крутой вираж. Когда выровнялись за ведущим, летчик поймал взгляд Сергея, выслушал слегка наклонив голову - "Сергей!", кивнул, не отрываясь от панорамы.
Вертолеты друг за другом карабкались на наплывающую коричневую стену. Передние машины уже нырнули в голубой просвет между верхней кромкой стекла и гребнем и исчезли. Каменная волна рванулась к ним, последним оставшимся, но не достала и медленно-нехотя проплыла под днищем. Впереди и внизу дрожали прозрачные круги. Машина упала в пикирование, тяжесть подперла подбородок... Сергей обернулся в проход- солдаты сидели, отсутствующе глядя в иллюминаторы. Хребет отодвинулся влево и закрывал неровной линией горизонт.
Вертолеты цепочкой неслись над серо-зеленой равниной...
"О Всемогущий! Дай же мне силу от силы Твоей спуститься в Ад и выйти из Ада! Даруй же мне радость увидеть свет дня и мрак ночи! Даруй мне счастье припасть к ногам матери своей и отца своего!
О Всемогущий! Прости все грехи мои перед сошествием в Ад!..
... След высохшей реки бежал бесконечной лентой ,извивался и исчезал под полом несущейся машины. Иногда русло натыкалось на песчаный взгорок и обегало его то справа, то слева. Машина с хищно занесенным над долиной носом вскидывалась, переваливала препятствие и снова находила ускользнувшую от нее реку. И неслась туда, где висели над серо-зеленой выжженной долиной склоны. Сергей смотрел невидящим взглядом перед собой и, чувствуя неловкость от молчания, изредка украдкой косился на пилота. Тот весь ушел в обзор панорамы полета, несколько раз прощупывал Сергея прищуренными колючими глазами, когда оборачивался назад, и тоже не заговаривал, заметив скованность соседа. Только раз оторвался, крикнул : " Первый ?.." Сергей кивнул. Автомат не помещался на коленях - задевал то прикладом, то стволом рукав соседа, пришлось поставить его между коленями. Грохот занял все свободное место, его можно было потрогать, он обволок руки, голову, ноги. При малейшем шевелении мощные ладони стискивали виски и отпускали хватку при полной неподвижности. Смежило веки, жара не плавила- через щели просачивались свежие струйки и распадались внутри. Глаза смотрели сквозь запыленное стекло, но чуждые картины явились неподвижному взору...
Отпуск. Аэропорт Фрунзе. Обломанные белые стены на горизонте. Полотняный портрет во всю высоту гигантского здания. У человека на портрете лицо состарившегося в походах монгольского хана. Пустые этажи без скамеек ничто не помешает поставить войлочную юрту...
Объявление : "...из-за погодных условий рейс до Алма-Аты задерживается."
Они вдвоем с сержантом бродят по пустынному зданию...Сергею надо только проследить за передачей младшего сержанта Кана Игоря Юрьевича родственникам, расписаться за сдачу груза "200" и катить дальше в свой отпуск. Сопровождающий - из Ташкентской пересылки, ему торопиться некуда - он в командировке !
Они бродили уже час, Сергей хотел давно скинуть форму, но черт знает, сколько еще придется торчать здесь, во Фрунзе, потом объясняться с родственниками. Его предупредили в Ташкенте, чтобы никаких контактов только через военкомат!
Наконец объявили посадку. Еще сорок минут и ТУ ныряет в котловину у гор. Сергею чувствовал, что ему не хватает тяжести жилета, и не трет плечи ремень...
К самолету подали два трапа. К Сергею подошел второй пилот, сказал, что сейчас должна подойти машина из военкомата. Прождали еще полчаса. По трапу прогрохали сапоги - на борт поднялись пять человек, впереди майор. Обратился к Сергею: "Машину с трудом дали, у нас сейчас таких мероприятий уйма..."В военкомате, наверное, дежурство по приему трупов, сегодня очередь этого... Майор взял документы от старшего сержанта, перелистал, сказал : "Сержант, за командировкой зайдете завтра в десять...Лейтенант, а вас прошу, никаких разговоров с родственниками покойного." Он так и сказал - "покойного"."Мы сейчас заедем к нам - вам, чтобы не задерживать, сразу отметят..."
У трапа стояла грузовая машина с увеличенной собачьей зеленой конурой с надписью "Люди". В кабину майор пригласил Сергея, остальные полезли в будку. Металлический короб с телом поставили в кузов у самых ног сидящих. Машина рванула, обогнула здание аэропорта слева, проехала через открытые ворота с милицейским постом и успела покрыть путь в двадцать метров.
Им дорогу преградили легковые машины, поставленные вплотную. Они были вынуждены затормозить. На левую подножку прыгнул человек. К стеклу прижалось лицо с раскосыми глазами. Водитель сидел и глядел то на майора, то на стекло. Майор выругался беззлобно и приказал шоферу с облегчением : "Глуши мотор!"А потом повернулся к Сергею - "За командировкой приезжайте в городской военкомат прямо к дежурному..." Шофер, подчиняясь жестикуляции из-за стекла, открыл дверь и тотчас рука выдернула ключи из панели. Майор, перегнувшись, негромко возмутился. Сергей открыл дверцу и не спеша вылез на мороз. Через некоторое время снаружи оказался и майор. Водитель, выбравшийся со своей стороны, бродил , постукивая сапогами по шинам.
Их машину окружили мужчины с непокрытыми головами. Они откинули борта машины, сняли гроб и несли его туда, где стояли, как только сейчас Сергей заметил, несколько женщин. Прогнанные из будки собрались солдаты, держа озябшие руки в карманах шинелей, слегка перетоптывались. Один из процессии, совсем молодой парень с густой шапкой черных волос, с раскосыми глазами на очень белом лице жестко ткнул Сергея в бок. Сергей машинально перехватил пальцы и резко повернул руку. К нему бросилось сразу трое, но маленький смуглый старик, не изменившись в лице, гортанным тихим звуком вернул всех на место. Парень, толкнувший Сергея, вырвал руку и проскользнул мимо с моментально застывшим лицом. Сергей оглянулся на майора, тот отступив на несколько шагов, рассматривал, надув губы, ноги проходящих. В тишине скрипели на снегу шаги. Старик, проходя мимо, погрузил Сергея в самую глубину своих черных, чуть подернутых пеленой глаз. Сергей хотел отойти, но его затрясло от жара. Гроб поднесли к группе женщин. Они расступились, из середины их вышла седая сгорбленная старуха, поддерживаемая под руки. Ее подвели к окошку, она наклонилась и долго всматривалась, потом вскинула голову и, отбросив поддерживающих ее, вцепилась сухими пальцами в седые космы и завыла, раскачиваясь. Среди женщин послышалось рыдание. Полную женщину удерживал худощавый широкоплечий мужчина с моложавым каменным лицом. Она то хотела броситься вперед, то припадала к его плечу, без рукавиц руки сжимались и опадали. Когда старуху увели, она рванулась с невероятной быстротой к гробу и, став на колени, припала к цинку. Крохотные капельки замерзли у Сергея в уголках глаз, он быстро смахнул их и виновато осмотрелся - лица, стоящих вокруг гроба, мужчин были бесстрастны. За матерью, единственной русской среди собравшихся, беззвучно тряслись две молоденькие девушки с раскосыми глазами.
