Александр Грин - Том 6. Дорога никуда. Автобиографическая повесть
– Вот я тебя проучу, – сказал Дик, сбрасывая куртку и швыряя ее на тумбу.
– Стань-ка как следует.
– Что? Драться? – удивился Давенант, не совсем понимая гнев Дика. Но скоро он понял причину истерики.
– Ты даже не знаешь меня, – сказал он миролюбиво.
– Не разговаривай! Зазнался, дрянь этакая. Дик засучил рукава, но Давенант вынул из жилетного кармана серебряную монету и, улыбаясь, протянул ее взбешенному врагу.
– Возьми себе, – сказал он, – деньги тебе нужны.
– Что-о-о! – заревел парень. С презрением схватил он монету и потряс ею перед лицом Давенанта. – Этим ты думаешь отделаться?
– Вот еще, – сказал Давенант, протягивая вторую монету.
– Что же? Струсил, что ли?
– Думай как хочешь. Берешь?
– Давай сюда! – Дик вырвал деньги из его пальцев и сунул в карман. – У, сволочь!
Он схватил куртку и побежал покупать табак, а Давенант, задумавшись, направился домой, где его ждал обед В тот день ничего особенного больше не произошло. Давенант читал, посетил кинематограф и спал хорошо.
В воскресенье, рано утром, пришел Галеран. Они ездили на лодке под парусом до мыса Бай, взяв с собой вина, провизии; разложили костер, варили кофе и несколько раз купались.
Как ни прекрасна была эта прогулка, впечатления волн, ветра и отдаленного берега нарушили, казалось Давенанту, внутреннюю его связь с домом Футроза, уменьшили и затушевали ее. Едва расставшись, при возвращении, с Галераном, он был рад снова очутиться в городе. Уже было четыре часа, когда, еще не побывав дома, расхаживая из улицы в улицу, Давенант, втайне ожидая этого, встретился с Роэной и Элли при выходе их из магазина. Он смутился как своего старого костюма, в котором он ездил к мысу Бай, так и от горячо ожидаемой неожиданности. Девушек сопровождала Урания. Давенант хотел незаметно пройти в толпе, за спиной гувернантки, но Рой увидела его и сделала ему рукой знак. Сильно взволновавшись, Давенант подошел, отвесив гувернантке такой почтительный поклон, что она, смягчившись, перестала рассматривать его в упор, как афишу. Сияющие нарядные девушки тотчас атаковали Давенанта. Набравшись смелости, он сообщил им, что всего полчаса как вернулся с прогулки по морю.
– Со мной был Галеран, – прибавил он. – Мы прыгали в воду с отвесной скалы, не очень высоко… Там замечательные гигантские водоросли.
– Вы хорошо плаваете? – спросила Элли. – Я еще не умею.
– У меня хорошие дыхание и сердце, я могу далеко плыть, – сказал Давенант.
– Садитесь, мы вас подвезем, – предложила Рой. – Вам куда?
Давенант очень хотел сесть с ними в экипаж и потому отказался.
Усевшись и наклоняясь из экипажа, Рой сказала:
– Давенант, мы вас ждем!
– Я лучше пройдусь, – ответил он и поправился, – я сяду в трамвай.
– Где вы сейчас находитесь? – крикнула, смеясь, Элли.
Не поняв шутки, он сказал:
– Там же, все в той же комнате.
– Сомневаюсь! – заявила Рой.
– Сомневаюсь! – воскликнула Элли.
Даже на лице Урании зазмеилось подобие улыбки. Давенант сконфузился и стал махать шляпой, пока экипаж не скрылся, унося прочь эти подобия альпийских фиалок, похищенные у шумной толпы. То были не совсем те Элли и Рой, какими узнал он их в чудесной желто-красной гостиной. Те же, но не такие. Там они были из того мира, где все неясно и важно.
Взрослый человек всегда найдет, как сократить время и сдержать нетерпение, но, если даже он плохо владеет собой, его представление о времени реально. Не то было с Тирреем. Дожидаясь половины восьмого вечера, Давенант переживал утомительное физическое напряжение. Задолго до выхода из дома, надев серый костюм, он сел у окна, рассматривая прохожих. Просидев три минуты, схватил книгу, но читать оказался не в состоянии. Не стерпев могущества часовых стрелок, хладнокровно сопротивляющихся его вздохам, взглядам, покусыванию губ, метаниям из угла в угол, Давенант надел шляпу и отправился на улицу без четверти семь. Вдруг бой городских часов указал, что часы Губерман отстали на пятнадцать минут. «Вот это хорошо», – сказал Давенант вслух, обратив на себя внимание прохожих. Ни в какую сторону, как только к Якорной улице, он идти не мог, но решил идти очень тихо, чтобы явиться в десять минут девятого. Однако расстояние было не так велико, а его нетерпение – огромно, и, как следовало ожидать, Давенант оказался вблизи дома Футроза за полчаса до восьми. Опасаясь явиться первым, он удовольствовался тем, что стал смотреть на дом издали и простоял, не сходя с места, тридцать минут, осведомляясь у каждого прохожего:
– Который час?
– Четыре минуты девятого, – сказал ему наконец словоохотливый человек с розовыми, морщинистыми щеками. – Поставьте ваши часы по моим – это часы фабрики…
Но Давенант был уже довольно далеко. Он мчался по прямой линии к подъезду и попал в кабинет Футроза, куда его провела горничная, мимо полуоткрытой гостиной, где слышались веселые голоса.
– Я велел просить вас к себе, пока вас еще не завертели мои хозяйки, – сказал Футроз, мельком осмотрев Давенанта. – Могу порадовать вас: приехал профессор Старкер. Я скоро увижусь с ним и попрошу его записать вас участником первой же экспедиции. Своевременно я вас извещу.
Затем он расспросил Давенанта о комнате, о Гале-ране, дружески посоветовал застегивать пиджак на все пуговицы и усадил в огромное кресло-нишу, откуда, как из провала, видны были книжные шкафы, мраморная фигура Ночи и проникновенно улыбающийся Футроз.
– Я еще не поблагодарил вас, – сказал Давенант. – Иногда мне кажется: я проснусь – и все это исчезнет.
– Ну-ну, – добродушно отозвался Футроз, – будьте спокойнее. Ничего страшного не произошло.
Давенант хотел прямо сказать: «Я никогда не был счастлив так, как все эти дни», – но услышал подлетающие шаги и, не посмев обернуться к двери, забыл, что хотел выразить.
– Давенант здесь? – воскликнула, вбегая, нарядная, красиво причесанная Роэна. – Вот он. Запрятан в кресло.
Давенант вскочил.
– Здравствуйте – сказала Элли, напоминающая уменьшенную Роэну, – в коротком платье. – Позволь его увести, Тампико. Он нам нужен.
– Кто у вас?
– Все: Гонзак, Тортон и Тита Альсервей.
– Единственно не хватает вас, – сказала Роэна Давенанту. – Тампико, он человек с понятием. Ему нечего у тебя делать. У нас веселее, правда? Ты тоже явишься, мы очень просим тебя.
– Вы надеетесь, что я приду к вам хихикать?
– Да, мы надеемся, – сказала Элли. – Отец и его две дочери хихикают… Это мы включим в программу.
– Я приду позднее. Давенант, повинуйтесь!
– А-рес-то-вать! – закричала Элли, беря под локоть Давенанта с одной стороны, другим локтем завладела Рой, и они увлекли его в гостиную.
Теснее и ярче, чем днем, показалась теперь Давенанту эта комната, сильно озаренная огнями люстры и пахнущая духами. Вечерние оттенки несколько изменяли ее вид; присутствие в ней незнакомых Давенанту – Гонзака, Тортона и Титании Альсервей – вызвало в нем ревнивое чувство, делая гостиную Футроза похожей на другие гостиные, которые приходилось иногда видеть ему с улицы в окно. Давенант любил ярко освещенные помещения: аптеки, парикмахерские, посудные магазины, где блеск огней в множестве стеклянных и фаянсовых предметов создавал лишь ему понятные праздничные видения.
Роэна познакомила Давенанта с другими гостями. Гонзак – рыжеватый юноша с острым лицом, сероглазый, надменный, не понравился Давенанту, Тортон вызвал в нем оттенок расположения, несмотря на то, что бесцеремонно оглядел новичка и спросил, будто бы не расслышав:
– Да… ве…?
– …нант, – закончил Тиррей.
Тортон был смугл, черноволос, девятнадцати лет, с начинающими пробиваться усами и вечной улыбкой.
Он без околичностей перебивал каждого, если хотел говорить, и смеялся не грудью, а горлом, говоря похоже на смех: «Ха-ха– Ха-ха!»
Титания Альсервей, однолетка Роэны, тонкая, удивленная, с длинной шеей и золотистыми глазами при темных бровях, двигалась с видом такой слабости, что каждое ее движение взывало о помощи.
Давенант чувствовал себя не свободно, стараясь скрыть замешательство. У него не было естественно-развязных манер, лакированных туфель, как на Гонзаке и Тортоне; его костюм, казалось ему, имел надпись: «Подарок Футроза». Должно быть, его лицо сказало что-нибудь об этих смешных и трагических чувствах обласканного человека «с улицы», так как Элли, посмотрев на Давенанта, задумалась и села рядом с ним. Это был знак, что он равен. Роэна разлила чай. Давенант получил чашку вторым, после Титании Альсервей, и начал немного отходить.
Старательно слушая, о чем говорят, он присматривался к гостям. Разговор шел о неизвестных ему людях в тоне веселых воспоминаний. Наконец заговорили об Европе, откуда недавно вернулся со своим отцом Тортон.
