Михаил Булгаков - Статьи, рассказы, наброски (сборник)
Вечером, после второго путешествия в ресторан и возвращений, начинает темнеть. Как будто меньше снегу на полях. Как будто здесь уже теплее. В лампах в купе накаливаются нити, звучат голоса в коридоре. Слышны слова "банкнот", "безбожник". Мелькают пестрые листы журналов, и часто проходит проводник с метелкой, выбрасывает окурки. В ресторан уходят джентльмены в изящных пальто, в остроносых башмаках, в перчатках. Станции пробегают в сумерках. Поезд стоит недолго, несколько минут. И опять, и опять мотает вагоны, сильнее идет тепло от труб.
Ночью стихает мягкий вагон, в купе раздеваются, не слышно сонного бормотания о банкноте, валюте, калькуляции, и в тепле и сне уходят сотни верст, Брянск, Конотоп, Бахмач.
Утром становится ясно: снегу здесь нет и здесь тепло.
В Нежине, вынырнув из-под колес вагона, с таинственным и взбудораженным лицом выскакивает мальчишка. Под мышками у него два бочоночка с солеными огурцами.
- Пятнадцать лимонов! - пищит мальчишка.
- Давай их сюда! - радостно кричат пассажиры, размахивая деньгами. Но с мальчишкой делается что-то страшное. Лицо его искажается, он проваливается сквозь землю.
- Сумасшедший! - недоумевают москвичи. Вслед за мальчишкой выскакивает баба и также в корчах исчезает.
Загадка объясняется тотчас же. Мимо вагонов идет непреклонный страж в кавалерийской шинели до пят и раздраженно бормочет:
- Вот чертовы бабы!
Потом обращается к пассажирам:
- Граждане! Не нарушайте правил. Не покупайте у вагона. Вон - лавка!
Пассажиры устремляются в погоню за нежинскими огурцами и покупают их без нарушения правил и с нарушением таковых.
Около часу дня, с опозданием часа на два, показывается из-за дарницких лесов Днепр, поезд входит на заштопанный после взрывов железнодорожный мост, тянется высоко над мутными волнами, и на том берегу разворачивается в зелени на горах самый красивый город в России - Киев.
Под обрывами разбегаются заржавевшие пути. Начинают тянуться бесконечные и побитые в трепке, в войне составы, классные и товарные. Мелькает смутная стертая надпись на паровозе - "Пролетар..."...
Пробегает здание и на нем надпись - "Киiв-II".
* Михаил Булгаков. Торговый дом на колесах
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Молчаливая обычно станция "Мелкие дребезги" Энской советской дороги загудела, как муравейник, в который мальчишка воткнул палку. Железнодорожники кучками собирались у громадного знака вопроса на белой афише. Под вопросом было напечатано:
ОНА ЕДЕТ!!!
- Кто едет?! - изнывали железнодорожники, громоздясь друг на друга.
Кооперативная лавка-вагон!! - отвечала афиша.
- Го-го, здорово! - шумели железнодорожники. И на следующий день она приехала. Она оказалась длинным товарным вагоном, испещренным лозунгами, надписями и изречениями:
Нигде, кроме как в нашем торговом доме!
Сони, Маши и Наташи, летите в лавку нашу!
Железнодорожник! Зачем тебе высасываться в лавке частного паука.
Когда ты можешь попасть к нам?!
- Ги-ги, здорово! - восхищались транспортники. - Паук - это наш Митрофан Иванович.
Станционный паук Митрофан Иванович мрачно глядел из своей лавчонки.
Транспортная кооперация, путем нормализации, стандартизации и инвентаризации спасет мелиорацию, электрификацию и механизацию.
Этот лозунг больше всего понравился стрелочникам.
- Понять ни черта нельзя, - говорил рыжебородый Гусев, - но видно, что умная штука.
"Каждый, кто докажет документом, что он член, получает скидку в 83 1/2%, - гласил плакат, - все не члены получают такую же!!"
В кассе взаимопомощи наступило столпотворение. Транспортники стояли в хвосте и брали заимообразно совзнаками и червонцами.
А в полдень облепленная народом кооплавка начала торговать.
Три приказчика извивались, кассирша кричала: "Сдачи нет!", и пер станционный народ штурмом.
- Три фунтика колбаски позвольте, стосковались по колбаске. У паука Митрофана Ивановича гнилая.
- Колбаски-с нет. Вся вышла-с. Могу предложить вместо колбаски омары в маринаде.
- Амары? А почем?
- Три пятьдесят-с.
- Чего три?!
- Известно-с - рубля.
- Банка?!
- Банка-с.
- А как же скидка? Я член...
- Вижу-с. Со скидкой три пятьдесят, а так они шесть двадцать.
- А почему они воняют?
- Заграничные-с.
- Прошу не напирать!
- Ремней в данный момент не имеется, могу предложить взамен патентованные брюкодержатели "Дуплекс" - лондонские с автоматическими пуговицами "Пли". 7 руб. 25 коп. Купившим сразу дюжину дополнительная скидка - 15%. Виноват, гражданин. Он на талию надевается.
- Батюшки, лопнул!!
- Уплатите в кассу 7р. 25 к.
- Ситцу нет, мадемуазель. Есть портьерная ткань лионская, крупными букетами. Незаменима для обивки мебели.
- Хи-хи. У нас и небели-то нету.
- Жаль-с. Могу предложить стулья "комфорт" складные для пикников...
- А вам что, мадам?
- Я не мадам, - ошеломленно ответил Гусев, поглаживая бороду.
- Пардон, чем могу?
- Мне бы ситцу бабе в подарок.
- Миль пардон, ситец вышел. Для подарка вашей почтенной супруге могу предложить парижский корсет на шелку с китовым усом.
- А где ж у него рукава?
- Извиняюсь, рукава не полагаются. Ежели с рукавами, возьмите пижаму. Незаменимая вещь в морских путешествиях.
- Нам по морям не путешествовать. Нет уж, позвольте корсетик. Вешица прочная.
- Будьте покойны, пулей не прострелишь. Номер размера вашей супруги?
- У нас по простоте, не нумерованная, - ответил стыдливо Гусев, известно, серость...
- Пардон, тогда мы на глаз. Рукой обхватить можно? Гусев подумал:
- Никак нет. Двумя, ежели у кого руки длинные...
- Гм. Это порядочный размер. Супруге вашей диета необходима. Так мы предложим вам э 130, для тучных специально.
- Хорошо, - согласился покладистый Гусев.
- 11 р. 27 коп... Что кроме?
Кроме Гусев купил бритвенное зеркало "жокей-клуб", показывающее с одной стороны человека увеличенным, а с другой стороны уменьшенным. Просил мыла, а предложили русско-швейцарский сыр. Гусев отказался за неимением средств и, подкрепившись у Митрофан Ивановича самогоном, явился к супруге.
- Показывай, что купил, пьяница? - спросила Гусева супруга.
- Вишь, Маша, выбор в лавке у них заграничный, ни черта нету, - пояснил Гусев, вскрывая сверток, - говорят, тучная ты э 130...
- Ах они, охальники! (Супруга всплеснула руками.) Что они, мерили меня, что ли? И ты хорош: про жену такие слова!
Она глянула в зеркало и ахнула. Из круглого стекла выглянула великанская физия с обвисшими щеками и волосами толстыми, как нитки.
Супруга повернула зеркало другой стороной и увидала самое себя с головой маленькой, как чернильница.
- Это я такая? э 130?! - спросила супруга, багровея.
- Тучная ты, Ma... - пискнул Гусев, присел, но не успел закрыться. Супруга махнула корсетом и съездила его по уху так, что шелк лопнул и китовый ус вонзился ему в глаз.
Через две минуты Гусев, растопырив ноги, сидел у входа в свое жилище и глядел заплывшим глазом в хвост поезду, увозившему кооперативную лавку.
Гусев погрозил ей кулаком.
Встал и направился к Митрофан Ивановичу.
* Михаил Булгаков. Лестница в рай
(С натуры)
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Лестница, ведущая в библиотеку ст.
Москва-Белорусская (1-я Мещанская улица),
совершенно обледенела.
Тьма полная, рабочие падают и
убиваются.
Рабкор
Рабочий Косин упал удачно. С громом приехал со второго этажа в первый, там повернулся на площадке головой вниз и выехал на улицу. Следом за ним приехала шапка, за шапкой - книжка "Война и мир", сочинение Л. Толстого. Книжка выехала горбом, переплет дыбом, и остановилась рядом с Косиным.
- Ну как? - спросили ожидавшие внизу своей очереди.
- Штаны порвал, - ответил глухо Косин, - хорошие штаны, жена набрала на Сухаревке, - и ощупал великолепный звездный разрыв на бедре.
Затем он поднял произведение Толстого, накрылся шапкой и, прихрамывая, ушел домой.
Вторым рискнул Балчугов.
- Я тебя осилю, я тебя одолею, - бормотал он, прижимая к груди собрание сочинений Гоголя в одном томе, - я, может, на Карпаты в 15-м году лазил, и то ни слова не сказал. Ранен два раза... За спиной мешок, в руках винтовка, на ногах сапоги, а тут с Гоголем, - с Гоголем да не осилить... Я "Азбуку коммунизма" желаю взять, я... чтоб тебя разорвало!.. я (он терялся в кромешной тьме)... чтоб вам с вашей библиотекой ни дна ни покрышки!..
Он сделал попытку ухватиться за невидимые перила, но те мгновенно ускользнули из рук. Затем ускользнул Гоголь и через мгновение был на улице.
- Ох! - пискнул Балчугов, чувствуя, что нечистая сила отрывает его от обледеневших ступенек и тащит куда-то в бездну.
- Спа... - начал он и не кончил.
Ледяной горб под ногами коварно спихнул Балчугова куда-то, где его встретил железный болт. Балчугов был неудачник, и болт пришелся ему прямо в зубы.
