Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 9. Война и мир. Том первый
Вошел сын князя Василия, Ипполит, «votre charmant fils Hippolyte»,[412] как неизменно называла его Анна Павловна, и ожидаемый виконт, dont raffolaient, по словам Анны Павловны, toutes nos dames.[413] Ипполит вошел, глядя в лорнет, и не опуская лорнета, громко, но не ясно пробурлил: «vicomte de Mortemart», и тотчас же, не обращая внимания на отца, подсел к маленькой княгине, и наклоняя к ней голову так близко, что между ее и его лицом оставалось расстояния меньше четверти, что-то часто и неясно стал говорить ей и смеяться.
Стр. 13, строка 24.
Вместо: гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара — в Р. В.: гостям виконта, как что-то сверхъестественно утонченное, тогда как господа, стоявшие с ним в одной гостинице и игравшие с ним каждый день на биллиярде, видели в нем только большого мастера карамболировать и вовсе не находили себя счастливыми от того, что виделись и говорили с виконтом.
Стр. 13, строка 26.
Вместо: об убиении — в Р. В.: об убийстве
Стр. 13, строка 32.
Вместо: поклонился — в Р. В.: наклонился
Стр. 14, строка 34.
Вместо: руку, легко лежавшую на столе, — в Р. В., I и II изд. 68 г.: руку, которая от давления на стол изменила свою форму,
Стр. 14, строка 40.
Вместо (в сноске): за свое уменье — в Р. В., I и II изд. 68 г.: за свои способности.
Стр. 15, строка 33.
Вместо: сказал князь Ипполит таким — в Р. В., I и II изд. 68 г.: сказал он таким.
Стр. 15, строка 35.
Вместо (в сноске): Что̀ ж вы? О чем вы думаете? — в Р. В., I и II изд. 68 г.: О чем вы думаете?
Стр. 16, строка 6.
После слов: в чулках и башмаках. — в Р. В.: — Он сел в самую глубину кресла против рассказчика, положил одну руку с кольцом и гербовою печатью перед собою на стол, в таком вытянутом положении, что ему стоило, видимо, большого труда удерживать ее в этом положении; однако во всё время рассказа он держал так руку. Другою рукой он держал лорнет в ладони, и этою же рукой оправлял свою прическу à la Titus кверху, придававшую еще более странное выражение его вытянутому лицу, и как будто вспомнив что то, начинал смотреть на свою выставленную руку с перстнями, потом на ноги виконта, потом весь оборачивался быстро и развинченно, как он и всё делал, и долго пристально смотрел на княгиню. — Этими словами в Р. В. кончается III глава.
Стр. 16, строки 7/23.
Вместо: Vicomte рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, кончая: продолжать работу. — в Р. В. IV глава: — Когда я имел счастие видеть в последний раз блаженной и печальной памяти герцога Энгиенского, — начал виконт с изящною грустью в голосе, оглядывая слушателей, — monseigneur в самых лестных выражениях говорил о красоте и гениальности великой Georges. Кто не знает этой гениальной и прелестной женщины? Я выразил свое удивление, каким образом герцог мог узнать ее, не быв в Париже эти последние годы. Герцог улыбнулся и сказал мне, что Париж не так далек от Мангейма, как это кажется. Я ужаснулся и высказал его высочеству свой страх при мысли о посещении им Парижа. «Monseigneur, сказал я, Бог знает, не окружены ли мы здесь изменниками и предателями, и не будет ли ваше присутствие в Париже, как бы тайно оно ни было, известно Бонапарте?» Но герцог только улыбнулся на мои слова с этим рыцарством и отважностью, составляющими отличительную черту его фамилии.
— La maison Condé, branche de laurier greffé sur l’arbre de Bourbons, comme disait dernièrement Pitt,[414] сказал монотонно князь Василий, как будто он диктовал какому-то невидимому писцу.
— М. Pitt a très bien dit,[415] лаконически прибавил его сын Ипполит, решительно поворачиваясь на кресле туловищем в одну, а ногами в противоположную сторону, торопливо поймав лорнетку и устремив сквозь нее свои взгляды на родителя.
— Bref,[416] продолжал виконт, обращаясь преимущественно к красавице княжне, которая не спускала с него глаз, — я должен был оставить Этенгейм и узнал уже потом, что герцог, увлеченный своею отвагой, ездил в Париж, делал честь m-lle Жорж не только восхищаться ею, но и посещать ее.
— Но у него была сердечная привязанность к princesse Charlotte de Rohan Rochefort, горячо перебила Анна Павловна. — Говорили, что он тайно был женат на ней, сказала она, видимо испуганная будущим содержанием рассказа, который ей казался слишком вольным в присутствии молодой девушки.
— Одна привязанность не мешает другой, продолжал виконт, тонко улыбаясь и не замечая опасений Анны Павловны. — Но дело в том, что m-lle Жорж прежде своего сближения с герцогом пользовалась сближением с другим человеком.
Он помолчал.
— Человека этого звали Бонапарте, произнес он, с улыбкой оглянув слушателей. Анна Павловна, в свою очередь, оглянулась беспокойно, видя, что рассказ делается опаснее и опаснее.
— Eh bien, продолжал виконт, — le nouveau sultan des mille et une nuit ne dédaignait pas de venir souvent passer ses soirées chez la plus belle et la plus agréable femme de la France.[417] Et m-lle Georges… — Он помолчал, пожав выразительно плечами: a dû faire de nécessité — vertu.[418]
— Счастливец Буонапарте приезжал обыкновенно по вечерам, не назначая своих дней.
— Ah! je prévois, j’ai la chair de poule,[419] пожимая полными и гибкими плечиками, сказала маленькая хорошенькая княгиня.
Пожилая дама, сидевшая весь вечер подле ma tante, перешла к кружку рассказчика, покачав головою и улыбнувшись значительно и грустно.
— Это ужасно, не правда ли? сказала она, хотя очевидно и не слыхала начала истории. На неуместность ее замечания и на нее самоё никто не обратил внимания.
Князь Ипполит объявил быстро и громко:
— Georges dans le rôle de Clitemnestre admirable![420]
Анна Павловна молчала и находилась в беспокойстве, не решив еще окончательно в своем уме, прилично или неприлично было то, что̀ рассказывал виконт. С одной стороны — вечерние посещения к актрисе, с другой стороны — ежели уж vicomte de Mortemart, allié aux Montmorency par les Rohans, tout ce qu’il y a de plus faubourg S-t Germain[421] в гостиной будет говорить неприличности, то кто же наконец знает, что̀ прилично и неприлично?
— В один вечер, продолжал виконт, оглядывая слушателей и оживляясь, — Клитемнестра эта, прельстив весь театр своею удивительною передачей Расина, возвратилась домой и думала одна отдохнуть от усталости и волненья. Она не ждала султана.
Анна Павловна вздрогнула при слове «султан». Княжна опустила глаза и перестала улыбаться.
— Как вдруг служанка доложила, что l’ex-vicomte de Rocroi желает видеть великую актрису. Rocroi — так называл себя герцог. Он был принят, прибавил виконт, и помолчав несколько секунд, чтобы дать понять, что он не всё рассказывает, что̀ знает, продолжал: — Стол блестел хрусталем, эмалью, серебром и фарфором. Стояли два прибора, время летело незаметно и наслаждение…
Неожиданно, в этом месте рассказа, князь Ипполит произвел странный громкий звук, который одни приняли за кашель, другие за сморканье, мычанье или смех, и стал торопливо ловить упущенный лорнет. Рассказчик удивленно остановился. Анна Павловна испуганно перебила описание наслаждений, которые с таким вкусом описывал виконт.
— Не томите нас, vicomte, сказала она.
Виконт улыбнулся.
— …Наслаждение превращало часы в минуты, как вдруг послышался звонок, и испуганная горничная, дрожа прибежала объявить, что звонит le terrible mameluk de Buonaparte,[422] и что ужасный господин его уже стоит у подъезда…
— Charmant,[423] прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть истории мешают ей продолжать работу.
Стр. 16, строка 14.
Вместо: отмстил — в I и II изд. 68 г.: отомстил
Стр. 16, строка 25.
Вместо: стал продолжать; — в Р. В.: хотел продолжать,
Стр. 16/17, строка 25/15.
Вместо: но в это время Анна Павловна, всё поглядывавшая кончая: в гостинную вошло новое лицо. — в Р. В.: когда в гостиную вошло новое лицо и произвело необходимую остановку. Этими словами в Р. В. кончается глава IV.
Стр. 16, строка 35.
Слов: говорил аббат. — нет в I изд. 68 г.
Стр. 17, строка 13.
Вместо: Анна Павловна — в I изд. 68 г.: она,
Стр. 17, строка 15.
Со слов: Новое лицо это был — в Р. В. IV глава, ошибочно названная IV вторично.
Стр. 17, строка 17.
Вместо: Князь Болконский был кончая: щурясь, оглядел всё общество. — в Р. В.: Не столько по тому, что молодой князь приехал так поздно, а он всё-таки был принят хозяйкой самым любезным образом, сколько по тому, как он вошел в комнату, было видно, что он был один из тех светских молодых людей, которые так избалованы светом, что даже презирают его. — Молодой князь был небольшого роста, весьма красивый, сухощавый брюнет с несколько истощенным видом, коричневым цветом лица, в чрезвычайно изящной одежде и с крошечными ногами и руками. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до ленивой и слабой походки представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно, потому что он вперед знал, всё, что̀ будет. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С кислою, слабою гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее, как будто он по-французски подумал: «il ne manquait que vous pour rendre tout ce monde tout-à-fait insipide».[424] Он поцеловал руку Анны Павловны с таким видом, как будто готов был Бог знает что̀ дать, чтоб избавиться от этой тяжелой обязанности, и щурясь, почти закрывая глаза, и морщась, оглядывал всё общество.
