Елизавета Михайличенко - И-е рус,олим
-- Ну,-- Анат натужно улыбнулась, явно шаря по воспоминаниям в поисках высказанного компромата,-- всякая семейная феня, чего там было слушать так пристально...
-- Вот вы перед возвращением Кинолога произнесли этот же тост.
-- Все правильно. Это традиционный тост,-- как бы небрежно призналась Анат. Она все более и более подозревала существование так и не всплывшего в памяти компромата и понимала, что сейчас придется оправдываться.
-- Понимаешь,-- подхватил Макс,-- мы вот поймали себя на страхе не успеть.
-- Что не успеть?
-- Да все не успеть. Точнее -- ничего не успеть! Даже бутылку можно не успеть допить. Ведь так?
-- А, ну ясно. То есть, это надо понимать как благодарность. Только тогда это не тост, а благословение, браха.
-- Вот-вот! -- обрадовался чему-то Макс.-- Начинаем как все, с благословения на вино, а заканчиваем благословением на бутылку.
-- На время,-- не терпящим возражения тоном поправил Давид.
-- На время -- лучше,-- согласилась Анат.-- Благословен ты, Господь Бог наш, царь Вселенной, давший нам время.
-- Амен,-- поддержал Макс.
Давид достал из кармана скомканный носовой платок, оказавшийся исписанным листком бумаги и прочитал:
-- "Двенадцатая стоянка". Это ведь связано с Крестным путем, правда?
(C) радостно заулыбались и заобъясняли:
-- Это в Гейдельберге.
-- Как-то раз мы объявили декаду "легкого идиотизма" и оказались в Гейдельберге...
-- На "Мерседесе", причем. Но почти без денег...
-- Нам сказали, что к замку ближе всего двенадцатая стоянка...
-- И мы объехали почти все остальные, пока нашли ее. Макс вцепился в руль и твердил, что остальные -- это для лохов, а нормальные пацаны паркуются только на двенадцатой.
-- То есть, это насмешливое одобрение,-- подытожил Давид.-- Ясно. "Хулахупная инфа". Что это?
Анат захихикала:
-- Это такая непредсказуемая информация. То, что я, крутя хулахуп по утрам, всасываю за пять минут вращения со всех телеканалов. А потом минут пятнадцать пересказываю Максу. Знаешь, забавные вещи порой выскакивают. Но вообще, сам термин трактуется расширительно.
-- Я понимаю,-- серьезно кивнул Давид.
Анат умолкла, собираясь с силами продолжить без смеха. Выручил Макс:
-- Короче, всякая поверхностная, но интригующая инфа из журналистских или других непрофессиональных источников.
-- Да, это нужный термин,-- одобрил Давид.-- А вот "не вскакивай" вы тоже как-то не к месту употребляли. С каким-то даже ехидством, что ли.
-- Это значит, что реплика или мысль соавтора не стоит того, чтобы поднимать задницу и скакать записывать.
-- Ага... А вот такое мычание что-ли, ну в общем такой звук странный "ммммммм"?
(C) мечтательно закатили глаза:
-- Это с Родоса. Мы там к акрополю на ослах поднимались. В Линдосе. У нас была страшно колоритная погонщица...
-- Вернее, не у нас, а у наших ослов. Маленькая толстая тетка. Возможно немая. Она в сорок градусов резво бежала в гору за ослами и подгоняла их вот этим самым звуком. Если ослы не понимали, пинала их под зад.
-- Соответственно, теперь мы так друг друга подгоняем к акрополю.
-- Как интересно! -- сказал Давид.-- А что значит "Толстый Карлсон"?
Анат рухнула на кресло и захихикала. Макс из последних сил держался. Он помотал головой:
-- Не, извини, но на этот вопрос ответа не будет. Ноу комментс, короче... А у тебя вообще списочек длинный? Еще много осталось?
Давид смутился:
-- Да, довольно много... Но знаете, можете не отвечать. Общий подход вы мне дали, остальное мне будет интересно самому поразгадывать. А если не справлюсь, вы мне еще что-нибудь подскажете, ладно?
-- Давид, ты прелесть! -- приторно улыбнулась Анат.
-- Так это, хочешь взять кассету обратно? Чтобы тебе легче работать было...
-- Спасибо,-- Давид секунду поколебался.-- Вообще-то я себе переписал... Нет-нет, конечно же не целиком. Только вот этот маленький непонятный отрывок... Так что, вы говорите, Гриша здесь делал?
(C) сели по стойке "смирно".
-- Предлагаю выпить за возвращение нашего Кота,-- нашелся Макс.
Давид тоже выпрямился:
-- Что-о?! Аллерген вернулся?! Он у вас?! Сам вернулся?! Когда?! А сейчас где он?!
-- Давид, ты что? Вон там, кажется, дрыхнет -- за сундуком. Кис-кис-кис...
Давид бросился к сундуку, подпиравшему одну из стенок сукки. Заглянул за него. Долго смотрел, пристально, как пограничник, сличающий фото с оригиналом:
-- Это он!
-- Ты уверен? -- строго сказал Макс.-- Без генетической экспертизы нельзя утверждать наверняка.
-- Генетической экспертизы?! -- повторил Давид, а потом застыл. Смешно пооткрывал и позакрывал рот, как бы пытаясь что-то сказать, но передумывая в последний момент. Наконец, решив ничего не спрашивать, вернулся на свое место. И только потом очень серьезно спросил, но уже о другом:
-- Кот вернулся когда здесь был Гриша?
-- Да. А что? Думаешь, это он его привез?
Анат замахала руками:
-- Во, точно! Гриша же заходил к нам перед Йом Кипуром. Так он сначала похитил Аллергена, держал его в клетке и заставлял работать натурщиком, причем бесплатно, только за хавчик, а теперь тайно привез обратно, потому что котик порвал ему все новые женские портреты. Да, Давид?
Макс посмотрел на Анат через бокал. Усмехнулся и кивнул.
-- Нет,-- сосредоточенно ответил Давид.-- У Гриши нет никаких новых женских портретов. Он это только планирует и ищет деньги. А привез Аллергена я. Но на меня напали у отеля "Рейх" и Кота отобрали. Два дня назад. А вообще-то Аллерген был у Беллы, в Старом Городе. Кот назывался Суккот. А Белла назвалась Рахель.
Первой сорвалась Анат. Вежливая улыбка перешла в гримасу, в горле клокотал накапливающийся смех. Она уткнулась лицом в ладони. Но тут уже пробило Макса, который смеялся редко, но долго и громко, с элементами истерики и конвульсий. Он тер глаза под очками. При этом (C) было очень неудобно перед Давидом. В паузах они пытались хоть что-то объяснить, но успевали выдавить только "Рахель" или "Суккот", причем любое из этих слов разило их наповал.
Кот
Нет, ну надо же иметь если не совесть, то хоть какие-то понятия. Самые элементарные. Кот долго отсутствовал. Скитался. Устал. Так дайте же отоспаться! Но нет -- шум, гам, движение, шуршание. Уже забился в дальнюю щель, так надо привести Похитителя, чтобы он щупал меня взглядом во всей незащищенности сна. Ушел уже, так уйдите и вы с балкона, уймитесь, сделайте мне тихо. Нет, надо поговорить, надо лишний раз убедить друг друга какие вы умные. Интересно, обмусоливая тему времени, они чувствуют, как бездарно это самое время тратят?
-- ... вот на самом деле, внутри себя, никто ведь не меряет время часами, сутками, годами, да? Субъективная единица измерения времени -- это уже прожитый тобой интервал. От него калибровка, понимаешь?
-- Извини, я вот подумала... Давид похож на самолет, начавший посадку. Гудит иначе... Ладно, так что с калибровкой?
-- Вот. Например, день в шестьдесят лет -- это два часа жизни пятилетнего ребенка. Год шестидесятилетнего старика -- месяц для пятилетнего. Ведь и то, и другое -- просто одна шестидесятая прожитой жизни. Поэтому и время бежит все быстрее, и, расставаясь с друзьями на года, встречаешься, как ни в чем не бывало. И жизнь проходит не линейно, а сходит на нет логарифмически...
-- Беспросвет, короче.
-- Короче -- да. Логарифмически, жить нам осталось меньше, чем полжизни. Намного меньше.
Ну если вам осталось так мало, так идите, творите, делайте что-нибудь, но не трендите над ухом! И на улицу не уйти -- там этой ночью ансамбль песни и пляски всея Израиля. Уснешь -- затопчут. Но нет, как же, уйдут они. Похоже, Аватары достигли в своем "субъективном времени" возраста старой девы и их начало беспокоить то же самое: почему это они никому и нафиг не нужны. Все чаще перечитывают свои старые тексты, словно вертятся перед зеркалом, словно вопрошают друг друга: "Как же так? Так много явных преимуществ по сравнению с пристроенными подругами. И все это -- никому ни нафиг?" Не надо обладать даже моим стограммовым мозгом, чтобы понять -- очень скоро у них начнет портиться характер. Потому что ничто так не портит характер, как недоеб с фортуной, дорогой.
Проще надо быть, дорогие. Правильный аватар должен вырастить кота, написать текстовый файл и родить виртуала. Вы это уже сделали, расслабьтесь и лелейте созданное. Наслаждайтесь последними крохами своего "логарифмического времени", а не сидите, как две собаки, скованные одной цепью, с моей любимой картины Гойи, дорогого. Котоводы! Решили они меня, дорогого, водить только после того, как напишут страничку! Да кому она нужна, ваша страничка!
-- ... в старости время отмеряется выбрасываемыми еженедельно телевизионными программами.
-- Давай выкинем телевизор?
-- Тогда у нас не будет еще и телевизора.
О, начали себя жалеть. Как это они приговаривают: "Мы себя не любим, но жалеем".
-- ...литературный Интернет -- это казино...
-- А офлайновый литературный процесс -- это вообще бордель...
