Владимир Гиляровский - Сочинения в четырех томах. Том 4

«Да, приятель, было время:
Жили ведь и мы,
Не носили за плечами,
Как теперь, сумы!..» —
Говорит в питейном нищий —
Великан седой.
«Как же бедность приключилась,
Дедушка, с тобой?»
«Как? Долга моя, брат, сказка,
Словно поле ржи,
Что желтеет за окошком…»
«Дедко, расскажи!»
«Рассказать?
Да на лохмотья
Эдак не гляди,
Сам не знаешь, что случится
Дальше, впереди…
Я не хуже этой чуйку,
Милый мой, носил,
Как годов поменьше было
Да побольше сил!
На седьмой десяток пятый
Мне идет теперь!
Молодчага был я прежде,
Не мужик, а зверь.
Красных девок на гулянке
Кто развеселит?
Кто в бою кулачном крепче
За своих стоит?
По весне кто лед на Волге
Первый перешел?
Кто на нож полезет смело?
Кто? — Кузьма Орел!..
Был мужик я! За ухватку
Прозвали Орлом
И в остроге записали
Так меня потом!»
«Как в остроге? Ты отколя?
Здешний али нет?»
«Издалеча, милый, с Волги», —
Отвечает дед.
«С Волги-матушки широкой,
С самых Жигулей…»
«Погоди-ка-сь; эй, еще нам
Водочки налей!»
Целовальница-красотка
Налила сама…
«На-ко пей во славу божью,
Дедушка Кузьма…»
«Со свиданьем! Эта водка
Так и жжет огнем…
Славно! Слушай, говорил-то
Я тебе о чем?
Да! В деревне Жигулихе
Я родился… Там
Рос, гуляючи по Волге
Да по Жигулям…
И места у вас! Ей-богу,
Не места — краса:
Жигули с дремучим лесом
Лезут в небеса!
Ни души там! В поднебесьи,
На вершине скал, |(
Царь-орел гнездо свивает,
Там и я бывал!
Заберешься на вершину —
Все перед тобой!
Волга яркая сверкает
Лентой голубой…
А за Волгой желтой шапкой
И Царев курган,
Словно виден на ладони…
Разин-атаман
Под курганом с удальцами,
Грабил в старину…
Кто сдавался — не обидел,
Нет — пускал ко дну!..
Да и мы в былое время
Делали дела…
Волга-матка эту тайну
В море унесла!
От Усы-реки, бывало,
Сядем на струга,
Гаркнем песню — подпевают
Сами берега…
Свирепеет Волга-матка,
Словно ночь черна,
Поднимается горою
За волной волна.
Через борт водой холодной,
Плещут беляки,
Ветер свищет. Волга стонет,
Буря нам с руки!
Подлетим к расшивне:
— Смирно!
Якорь становой!
Шишка, стой!
Сарынь на кичку!
Бечеву долой!
Не сдадутся — дело плохо,
Значит, извини!
И засвищут шибче бури
Наши кистени!..
Дай-ка водки…
Было время,
Почудили мы,
Не носили за плечами,
Как теперь, сумы!»

Не смейтесь, что все я о воле пою:
Как мать дорогую, я волю люблю…
Не смейтесь, что пел я о звуке оков,
О скрипе дверей, да о лязге штыков…
О холоде, голоде пел, о беде,
О горе глубоком и горькой нужде.

Покаюсь: грешный человек —
Люблю кипучий, шумный век.
…И все с любовью, все с охотой,
Всем увлекаюсь, нервы рву
И с удовольствием живу.
Порой в элегии печальной
Я юности припомню дальней
И увлеченья и мечты…
И все храню запасы сил…
А я ли жизни не хватил,
Когда дрова в лесу пилил,
Тащил по Волге барки с хлебом,
Спал по ночлежкам, спал под небом,
Бродягой вольным в мире шлялся,
В боях турецких закалялся,
Храня предания отцов…
Все тот же я, в конце концов,
Всегда в заботе и труде
И отдыхаю на «Среде».

Здравствуй, русская махорочка,
С милой родины привет,
При тебе сухая корочка
Слаще меду и конфет!
Все забудешь понемножку
Перед счастием таким,
Как закуришь козью ножку
Да колечком пустишь дым.
Закурив, повеселели,
Скуки схлынула волна,
И слабеет дым шрапнели
Перед дымом тютюна.
Эх, махорочка родная,
В русских выросла полях,
Из родимого ты края
К нам пришла врагу на страх.
В голенище сунув трубку,
Все и бодры и легки.
И казак несется в рубку,
И солдат идет в штыки.
Эй, Москва! Тряхни мошною,
На махорку не жалей,
С ней в окопах, ближе к бою,
Нам живется веселей!

Я вижу даль твою, Россия,
Слежу грядущее твое —
Все те же нивы золотые,
Все тот же лес, зверей жилье.
Пространства также все огромны,
Богатств — на миллион веков,
Дымят в степях бескрайних домны,
Полоски рельсовых оков
Сверкают в просеках сосновых
И сетью покрывают дол,
И городов десятки новых,
И тысячи станиц и сел.
Пустыня где была когда-то,
Где бурелом веками гнил,
Где сын отца и брат где брата
В междоусобной распре бил, —
Покой и мир.
Границ казенных
Не ведает аэроплан,
При радио нет отдаленных,
Неведомых и чуждых стран.
На грани безвоздушной зоны
При солнце и в тумане мглы
Летят крылатые вагоны
И одиночные орлы.
Нигде на пушки и гранаты
Не тратят жадный капитал —
Зачем — когда мы все богаты
И труд всех в мире уравнял.
Когда исчезнули границы,
Безумен и нелеп захват,
Когда огнем стальные птицы
В единый миг испепелят
Того, кем мира мир нарушен,
Да нет и помыслов таких —
Давно к богатству равнодушен
Бескрылый жадности порыв.
А там, на западе, тревога:
Волхвы пережитой земли
В железном шуме ищут бога.
А мы давно его нашли.
Нашли его в лесах дремучих,
Взращенных нами же лесах,
Нашли его в грозовых тучах
Дождем, пролившимся в степях,
Просторы наши бесконечны.
Как беспредельна степи ширь,
Кремль освещает вековечный
Кавказ, Украину и Сибирь,
Пески немого Туркестана
Покрыты зеленью давно,
Их с мрачной джунглей Индостана
Связало новое звено.
Страна труда, страна свободы,
В года промчавшейся невзгоды
Одна в булат закалена…
Я вижу даль твою, Россия,
Слежу грядущее твое.

Я люблю в снегах печальных
Вспоминать платанов сень,
Тополей пирамидальных
Стройно брошенную тень,
Звезд горящих хороводы,
Неба южного лазурь
И дыхание свободы
В перекатах горных бурь.

— Чем дальше в море — зыбь сильнее.
Темнее ночь, волна грозней…
Довольно весел! Ставь-ка рею,
Крепи-ка парус поскорей!
Чем дальше берег — тем свежей.
Летишь вперед. Ревет и хлещет
Волна, скользя через борта.
А сердце радостно трепещет,
Родится вольная мечта.
А дальше ночи темнота,
Седые гребни волн над нею,
Вдали за мной маяк горит,
Да ветер гнет и ломит рею,
Да мачта гибкая трещит…

Белоснежные туманы
На стремнинах гор висят,
Вековечные платаны
Зачарованные спят.
Влажный гравий побережья,
Кипарисов тишина
И косматая медвежья
Над пучинами спина.

Плугом-революцией поле взбороздило,
Старую солому, корешки гнилые —
Все перевернуло, все перекосило,
Чернозема комья дышат, как живые.
Журавли прилёты над болотом реют,
Жаворонок в небе, в поле — труд в разгаре.
Распахали землю. Взборонили. Сеют —
А кругом пожаров еще слышны гари…

Над вершиною кургана,
Чуть взыграется заря,
Выдыбает тень Степана: —
Что за дьявол? Нет царя?
Нет бояр? Народ сам правит?
Всюду стройке нет конца!
Чу! Степана в песнях славят,
Воли первого бойца.
На своем кургане стоя,
Зорко глядя сквозь туман,
Пред плотиной Волгостроя
Шапку скинул атаман.