Лев Толстой - Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг
Любочка. Ну, ну, ну, не рассуждать!
Уходят в дом Беклешов, Венеровский и Любовь Ивановна. Теперь мой месяц (в двери к студенту и Петруше.) Петя, иди, скорее, мамаша велела. Очень нужно.
Явление девятоеТе же, выходят студент и Петруша, жуя. За ними Катерина Матвеевна.
Петруша. Ну, зачем?
Любочка. Иди, пожалуйста, узнаешь. (К Венеровскому.) Ну, ну, Анатолий Дмитриевич, не рассуждать. Идите.
Все уходят в дом. Входят студент и Катерина Матвеевна. К окну бегут дворовые.
Явление десятоеСтудент и Катерина Матвеевна.
Студент. Что это [за] суетня? Или скандалец какой совершается?
Катерина Матвеевна. Проповедник свободы женщин женится на девчонке, да, на ничтожной и неразвитой девчонке. Вот вам слабость основ-то сказалась.
Студент. Это сюрпризец, однако-с.
Катерина Матвеевна (смотрит в окно). Посмотрите, посмотрите, благословляют и на коленки становятся. Мне это слишком гадко видеть, слишком унизительно для достоинства человека.
Студент (смотрит). Синьор дрянный, я вам высказывал это мнение, а вы не разделяли.
Катерина Матвеевна. Нет, послушайте, это отвратительно, не так ли?
Студент. Да-с. Вот что значит полуразвитие! Акцизный либералишка!
Катерина Матвеевна (смотрит). Целуются, — какие животные отношения! Да, глядя на такое унижение, легко утратить веру в прогресс. Вот вам урок, Алексей Павлович. Но я выше этого! Да, Алексей Павлович, вы еще одна честная и чистая личность из всего этого сброда. Я уважаю вас.
Студент. Да, кабы побольше таких женщин, как вы! Однако учинили-таки торжество почтенное-с!
Занавес опускается
Конец второй сцены второго действияДействие третье
Иван Михайлович.
Марья Васильевна.
Люба.
Петруша.
Няня.
Катерина Матвеевна.
Твердынский.
Николаев , родственник Прибышевых, предводитель дворянства.
Шафер.
1-я, 2-я и 3-я барышни.
Горничная.
Лакей.
Квартира Прибышева в губернском городе. Накрывают парадный ужин.
Явление первоеИван Михайлович, Марья Васильевна, няня и толстый помещик — предводитель, с усами, родственник Николаев.
Иван Михайлович. Что, одевается невеста? То-то. Пора, пора. Седьмой час.
Николаев. Нет, брат Иван, коли бы я тебя не. любил с детства, я бы ни за что не согласился быть на этой свадьбе. Только для тебя. Не люблю я этого барина. И что за манера? Два раза ждали, издали — носу не показал. Что это? Жених — и не приехал с родными невесты познакомиться! Что он, пренебрегает нами, что ль?
Иван Михайлович. Ах, какой ты! Ну, да как же ты хочешь? Ведь у него родных нет, некому научить, да и опять хлопоты… Ведь не шутка — всем обзавестись надо, все устроить, — не успел как-нибудь. Ты ведь всегда обижаешься. Ты хороший человек, но ты мнителен.
Николаев. Нет, брат, не извиняй… Добро бы раз, а то вчера обедать ждали, ждали до шести часов… Так говорил бы, что я, мол, такой важный барин, что с вами знакомиться не хочу, так бы и знали, сели бы за стол в четыре; по крайней мере не ели бы подогретое… Нет, я, брат, ждать никого не люблю.
Иван Михайлович. Ну, вот ты все так объясняешь. Ничего он доказывать не хотел… Он замечательный человек: умный, образованный… Вот ты его узнаешь — другое заговоришь. И я так-то говорил, пока его не знал. Просто, там задержало что-нибудь… Ну, да и надо принять, братец, в соображенье, что теперь другой век, не так как в наше время… Другие условия, обряды многие уж устарели.
Николаев. Вот попомни ты мое слово, что будет у вас нынче же какая-нибудь неприятность… Ну, что ты толкуешь! А нынче к блинам? То же самое: ждали до трех — не приехал же; опять кислые блины ели. Попомни мое слово. Уж я думаю, брат (отводит в сторону), ты насчет приданого что-нибудь не обидел ли его? Ты скажи мне всю правду. Дал ты что? или нет еще?
Иван Михайлович. Да что, братец, я тебе по правде скажу, он ничего у меня не просил. Сначала я ему начал было — он отказался. Другой раз — то же: мне, говорит, ничего не нужно… Ну, а потом моя старуха заломалась… Я и решил подождать. Думаю: он знает, что у меня дочь одна, я ей назначил Волоколамское именье; посмотрю, каков будет к ней; так и дам, в день ли свадьбы, или завтра. Насчет приданого — уж это все отлично, могу сказать.
Николаев. Это, брат, что — тряпки! Нынешние-то молодчики на деньги еще хуже нас падки, особенно чистоганчик любят. Это нехорошо. Посмотри ж, что он отмочит какую-нибудь штуку!
Иван Михайлович. Ну, вот пустяки! Нет, брат, а какой я вас мадерой двадцатилетней угощу, так мое почтенье!
Николаев. Да постой, ты расскажи, как будет обряд. Все по порядку? Ну, вот мы повезем невесту к венцу — потом что?
Иван Михайлович. Потом поедете вы к нему. Отец с матерью, как водится, не поедут. У него, должно быть, чай будет… так, знаешь, конфекты там, фрукты для барышень, ну, бульончик в чашечках, рыба, что-нибудь на холостую ногу… Разумеется, шампанского там выпьете… Потом ко мне ужинать и провожать (от меня уедут). Поужинаем, выпьем за здоровье молодых. (Уж какая мадера! венгерское! еще отец из кампании привез — сорок пять лет!)… Подвезут карету… уложат приданое… благословим, и поедут с богом за границу.
Николаев. Вот дурацкая выдумка, а еще английская! То англичане умно выдумывают, а это — совсем глупо. Ну, как после венца уезжать! Ну, добро, у вас все-таки богато: и карета, и девушка, и все, а каково небогатым? в повозочке-то, да без девки? Да и то: нет, дать опомниться молодой, а тут ей ты: пошел! трясись! — глупо!
Иван Михайлович. Что делать, брат! По-новому… А во многом тоже хорошо.
Входит лакей с плетушкой серебра и посудой. Что? Это я посылал к жениху с посудой, с серебром… У холостого, знаешь, может быть, нет чего… (К лакею.) Ну, что?
Лакей. Сказали, ничего не надо.
Иван Михайлович. Кто сказал?
Лакей. Сами вышли и говорят: не надо, неси назад.
Иван Михайлович. Ну, вот видишь — у него все есть. Всем ведь надо запастись. Как тут не захлопотаться молодому человеку?
Проходит девушка. Ну что, скоро ли невеста?
Девушка. Головку убирают. (Проходит.)
Лакей (входит с запиской). От жениха к барышне.
Иван Михайлович. Что такое? Косынка плюсовая. (Читает.) «Милейшая, прелестнейшая! Чтобы вы не простудили свое драгоценное горлышко, посылаю вам косыночку и прошу надеть ее». Что-то странно.
Николаев. Ну, что он, подарил что-нибудь? Ну, там, брильянты, шаль, знаешь, как водится?..
Иван Михайлович. Ну, кто теперь дарит! Да и что дарить? Дорог не подарок — дорога любовь. Подарил ножницы, кажется…
Николаев. Ну, вот наплюй ты мне в рожу, коли не выйдет какая-нибудь гадость. Какая же тут мода? Ведь не каждый день женятся? Тебе не весело, так девочку повесели… Ведь ей это какая радость! А то — в двугривенный ножницы прислал… Что такое? ничего смыслу нету… Пойти к дамам… Да вот и шафер.
Входит шафер.
Явление второеТе же и шафер.
Иван Михайлович. Ну, что жених? скоро? Мы готовы. Любочка, ты скоро?
Голос Любочки: «Сейчас!»
Шафер. Он в сюртуке…
Иван Михайлович. Как? это что такое? Надо сказать, что Любочка в белом свадебном. Поезжайте скорее, скажите!..
Николаев. Я говорил: будет скандал…
Шафер уходит.
Явление третьеВходят Марья Васильевна, няня, Любочка и барышни, <Петя>.
Любочка. Что? я хороша, папа?
1-я барышня. Как тебе идет fleur d'orange! Ты мне дай, пожалуйста, от гирлянды…
Любочка. Всем дам.
2-я барышня. Что ж, косынку женихову наденешь?
3-я барышня. Как же можно! цветное к свадебному!
1-я барышня. Да что ж, коли он сам в сюртуке?
2-я барышня. Не может быть!
Любочка. Я попробую. Он просил — надо надеть. (Вертится перед зеркалом.) Нет, нельзя! Ну, я в карман положу.
Шафер. Поедемте… Благословляйте…
Николаев (благословляет и целует в лоб). Ну, дай бог!.. Как хороша!
Любочка целуется со всеми; женщины плачут.
Явление четвертоеСтудент и Катерина Матвеевна входят и молча стоят.
