Иннокентий Омулевский - Новый губернатор
Сатирическому уму Вилькина предстояла отличная пища: никто лучше его не мог бы обрисовать земельское общество: но приготовившись еще с вечера к тому, что новый губернатор с первого слова заговорит с ним о делах, правитель канцелярии не был расположен в настоящую минуту к какому бы то ни было постороннему разговору. Такое начало порядочно озадачило его, хотя и весьма приятно.
— Наше общество, ваше превосходительство, — сказал он только:- не представляет, по моему личному мнению, исключения из других губернских обществ.
— Однако ж? — настаивал небрежно губернатор.
Вилькин сейчас же смекнул, что отделаться после этого общими местами будет не совсем ловко, и слегка обрисовал тот избранный кружок, в котором постоянно вращался сам. Надо отдать справедливость Николаю Иванычу. Он сделал это мастерски, как великий художник, который, не желая лишить вас полностью наслаждения картиной и желая в то же время хоть сколько-нибудь познакомить вас с ней, набрасывает вам на лоскутке бумаги хотя и смело, но только намеком ее главные черты. Некоторые из них были подмечены так тонко и верно, что, слушая правителя своей канцелярии, губернатор не мог удержаться несколько раз от невольной улыбки. Разговор поддерживался таким образом, по крайней мере, минут десять, а о делах не было и помину; так что другой, на манер Вилькина, мог бы уже и забыть в это время, у кого он сидит: только когда Николай Иваныч совершенно закончил свой мастерский очерк, губернатор спросил его, и то как будто мимоходом, как спрашивают иногда о какой-нибудь не очень важной вещи:
— Скажите, пожалуйста: губерния сильно запущена?
Правитель очнулся в ту же минуту, но, как говорится, не моргнул ни одним глазом.
— Сколько я знаю, ваше превосходительство, — напротив… — ответил он не торопясь.
— Однако ж, — продолжал губернатор спокойно: — министр очень недоволен прежним губернатором.
— По крайней мере — у нас еще очень недавно-с получена официальная благодарность его высокопревосходительства, — заметил Вилькин невозмутимо.
— За что-с?
— Трех (не разб.) недоимка была пополнена-с.
— Да, но это ничего не значит…
— Может быть, ваше превосходительство, на мнение его высокопревосходительства влияли какие-нибудь ложные слухи…
— Вы думаете?
— Тем более, ваше превосходительство, что здешний предводитель дворянства находился в постоянной оппозиции к бывшему губернатору.
Губернатор подумал с минуту.
— Во всяком случае, министр имел, вероятно, очень серьезные основания, если удалил его от должности, — сказал он, пристально смотря на Вилькина.
— Может быть, ваше превосходительство, эти основания не касались целой губернии…
— Вы хотите сказать, что главную роль играло здесь злоупотребление одного лица? — быстро спросил губернатор.
Правитель скромно промолчал.
— Стало быть, вы полагаете, — спросил снова губернатор, — мне незачем особенно торопиться на ревизию?
— Мне кажется, ваше превосходительство.
Губернатор встал.
— Не смею вас удерживать дольше… — сказал он с изящностью и любезностью Вилькину, который встал вслед за ним.
— Угодно будет вашему превосходительству сделать теперь же какие-нибудь распоряжения по канцелярии? — спросил самым почтительным тоном Николай Иваныч.
— Да. Во-первых, я попрошу вас, г. правитель, распорядиться приготовить мне немедленно бумагу о моем вступлении в должность, чтоб завтра с утра я уже мог воспользоваться ее силой. Потрудитесь прислать мне ее подписать… хоть через два часа, если не успеете раньше. Во-вторых, я буду просить вас не делать мне пока общего доклада: я желаю прежде всего ознакомиться немного с (не разб.) сослуживцами по канцелярии, и потому вместо вас пусть на время сами столоначальники докладывают мне сведения, каждый по своему столу отдельно.
Вилькин поклонился. «Не терпится с непривычки!» — подумал он насмешливо.
— Кажется, все, — сказал губернатор, подумав.
— Когда угодно будет вашему превосходительству назначить прием остальных чиновников города? — спросил правитель еще почтительнее.
— Завтра, в час, я весь к их услугам, чиновники могут не стеснять себя мундиром, если это им будет угодно.
И губернатор вежливо раскланялся с Вилькиным. В передней Николай Иванович встретился с Тихомировым, о котором пошли уже докладывать.
«Премиленький мальчик!» — успел только шепнуть ему на ухо правитель.
— Н-да… и прекрасно! — ответил ему так же тихо старый добряк, покашливая.
Вилькин прошел в канцелярию. Все заметили, что он был в отличном расположении духа. Действительно, правитель был доволен на первый раз «тощей фигуркой».
В этот же день губернатор приехал запросто к вице-губернатору, просидел у него весь вечер и положительно обворожил изящной простотой своего обращения хозяина и хозяйку.
VII
Первый доклад у нового губернатора
Не легко маленькому чиновнику являться в первый раз на глаза к новому начальническому лицу, особенно когда это новое лицо — сам губернатор. Не легко было это сделать и Матьвиевскому, когда на третий день приезда его превосходительства пришлось ему первому нести к подписанию два-три (не разб.) доклада в одиннадцать часов утра. По-заимствовавшись кое-какими светскими манерами у своего образца и непосредственного начальника, молоденький столоначальник начал живее чувствовать всю их недостаточность в настоящую минуту. Робко вошел он в приемную залу и еще больше сробел, когда красивый камердинер — в щегольском фраке и белом галстуке отправился доложить о нем его превосходительству. С тоской смотря ему вслед, Матвей Семеныч невольно подумал, что этот господин одет не хуже самого правителя. Павел Николаевич не заставил дожидаться себя, и через минуту Матьвиевского учтиво попросили пройти в его кабинет. Губернатор сидел за столом, внимательно перелистывая какую-то книгу. При входе столоначальника его превосходительство вежливо встал.
— Из моей канцелярии? — спросил он с ласковой улыбкой.
— Точно так-с, ваше превосходительство.
Голос Матьвиевского слегка дрожал, но губернатор заметил это сразу.
— Очень рад с вами познакомиться, — сказал он ободрительно Матьвиевскому и протянул ему руку. — Садитесь, пожалуйста.
Столоначальник стоял в нерешимости.
— Присядьте же, сделайте одолжение… — повторил губернатор, принимая от него одной рукой бумаги, а другой придвигая ему кресло, как сделал это вчера и Вилькину: — а я между тем прочту вам это.
Павел Николаевич указал глазами на бумаги и закурил папироску. Озадаченный чиновник присел на самый кончик кресла, больше для виду. Губернатор снова поместился у стола и с полным вниманием принялся за чтение. Прочтя первую бумагу, он мельком взглянул на Матьвиевского, который в эту минуту с таким смущенным видом смотрел в пол, пак будто у одной из ножек его кресла была бездонная пропасть.
— Что вы не курите? — спросил его вдруг губернатор. — Вот папиросы.
И его превосходительство манерно подвинул к столоначальнику ящик с папиросами. Матьвиевский так растерялся от этой неожиданности, что даже забыл и поблагодарить, как требовало приличие. Столоначальник не знал, что и подумать: никогда еще он не был принят по службе так просто даже и у правителя канцелярии. Папироску, однако ж, он взял, но как-то нерешительно повертел ее в слегка дрожащих руках: ему все казалось, что это ни больше ни меньше, какая-нибудь тонкая ловушка со стороны его превосходительства. Зоркий губернатор как-то ухитрился подметить и это.
— Вот здесь огонь, — сказал он с едва заметной улыбкой и подал Матьвиевскому спички.
Матвей Семеныч на этот раз закурил папироску.
«Какой славный табак!» — подумал он через минуту, освоившись немного со своим положением и даже любуясь им мысленно.
Губернатор прочел между тем доклады. Отложив их в сторону, он сделал столоначальнику несколько необходимых вопросов, на которые тот отвечал ему хоть и очень робко, но совершенно толково. Павел Николаевич остался им доволен: подписал все три доклада.
— Вы сами составляли это? — спросил его превосходительство, возвращая Матьвиевскому бумаги.
— Сам-с, ваше превосходительство.
— У вас все довольно прилежно, но я попросил бы вас… на будущее быть несколько покороче. Старайтесь, пожалуйста, всеми силами избегать многословия и придерживайтесь, по возможности, ближе обыкновенного разговорного языка в таких случаях, когда закон не требует особенной формы выражений. Главное, чтобы самая суть дела была как можно очевиднее. В этом вся мудрость хорошего доклада. Это, впрочем, не такой недостаток, чтобы вы не могли с ним скоро справиться: у вас, кажется, очень хорошие способности?
