Лев Толстой - Рабство нашего времени
XI
Рабство нашего времени происходит от трех узаконений: о земле, о податях и о собственности. И потому все попытки людей, желающих улучшить положение рабочих, невольно, хотя и бессознательно, направляются на эти три узаконения. Одни отменяют подати, лежащие на рабочем народе, перенося их на богатых; другие предполагают уничтожить право собственности земли, и есть уже попытки осуществления этого и в Новой Зеландии, и в одном из штатов Америки (приближение к этому есть и ограничение права распоряжения землею в Ирландии); третьи - социалисты, предполагая обобществление орудий труда, предлагают обложение податями доходов, наследств и ограничение прав капиталистов - предпринимателей. Казалось бы, отменяются те самые узаконения, которые производят рабство, и что поэтому можно ожидать на этом пути уничтожения его. Но стоит только ближе вглядеться в условия, при которых совершаются и предполагаются отмены этих узаконений, чтобы убедиться, что все, не только практические, но и теоретические проекты улучшения положения рабочих суть только замены одних узаконений, производящих рабство, другими узаконениями, устанавливающими новые формы рабства. Так, например, те, которые отменяют подати и налоги на бедных, уничтожая сначала узаконения о прямых налогах, а потом переводя эти налоги с бедных на богатых, неизбежно должны удерживать и удерживают узаконения о собственности земли, орудий производства и других предметов, на которые и переводится вся тяжесть податей. Удержание же узаконений о земле и собственности, освобождая рабочих от податей, отдает их в рабство землевладельцев и капиталистов. Те же, которые, как Генри Джордж и его сторонники, отменяют узаконения о собственности земли, предлагают новые узаконения о земельной обязательной ренте, земельная же обязательная рента неизбежно установит новую форму рабства, потому что человек, вынуждаемый к уплате ренты или единого налога, при всяком неурожае, несчастии должен будет занять деньги у того, у кого они есть, и попадет опять в рабство. Те же, которые, как социалисты, в проекте отменяют узаконения о собственности земли и орудий производства, удерживают узаконения о податях и, кроме того, неизбежно должны ввести узаконения о принуждении к работе, т.е. устанавливают опять рабство в его первобытной форме. Так что, так или иначе, все, до сих пор, как практические, так и теоретические отмены одних узаконений, производящих рабство одного вида, всегда заменялись и заменяются новыми узаконениями, производящими рабство другого, нового вида. Происходит нечто подобное тому, что делает тюремщик, перекладывая цепи пленника с шеи на руки, с рук на ноги, или снимая их, но утверждая запоры и решетки. Все происходившее до сих пор улучшения положения рабочих состояли только в этом. Узаконения о праве господ принуждать рабов к подневольному труду заменились узаконениями о принадлежности всей земли господам. Узаконения о принадлежности земли господам заменились узаконениями о податях, распоряжение которыми находится во власти господ. Узаконения о податях заменились ограждением права собственности предметов потребления и орудий труда. Узаконения о праве собственности земли, предметов потребления и орудий производства предлагается заменить узаконением принудительной работы. Первобытная форма рабства было прямое принуждение к работе. Обойдя весь круг разных скрытых форм: земельной собственности, податей, собственности предметов потребления и орудий производства, рабство возвращается к своей первобытной форме, хотя и в измененном виде - к прямому принуждению к работе. Поэтому очевидно, что отмена одного из производящих рабство нашего времени узаконений: или податей, или земельной собственности, или собственности предметов потребления и орудий производства, не уничтожит рабства, а только отменит одну из форм его, которая тотчас же заменится новою, как это было с отменой личного рабства - крепостного права, отменой податей. Отмена даже всех трех узаконений вместе не уничтожает рабства, а вызывает новую, не известную еще нам форму его, уже теперь понемногу проявляющуюся стесняющим свободу рабочих узаконением в ограничении часов работы, возраста, состояния здоровья, в требованиях обязательного посещения школ, в отчислении процентов на призрение старых и увечных, во всех мерах фабричных инспекций, в правилах кооперативных обществ и т.п. Все это не что иное, как передовые узаконения, подготовляющие новую, не испытанную еще форму рабства. Так что становится очевидным, что сущность рабства лежит не в тех трех узаконениях, на которых оно держится теперь и даже не в тех или иных узаконениях, а в том, что есть узаконения, есть люди, имеющие возможность устанавливать выгодные для себя узаконения, и что, пока будет у людей эта возможность, будет и рабство. Прежде выгодно было для людей иметь прямых рабов: они установили узаконения о личном рабстве. Потом стало выгодно иметь собственные земли, брать подати, удерживать приобретенную собственность: они установили соответствующие узаконения. Теперь людям выгодно удержать существующее распределение и разделение труда: они устанавливают такие узаконения, которые принудили бы людей работать при существующем распределении и разделении труда. И потому основная причина рабства есть узаконения, то, что есть люди, имеющие возможность устанавливать их. Что же такое узаконения и что дает людям возможность устанавливать их?
XII
Существует целая наука, более древняя и более лживая и туманная, чем политическая экономия, служители которой в продолжение столетий написали миллионы книг (большей частью противоречащих друг другу) для того, чтобы ответить на эти вопросы. Но так как цель этой науки, так же как и политической экономии, состоит не в том, чтобы объяснить то, что есть и что должно быть, а в том, чтобы доказать, что то, что есть, то и должно быть, то в этой науке можно найти очень много рассуждений о праве, объекте и субъекте, об идее государства и т.п. предметах, непонятных не только для обучающихся, но и для обучающих этим наукам; но нет никакого ясного ответа на вопрос о том, что такое узаконение. По науке, узаконение есть выражение воли всего народа; но так как нарушающих узаконения или желающих нарушить их людей, но не нарушающих их только из страха наказаний, налагаемых за неисполнение узаконений, всегда больше, чем тех, которые желают исполнения узаконений, то очевидно, что узаконения ни в каком случае не могут быть понимаемы как выражение воли всего народа. Существуют, например, узаконения о том, чтобы не портить телеграфных столбов, о том, чтобы оказывать почтение известным лицам, о том, чтобы каждый человек отбывал воинскую повинность или был присяжным, или о том, чтобы не переносить известных предметов за известную черту, или о том, чтобы не пользоваться землею, которая числится собственностью другого, не делать денежных знаков, не пользоваться предметами, которые считаются собственностью другого. Все эти узаконения и многие другие чрезвычайно разнообразны и могут иметь самые разнообразные мотивы, но ни одно из них не выражает воли всего народа. Общая черта всех этих узаконений только одна, а именно та, что если какой-либо человек не исполнит их, то те, кто установили эти узаконения, пришлют вооруженных людей, и вооруженные люди прибьют, лишат свободы или даже убьют неисполняющего. Если человек не захочет отдать в виде податей требуемую с него часть его труда, придут вооруженные люди и отнимут от него то, что от него требуется, а если он будет противиться, то прибьют его, лишат свободы, а иногда и убьют. То же будет с человеком, который станет пользоваться землею, числящейся собственностью другого. То же произойдет с человеком, который захочет воспользоваться нужными ему для удовлетворения его потребностей или для работы предметами, считающимися собственностью другого: придут вооруженные люди, отнимут у него то, что он возьмет, и, если он воспротивится, прибьют, лишат свободы, или даже убьют его. То же произойдет с человеком, не выказавшим почтения тому, чему установлено выказывать почтение, и то же с тем, кто не исполнит требования идти в солдаты или станет делать денежные знаки... За всякое неисполнение установленных узаконений неисполнившие будут подвергаться побоям, лишениям свободы, даже убийству от тех людей, которые установили узаконения. Придумано много разных конституций, начиная с английской и американской и кончая японской и турецкой, по которой люди должны верить, что все узаконения, устанавливаемые в их государстве, устанавливаются по воле их самих. Но все знают, что не только в деспотических, но и в самых мнимосвободных государствах: Англии, Америке, Франции и других, узаконения устанавливаются не по воле всех, а только по воле тех, которые имеют власть, и потому всегда и везде бывают только такие, какие выгодны тем, кто имеет власть, - будут ли это многие, некоторые или даже один человек. В исполнение же приводятся узаконения всегда и везде только тем самым, чем всегда и везде заставляли и заставляют одних людей исполнять волю других, т.е. побоями, лишением свободы, убийством, как оно и не может быть иначе. Не может же оно быть иначе потому, что узаконения суть требования исполнения известных правил. Заставить же исполнять одних людей известные правила, т.е. то, чего хотят от них другие, иначе нельзя, как побоями, лишением свободы и убийством. Если есть узаконения, то должна быть та сила, которая может заставить людей исполнять их. Сила же, могущая заставить людей исполнять правила, т.е. волю других, есть только одна - насилие, не простое насилие, которое употребляется людьми друг против друга в минуты страсти, а насилие организованное, сознательно употребляемое людьми, имеющими власть, для того, чтобы заставить других людей исполнять всегда установленные ими правила, т.е. то, что они хотят. И потому сущность узаконений вовсе не в субъекте или объекте права, не в виде государства, совокупной воли народа и т.п. неопределенных и запутанных словах, а в том, что есть люди, которые, распоряжаясь организованным насилием, имеют возможность заставлять людей исполнять свою волю. Так что точное, всем понятное и бесспорное определение узаконений будет такое: Узаконения - это правила, устанавливаемые людьми, распоряжающимися организованным насилием, за неисполнение которых неисполняющие подвергаются побоям, лишению свободы и даже убийству. В этом определении заключается и ответ на вопрос: что дает людям возможность устанавливать узаконения? Дает возможность устанавливать узаконения то самое, что обеспечивает их исполнение: организованное насилие.
