Максим Горький - Васса Железнова (Мать)
П р о х о р. Щенок! Я сам...
А н н а. Дядя! Перестаньте! Павел, если ты будешь сердить дядю, он может...
П р о х о р. Не говори ему про это! Он нарочно будет!
А н н а (Павлу). Это... вредно ему! Он может умереть от припадка, сказал доктор.
П р о х о р. Ну вот! Ну - зачем ты? Ах...
Л ю д м и л а. Напрасно, Анюта...
П р о х о р. Нарочно начнут...
А н н а. Вы - не волнуйтесь...
Н а т а л ь я. Что же это как вы говорите про нас? Что Паша - злодей? Как вы можете?
П р о х о р (Анне). Ты гляди - как говорит, а? Хозяйка, а?
В а с с а (входя). Торопится...
(Все притихли.)
М и х а и л (Прохору). Доброго здоровья!
П р о х о р. А, Бисмарк... насморк... ревматизм! Здравствуй, здравствуй!
(Семён смеётся. Павел всё время следит за дядей.)
В а с с а (садясь). Это ты, Семён, распорядился, чтобы клямзинского приказчика принять?
С е м е н. Я. Он хороший парень. А что пьёт...
В а с с а. Это ничего! Да... Жена за него просила?
С е м ё н. Наташа тут ни при чём.
В а с с а. Я - о приказчиковой жене.
Л ю д м и л а. Проговорился, Сеня!
П а в е л. Ты молчи!
Н а т а л ь я (Людмиле). Нисколько! Я просила Сеню... да!
П р о х о р (качая головой). Трудные дни настигли тебя, Васса! Даже жалко смотреть...
В а с с а (спокойно). Спасибо. Себя-то пожалей, не забудь.
П р о х о р (злорадно). Туго тебе придётся, ой-ой! Ну, и народ пошёл! Говорят - русский человек мягкий, добрый...
Н а т а л ь я. Где же здесь злые? Мы вовсе не злые...
Л ю д м и л а (Анне). Как ты думаешь - не злые?
А н н а. Не знаю...
Л ю д м и л а. По-моему, они правду сказали - нет здесь злых...
П р о х о р. Н-ну, положим!..
Л ю д м и л а (горячась). Нет. Здесь - несчастные всё... и потому несчастные, что не могут ничего любить...
П а в е л. Врёшь ты! Я люблю... я!
С е м ё н (жене, подмигивая). Ю!
Л ю д м и л а. И никто не знает, что - хорошо...
П р о х о р. Верно! Этого - не знают!
В а с с а (угрюмо). Ну, а что же хорошо, умница?
М и х а и л (опасливо поглядывая на дочь). Мм-да?. Ты - того...
Л ю д м и л а. Сад ваш хорош, мамаша! С малых лет я его люблю и теперь, когда гуляю в нём, вас люблю за то, что вы украсили землю...
В а с с а (гордо, Анне). Слышишь? Баба-то?..
Л ю д м и л а. Иногда - боязно с вами...
М и х а и л. Людмила, ты...
В а с с а. Оставь её...
Л ю д м и л а. Не бойся, папа! Взгляну я на сад, вспомню, как вы в нём, согнувши спину, копаетесь около яблонь да ягод и цветов... Знаете вы, мама, что хорошо! Вы - знаете, а кроме вас - никто не знает хорошего...
П р о х о р. Ну, положим...
С е м ё н. Наталья - ю!
Л ю д м и л а. Да и не узнает. Никогда! Все хорошее мимо их, другой улицей пройдёт, всё...
Н а т а л ь я. Какая пророчица!
П р о х о р. Чего-то ей хочется?
С е м ё н (ворчит). Она да Анна, обе к матери подлаживаются... Просить чего собираются, что ли?
В а с с а. Ты бы хоть про себя, а не вслух думал, дитятко!
Н а т а л ь я. Ему бояться некого...
С е м ё н. Ю!
В а с с а. Что это у тебя за глупое слово?
С е м ё н. Ю? Так уж - ю!
В а с с а. Ой, Семён, Семён!
П р о х о р. Люда - поговори ещё!
Л ю д м и л а. Не хочется.
В а с с а. И не надо. Благослови тебя господь хорошими детьми, Людмила.
Л ю д м и л а (кивая на мужа). От него? Как от него могут быть хорошие дети!
Н а т а л ь я (тянет). Н-ну-у...
М и х а и л. Эх... язычок!
П а в е л (хватая чашку). Убью! (Мать толкнула его под локоть - чашка выпала из его рук.) Вы что? За неё? Хорошо... дайте мне мою часть, деньги мои! Подайте, и будь вы...
В а с с а (толкнув его). Цыц!
П а в е л (захлёбываясь словами). Ненавижу всех... подожгу! Кто вы мне? (Почти рыдая.) Мать... Ты разве мать? Дядя? Жена? Брат?.. Что вы для меня?
В а с с а (угрюмо). А ты для всех?
П а в е л. Как собаки зайца, травите вы меня - за что? Дайте мне моё, и я уйду... уйду!
В а с с а. Что же здесь - твоё?
Н а т а л ь я. Как? Его и Сенино - всё!
А н н а. Вы молчите, Наташа!
Н а т а л ь я. Отчего же?
В а с с а. Мокрица - молчи, сказано тебе!
Н а т а л ь я (плачет). Сеня! За что же меня...
А н н а. Фу, какой ужас...
Л ю д м и л а. Это ты с непривычки...
М и х а и л (дочери). Не путайся, прошу тебя!
П р о х о р (Анне). Меня бы прочь отсюда... не могу!
Н а т а л ь я. Что мы - маленькие? Всякий хочет жить, как ему нравится...
П р о х о р. Анна, нехорошо мне, кричат...
А н н а (торопливо уходя в комнату матери). Сейчас, дядя... мама!
(Васса идёт на её зов.)
С е м ё н. Вы, мамаша, действительно...
П р о х о р. Людмила... Ну-ка, помоги мне...
В а с с а (кричит). Людмила, поди сюда...
А н н а (бежит через столовую). Сию минуту, дядя... Видишь, Павел, вот - опять нехорошо дяде...
П а в е л (орёт). Я здесь хозяин... я, кособокий! Пусть он издохнет... и все вы!
П р о х о р (побагровел, привстает со стула и шипит). В-в-в-ах... так? Михайло, уведи меня... убьёт он!..
П а в е л (прыгая перед ним). И убью... ух! Как дам...
(Общая суматоха. Наталья хочет увести Прохора. Михаил усаживает его на стул. Семён схватил брата за руку и кричит.)
Н а т а л ь я. Паша... оставь...
М и х а и л. Позвольте-с... успокойтесь!..
С е м ё н. Пашка - брось! Дядя - уходите! Мамаша! Дерутся они!
П а в е л. Я тебе давно... ты меня... раз! (Толкнул дядю в грудь Прохор выпрямился и ударил его ногой. Павел, охнув, присел на пол, а Прохор грузно свалился на стул. Вбегает Анна с лекарством в руках, выбежали из кабинета Васса и Людмила, - Васса бросается к сыну, он вертится на полу, держа ногу в руках. Анна - наклонилась над дядей. Семён - около жены. Михаил, взяв дочь за руку, что-то шепчет ей, лицо у него умоляющее.)
С е м ё н (жене). Уйдём скорее...
В а с с а (Павлу). Чем он тебя?
А н н а. Я говорила, Павел...
Н а т а л ь я. Подожди...
П а в е л. Отойди, мать...
А н н а. Дайте воды...
М и х а и л. Поняла, да?
Л ю д м и л а (отцу). Пусти... После скажешь...
В а с с а (вставая). Горячей воды?
Л ю д м и л а. Да, да... на сердце...
М и х а и л. Это надо сделать там, у него...
Л ю д м и л а. Да нет же!..
А н н а. Верно! Берите его... Семён, помоги!..
Н а т а л ь я (зорко следит за всеми). Не тронь, Сеня!.. Боюсь я, ой!.. Они нарочно Павла натравили... куда ты?
(Михаил, Анна, Семён - уносят Прохора.)
В а с с а. Ты что шипишь?
Н а т а л ь я. Разве я змея?
В а с с а. Ты что сказала?
Н а т а л ь я. Позвольте, мамаша?
В а с с а. Что позволить? Ну?
Н а т а л ь я. Мы не прислуги... мы теперь - хозяева!
В а с с а (тихо). Вон!
(Семён воротился, Павел встал с пола, волочит ногу, идёт к матери, держась за стулья.)
Н а т а л ь я. Не кричите! Сеня - она кричит...
С е м ё н (стараясь говорить внушительно). Нет, мамаша, довольно! Мне - двадцать семь лет, ему - двадцать четыре... против этого не поспоришь! (Мать приподняла очки на лоб и в упор смотрит на сына.) Что вы смотрите? Тут как ни смотрите - закон совершеннолетия... сыновья - наследники... стало быть... спора нет!..
В а с с а (спокойно, Павлу). Иди, взгляни, что с дядей...
П а в е л. Не хочу... Не пойду...
С е м ё н. Да... Уж теперь - как мы желаем!
В а с с а (вздохнув). Дураком ты родился, Семён!
С е м ё н (вспылил). Обидные ваши слова - оставьте! Я - дурак, а по закону - хозяин! И вы, пожалуйста...
А н н а (бежит). Мамаша... дядя, кажется, помер...
(Молчание. Павел сел на стул, спрятав голову за спинку. Семён, одеревенев, мигает глазами. Наталья прижалась к нему, вздрагивая. Опустив руки и наклоня голову, Васса обернулась в передний угол комнаты, беззвучно шевеля губами. Анна, перебирая на груди пальцами, смотрит на неё. Испуг на лице Натальи постепенно сменяется радостью.)
С е м ё н (шепчет). Вот те раз!
Н а т а л ь я (тоже шёпотом). Теперь - ты пойми! Всё наше делается!
А н н а (им обоим). Шш... тише!..
В а с с а (тихо). Ну, Павел, вот, достиг ты конца...
П а в е л. Я... не виноват... я - выпивши...
С е м ё н. Эх, Пашка! Что, брат?
(Васса и Анна уходят, но Анна остановилась за дверью.)
Н а т а л ь я (ласково). Паша! Скажи правду - они тебя не подучили дядю-то ударить?
П а в е л (устало). Пошла ты... ерунда!
С е м ё н (жене). Что ты сочиняешь тут?
А н н а (входит). Видишь, Павел, что ты наделал? Предупреждала я тебя - не тронь, да?
Н а т а л ь я (подозрительно). Да-а... как будто подстрекнули вы его, так вышло...
П а в е л. Я не виноват...
Н а т а л ь я. Бог рассудит - кто виноват... он знает!
(Идут: Михаил - рука у него обмотана носовым платком, Людмила и Васса. Людмила прошла в угол, села там и тихо плачет.)
В а с с а (торжественно). Скончался...
Н а т а л ь я (мужу, шёпотом). Гляди - рука...
С е м ё н (вздрогнув, громко). Где? Чья рука?
В а с с а (Наталье). Ты - о чём?
Н а т а л ь я. Я? Я сказала ему, Семёну, что рука у Михаила Васильевича...
М и х а и л (почти не скрывая насмешки). Рука-с? Повредил несколько, задел за ручку двери, когда усопшего несли. А что-с? Мне не больно, если это вас интересует... совсем не больно... А впрочем - благодарю покорно за внимание!
В а с с а. Ну - помолчите все! Людмила - перестань! Павел, как же теперь? Что будем делать? (Голос у неё дрогнул. Помолчала, шевеля губами.) Ты знаешь - семья наша не дружная, сор из избы будет вынесен, и пойдут тёмные слухи про нас...
