Александр Яшин - Рассказы
Мария Герасимовпа напоследок перевела стрелки хо диков - отстают шибко,- перевела на глазок, наугад. А другие ходики, что давно висят без гири и без стрелок, украсила вафельным свежим рукотерником: зачем их снимать со стены? Пусть не ходят, а все-таки еще одна картинка в доме - цветочки, и лесок, и поле.
Теперь совсем хорошо стало!
- Что так далеко замуж отдаешь дочку? - спраши ваю я.
- Шибко далеко! - горестно подтверждает Мария Герасимовна.- Захочется повидать - не добежишь до нее. Заплачешь - слезы утереть некому. Сорок километ ров - шутка ли!
- Где же они встретились?
- Там и встретились, на льнозаводе. Галя там рабо тает третий год, тресту в машину подает, а он, жених, на прессе лен в кипу укладывает. Года два они гуляли: как из армии пришел, так и заприметил ее, углядел и уж больше ни на одной гулянке от нее не отходил - люди рассказывают. Все по-хорошему!
Для Марии Герасимовны главное, чтобы все было по-хорошему. А маленькая Галя краснеет, даже разговоров о своей свадьбе стесняется.
- Как будете свадьбу справлять - по-старинному или по-новому?
- Какое уж по-старинному, ничего, поди-ко, не вый дет,- отвечает Мария Герасимовна,- да и по-новому то же не свадьба. По-старинному бы надо! заключает она и затем начинает рассказывать, как все должно быть, чтобы все по-хорошему: - Вот приедут они завтра, же них с дружкой, да сваха, да тысяцкой, ну и все жениховы гости, и начнет дружка невесту у девок выкупать. Он им конфетки дает, а они требуют денег, он им вина, а они не уступают за вино, продешевить боятся, невесту осра мить. Ну, конечно, шум, шутки-прибаутки, весело. Ежели хороший дружка, разговористой, так и невесте не до слез, все помирают со смеху.
- А невеста плакать должна?
- В голос реветь должна, как же! Еще до приезда жениха соберутся подружки и начнут ее отпевать под гармошку, все-таки на чужую сторону уходит.
- Она же там работает три года?
- Мало ли что работает, а все чужая сторона. Да и заведено так: родной дом покидает.
- Не умею я реветь,- испуганно говорит Галя,- да и Петя не велел.
- Мало ли что не велел, а пореветь надо хоть не много. По-твоему, расписались в сельсовете - и все тут? Какая же это свадьба!
- Не умею я реветь! - повторяет невеста.
- Ничего, девушки помогут. А то молодицу нашу по зовем, у нее слезы сами текут и голос подходящий. Ей реветь не привыкать.
- В загсе были?
- В сельсовете были, как же. Сразу после сватовст ва съездили. Все по-хорошему. Только ведь что в сельсо вете? Расписались - и дело с концом. Никакой красоты.
- Жених приезжал сюда?
- Два раза приезжал. Сначала со свахой, с теткой своей, а потом с суслом, один. Когда сусло поспевает, же них берет бутылку сусла от своего пива и привозит к невесте. А у невесты наливают ему в ту же бутылку своего сусла и договариваются, в какой день ему за невестой приезжать. Наш Петрован даже пиво складывать нам помог.
- Каков жених-то? - спрашиваю.
- Ничего парень, парень как парень. Худощавой! Брови белые. В армии уже побывал - и ладно. Какие нынче в деревне женихи пошли? Все норовят уехать да жениться где-нибудь на стороне, на городах.- Мария Герасимовна задумывается и добавляет: - Ничего парень! Высокой!
Когда Галю просватали, она сняла мерку со своего жениха и две недели сама, и ее мать, и тетя, старушка из соседней деревни, до самого дня свадьбы шили так назы ваемое приданое. Кое-какая мануфактура была заготов лена заранее, недостающее закупали в последнее время. Дирекция льнозавода дала девушке отпуск и месячную зарплату в пятьдесят рублей: все-таки передовая работ ница. Мать выложила свои многолетние сбережения. Приданое - это и новая одежда невесты, и белье для же ниха, и подарки всей жениховой родне: рубашки, фарту ки, носовые и головные платки, табачные кисеты.
Кофточку и новое платье на невесте после сватовства порвали ее подружки. Так заведено! Раньше жгли куделю на пряснице, ныне девушки не прядут, а обычай соблюсти надо. Кофточку порвали на заводе, а платье в родной деревне, куда она пришла, уже просватанная. Не по рвешь одежду на невесте - не бывать замужем подруж кам ее. Бьют же стеклянную посуду на счастье!
Для приданого последней дочери мать отдала свой девический кованый сундук, который когда-то был до верху набит ее собственным приданым. Ныне, сколько ни старались, сундук оставался наполовину пустым, пока не догадались сложить в него и домотканые половики, и пару валенок, и даже ватник.
В день свадьбы задолго до приезда жениха собрались к невесте на кухню, в куть, как здесь говорят, ее сверстни цы. Никакого намека на слезы пока не было. Разноцвет ные сарафаны с широкими сборками по подолу, кофты с кружевными воланами, сатиновые фартуки, шелко вые и шерстяные полушалки шуршали, шелестели, и ряби ло в глазах. Только невеста была в простом ситцевом платьице: ее нарядят, когда поведут к жениху за стол.
Молодость умно справляла свой праздник.
- Девочки, дешевле десяти рублей не брать!
- За такую невесту можно и больше вырядить.
- Жених-то ведь не колхозник, раскошелится.
- За тридевять земель увозят, да чтобы за так!
- Только уступать не надо!
- Это какой дружка попадется. Ежели вроде нашего Генки, так с него голову снимешь, а он все равно зубы за говорит.
Пришел гармонист - паренек лет восемнадцати. Ему подали стакан пива, он немедля уселся на скамью и де ловито заиграл. Так же деловито девушки запели первые частушки, которые должны были разжалобить невесту, помочь ей плакать. Начиналась так называемая вече ринка.
Я последний вечерочек
У родителей в гостях.
Тятя с маменькой заплачут
На моих на радостях.
Я у тяти на покосе
Заломила веточку,
Придет тятенька на ноженьку
Вспомянет девочку.
В самом углу, за спинами девушек, за разноцветны ми кофтами и сарафанами, укрылась невеста, счастли вая, розовощекая, круглолицая,- ей пора плакать, а она никак не может начать. Рядом с ней сидит ее двоюрод ная сестра Вера, приготовившая платок и фартук свой, чтобы утирать слезы невесте, расставившая даже коле ни, на которые Галя должна падать лицом вниз. А невес та все не плачет.
- Плачь, плачь! - уговаривает ее Вера.
Признаюсь, я подумал, что Галя стесняется меня, и уже собирался выйти из кухни. Но вот наконец она решилась, всхлипнула, подала голос. Гармонист, скло нив голову, поднажал на басы, девушки запели громче:
Запросватали меня
И богу помолилися.
У меня на белый фартук
Слезы повалилися.
Сидит тятенька на стуле,
Разливает чай с вином,
Пропивает мою голову
Навеки в чужой дом.
Галя плакала плохо, вскрикивала фальшиво, и тогда на выручку ей пришла молодица, жена брата. Она проби лась в угол и с ходу взяла такую высокую ноту, так взвизгнула, прижав голову золовки-невесты к своей гру ди, что все вздрогнули. А девушки подхватили ее крик и запели частушки, более подходившие к судьбе этой мо лодки:
Не ходи, товарка, замуж
За немилого дружка,
Лучше в реченьку скатиться
Со крутого бережка.
Не ходи, товарка, замуж,
Замужем неловко жить;
С половицы на другую
Не дают переступить.
Дела сразу пошли лучше: по-серьезному разжало билась и завыла невеста, хотя лицо ее от слез только больше разгорелось, начали прикрывать глаза плат ками ее товарки, в голос заревели вдовы. Даже я едва сдерживал слезы: так получалось все естественно и го рестно.
Но для матери, Марии Герасимовны, все было мало. Она привела причитальницу-плакальщицу, соседку На талью Семеновну. Гармонист перестал играть, девушки затихли, когда вошла в куть эта черноглазая, с тонкими чертами лица, старая, но и сейчас еще красивая, несо гнувшаяся женщина.
- Давай-ко, Наташа, помоги! - попросила ее Мария Герасимовна.
- А чего это вы коротышки поете? - с упреком об ратилась ко всем Наталья Семеновна.- Надо волокнис тые песни петь, нельзя без волокнистых. Поди-ко и кра соту не справляли, что за свадьба такая? Позвали бы меня вчера, я ведь и красоту всю помню. Раньше мне Митиха Лискина- вот уж причитальница-то была! - скажет, бывало: "Садись-ко, Наташка, возле, у тебя го лос вольной, учись!" И я с ее голоса, еще девчонкой, все волокнистые, протяжные песни запомнила. Памятью ме ня бог не обидел. Сколько своих девок после замуж отдавала, ни много ни мало шесть дочерей в люди выве ла - как причеты не запомнить! А грамоты не знаю: азбуку прошла и оспой заболела. Потом уж дотягивала, когда взрослых учили, да самоуком. Могу, ко нечно, прибауточки прочитать и варакать умею, расписываюсь, а все неграмотная. Была ли красота-то у вас?
Никакой красоты в доме Марии Герасимовны не бы ло: мать и дочь бегали как угорелые, чтобы все приго товить к приезду жениха и новых гостей как следно быть. Не до волокнистых песен было, не до свадебных обрядов.
- Тогда уж давайте и красоты немного прихватим,- решила Наталья Семеновна.- Может, кто подтянет? Или нет?
