Лазарь Карелин - Даю уроки
- Нет, полегчало. Сегодня обещают не больше сорока.
- А вчера сколько было?
- Все сорок два.
- Да, сильно похолодало. Захар, ты не огорчайся, что меня твои шефы отказались принять. Я уже начинаю привыкать.
- О чем ты? Действительно один улетел, а другой сомлел.
- При явном-то похолодании? Не огорчайся, Захар. Но приезжай. Только по-быстрому. Познакомлю тебя с одной прелестной дамой.
- Господи, когда успел?! Нина, представляешь, он уже с какой-то дамой познакомился!
Смолкло в трубке, и Знаменский стал ждать, что сейчас с ним заговорит Нина, насмешливые какие-нибудь отыскав слова. Но Нина не подошла к телефону. Заговорил Захар:
- Не отзывается, спит еще. Так заехать?
- Обязательно! Через десять минут буду внизу.
Под душем, когда потихоньку стал сводить теплую воду к холодной и совсем холодной, когда просветлело в голове, ветерок будто просквозил, не захотелось вдруг, просто не захотелось жить, в такое нырнул отчаяние. Теперь это с ним случалось.
6
Он не стал спускаться в лифте, на лестнице было прохладно, солнце с этой стороны здания еще не палило изо всех орудий. Он прошел мимо гостиничной почты, вспомнив, что надо послать жене телеграмму, они уговорились, что перезваниваться пока не будут, поскольку как угадать, где она будет - дома ли, на даче ли, на службе или у друзей.
Но о чем телеграфировать? Что долетел благополучно? Он обычно долетал благополучно. Да теперь и не столь важно было, как он долетит, все равно все было неблагополучно.
В тени навеса, там, за стеклами входных дверей, углядел Знаменский картинно прогуливающуюся Лану и на параллельном курсе с ней вяло шагающего Захара. Они явно не были знакомы. Город совсем невелик, а такая яркая молодая женщина и на виду у всех в силу своей - на, смотри! - профессии, а Захар Чижов, чуть ли - чуть ли, чуть ли! - не заместитель министра иностранных дел, то есть человек здесь известный и всюду бывающий, - а вот они даже не знакомы. В разных кругах вращаются? Вот именно.
А немного поодаль, где была стоянка автомашин, лениво похаживал вокруг своей "Волги" Алексей. Не подскочил к Лане, утаил от своего начальника, что знаком с ней. И она даже и глазом не поведет на этого шофера. А как вчера веселились! Тоже в разных кругах вращаются? А ты как думал? И здесь - круги и круги, кружочки, секторочки. Интересно, в каком сам-то окажешься? Нет, не интересно. Безразлично. О себе сейчас думалось с полнейшим безразличием. Ну, тут, ну, там, а по сути - нигде. Он человек - в нигде. Сжался, отмахнув стеклянную дверь, как перед шагом на самую верхнюю ступеньку парилки, шагнул. Да, его встретил зной, но не вчерашний. Действительно, сильно похолодало. Вчера было сорок два, сегодня обещают не больше сорока. Всего-то два градуса разница, а ведь действительно ощутил громадную разницу. При этих, при сорока, жить было можно.
- Вполне можно жить! - Знаменский поделил свое восклицание между Ланой и Захаром, чьи параллельные курсы сейчас сошлись. - Вы, смотрю, незнакомы? Эх, Захар! Чуть ли, чуть ли не просмотрел главную красавицу своего города! Лана, так вот же вам свой собственный международник. Знакомьтесь!
- Рад, очень рад, - сказал Чижов и неловко пожал слишком высоко поднятую дамой руку. А вот Знаменский эту высоко поднятую руку, как оно и полагалось, поцеловал. Пустяк, но женщины слагают свои чувствования из пустяков, именно из пустяков прежде всего. Знаменский знал это и понял, что еще как-то расположил к себе эту горделиво демонстрирующую сейчас свои стати манекенщицу. Когда тебе не нужно, когда действуешь просто машинально, автоматизм вежливости, то, как держаться, пожалуй, главная из наук Оксфорда, где он год стажировался, - тогда и бываешь победоносен. Совсем не нужная ему победа. А вот Чижов для Ланы перестал существовать. Все, пустое место, а не человек. Вот вам и мелочи в обхождении с женщиной.
- Я забираю вас, Ростик, - сказала Лана. - Нас ждут. И надо поторапливаться, уведут комнатку.
- Но я на службе все-таки, - сказал Знаменский. - Как, Захар, на службе я или еще не все ясно с этим?
- Все ясно. Кстати, ты непосредственно в моем распоряжении. И ты числишься на службе со дня моей к тебе телеграммы.
- Тогда мне в департамент, Лана. Я - клерк.
- Я тоже на службе, но я же бегаю по вашим делам. Уведут комнатку! А какая комнатка! Товарищ Захар, отпустите своего клерка на часок. Кстати, какие-то дни полагаются на устройство на новом месте. Ведь полагаются, товарищ Захар?
- Непременно. Комната - это серьезно, Ростик. Не теряй времени. В Ашхабаде снять комнату непросто. Товарищ Лана, я могу вас подвезти.
- А как же с оформлением, с заполнением личного листка по учету кадров? - Знаменский произносил эти слова улыбчиво. - Я действительно принят на работу? А стол об одну тумбу? Я теперь однотумбовый, так ведь? А знакомство с коллективом? Надеюсь, я ни у кого места не перехватил? Ниже-то меня там у вас есть кто-нибудь? Не хотелось бы, стал страшиться завистников. - Улыбка, даже улыбки не сходили с его лица, говоря, он всячески улыбался, и все беспечнее и шире, - умел он это делать. Это тоже была наука. Но вот чтобы глаза улыбались, когда невмоготу, этой науке он еще не обучился.
- Милый, - взяла его за руку Лана. - Они тут должны тебя на руках носить, с двумя-то языками. И пусть завидуют. Мне тоже завидуют. На мне любое платьице выстреливает. Что же, мне плакать по сему поводу?
- Ты оформлен, Ростислав Юрьевич, - сказал Чижов. - Мелкие формальности не в счет. Поехали, поехали смотреть комнатку!
В машине Лана очутилась на переднем сиденье, но даже не глянула на водителя. Крутит там кто-то баранку - и пускай его крутит. И Алексей тоже даже не поглядел на нее. Ну, уселась рядом дамочка - и пускай сидит. Он на работе, его дело вести машину, куда прикажут, а эти дамочки, что катаются с начальниками, ему без надобности, у него свои имеются. Вот так и ехали эти двое, забавляясь своим притворством.
- Куда путь держим, Захар Васильевич? - стронув машину, оглянулся Алексей.
- В сторону ботанического сада, - сказала Лана. - Постойте, а вот вас я где-то встречала, - и она скосила смеющийся глаз на Знаменского.
- Мелькаю по городу. Нет, а я вас не припомню, - сказал Алексей и тоже не удержался, чтобы не сверкнуть своим лукавейшим прищуром Знаменскому. Разными дорожками, видно, бегаем.
- Это уж точно, - важно наклонила голову Лана. Кого-то приметила она на улице из знакомых, помахала рукой. И еще и еще - полно тут у нее было знакомых.
Улица прямо шла, широко раздавшись. Не улица, а проспект.
- Этот проспект у вас рассекает весь город? - спросил Знаменский. Кстати, а базары тут у вас где? На Востоке я обычно с базаров начинаю. Сказал и осекся, даже улыбкой укрыться не сумел, застыло, погасло у него лицо.
- Понял! - вдруг сказал Алексей, оглянувшись на Знаменского, на миг даже прищуры свои распахнул. - Понял...
- Ты о чем? - спросил его Чижов.
- Один человек такой, другой человек такой, - раздумчиво отозвался Алексей.
- Это глубокая мысль, - сказал Чижов.
- А понять непросто, - сказал Алексей. - Замаскировались все.
- Кого понять-то? Зачем? - спросил Чижов, посмеиваясь.
- Как - зачем? Людей вожу. А езда по жребию. Случись что, как кто поступит? Вопрос вопросов.
- Вроде как, с кем идти в разведку? - спросил Чижов.
- Именно, Захар Васильевич. Дорога всякие чудеса подкидывает. И драться приходилось, от шпаны сколько раз отбивался. А кто тебе спину прикрывает? Вопрос вопросов. Да вы меня понимаете. Помните, как мы у Безмеина круговую оборону держали? Нас - двое, их - пятеро. Но я в вас не сомневался. И что? Усекли паренечки, растворились.
- Значит, он у вас смелый, ваш начальник? - спросила Лана.
- Отчаянный!
- Как-то даже не верится. А вы не льстец ли, товарищ водитель?
- Только с дамами.
- А вот он у вас не очень с дамами.
Знаменский расхохотался.
- Понял, Захар? Женщины не прощают нам неуклюжестей.
- Ни-ког-да! - по слогам сказала Лана. - Льстивый водитель, не доезжая "Юбилейной", крутани в переулок влево! Ростик, "Юбилейная" - это наша гостиница для именитых гостей. Вон домик с лоджиями. Но это еще не самая-самая. А самая-самая на территории "Ботанического сада". Но там я даже и не бывала ни разу. Там поселяют безгрешных ангелов. Им ничего нельзя. Все можно, а ничего нельзя. В этих отельчиках внизу милиционеры стоят. Где уж тут.
- Как в грузинском анекдоте! - подхватил Алексей. - Ну, когда рог для вина с дырой, а...
- Можете не продолжать, сэр, - сказал Знаменский. - О женщинах - без женщин.
- Да знаю я этот анекдот, кстати, не анекдот, а тост, - сказала Лана. Фу, действительно! Еще разок влево, снова влево, прямо, прямо теперь. Стоп! Приехали!
Улочка, где теснились старые тутовники и карагачи, где тянулись, скрытничая, дувалы почти вровень с кровлями, где у окон были ставни, открылась глазам. Тишина тут жила. Укромность. За дувалами ни звука. Лишь журчали по обе стороны арычные струи, тихонечко пробиралась по желобам прозрачная вода. Тут покой угнездился.
